Шипы в сердце в Академии Судьбы

С запоздалым стоном я поняла, что меня, как и морфа, не ждет ничего хорошего. Эрик притащил нас в эпицентр ненависти к первокровкам, к «почетным горожанам» и в особенности к семейству Ланге.
Кровь существ, столпившихся внизу, бурлила яростью. Жаждой, голодом. Увидев графскую дочь… Боги, боги, они ведь попросту раздерут ее на куски!
Или, что хуже, решат, что моя кровь может открыть хранилище. Я ведь Ланге. Я дочь их врага.
До боли в суставах я сжала дамский жезл: понятия не имела, что могу с его помощью открыть. Только двери и лифты или что-нибудь мощнее, значительнее?
– Не паникуйте, ягодка. Вас кусать можно только мне, – «успокоил» магистр, заметив, как рвано колышется грудь под розовыми рюшами.
– И вы позволите происходить этому кошмару? – жалобно спросила я, из-за колонны наблюдая, как престарелый морф обреченно ползет к хранилищу.
– Какого бы лестного мнения вы обо мне ни были, но я лишь вампир. Не бог, – пробормотал Эрик и осторожно завел меня глубже в тень. – И что-то подсказывает, что это только начало игры… Правил которой нам не объяснили, Вероника.
Меня окунуло в странное чувство: будто я вновь очутилась на чужой тематической вечернике. Судя по обилию шерсти, чешуи, перьев и зубов – опять на костюмированной. И Веронику Честер сюда не приглашали.
Голоса полукровок гулко возносились под сверкающий купол, потоки порубленного воздуха шевелили кристаллы на люстрах… Подоспевшие стражи Эстер-Хаза, закрывшие задний ход, не спешили нападать. Не вмешивались в это безобразие и петербургские маги.
Мне было бы намного спокойнее, знай я, что где-то поблизости затаились магистр Кесслер, ректор Карповский, декан Осворт и прочие… Но, похоже, мы с Эриком были одни. Одни! Против всех. Между всеми.
Если появится папа со своими лучшими стражами, начнется кровавая бойня. Пострадают все – полукровки, люди, морфы, невинные гости банка. И Эвер с малышом: не станет охрана разбираться, кого из половинчатых созданий атаковать первыми.
Происходящее внизу напоминало ловушку, только моего кукольного разума не хватало понять, кто ее выставил. И против кого.
В сети заманивают отца? Его надеются встретить всей мохнатой, зубастой мощью, что случается лишь три раза в месяц? Но где тогда сам граф Ланге? Почему до сих пор не явился защищать свои главные сокровища?
– Значит, дитя… – заторможенно повторил вампир, выдернув меня из беспокойных мыслей. – Нет, не верю. Эвер не так наивна, чтобы надеяться на…
– Какой же вы слепец, – пробормотала я с укором. – Из-за жажды мести, застилающей глаза, ничего не видите рядом с собой!
– Кое-что все-таки вижу. Так вы уверены, ягодка? – допытывался Эрик, с опасным присвистом заглатывая задымленный воздух. – Эвер ждет потомство? Дитя древней крови?
– У меня было видение: малыш на руках и ее улыбка. И счастье. Много счастья в семье Кесслеров, – призналась растерянно, пожимая плечами. – А потом налетела страшная, черная буря и…
– Никакой «бури» на этот раз. Не сегодня! – процедил Эрик и, больно впившись в запястье, рывком затащил меня за соседнюю колонну. А от нее выдернул на темный лестничный пролет, от которого вниз и вверх уходила узкая эвакуационная лестница.
Путаясь в облаке розового кружева, я пыталась не отставать от упыря. Во-первых, увеличение расстояния между нами грозило оторванными конечностями. Весьма полезными в быту. Во-вторых, за спиной зубастой древней твари я чувствовала себя в относительной безопасности.
Нас связывала непристойная сделка. И Эрик, как никто другой, был заинтересован в том, чтобы сохранить должнице жизнь.
 
Глава 5. Воля
 
На лестнице было дымно, и я изо всех сил старалась не расчихаться. Ступени, ведущие в новое крыло для половинчатых созданий, становились у́же с каждым шагом. И наконец я застряла.
– Помогите, шурхи вас прибери…
Наглухо зажатая в застенке, я дернула запястьем, намекая, что рвать куклу на части вовсе не обязательно.
– Бедствие вы, а не куколка, – сообщил Эрик.
Оценивающе оглядев бальную юбку, он вдруг придвинулся и с громким треском сорвал с меня два слоя розовой ткани. Пропорол ногтем шнуровку. Отбросил в стороны жесткие стенки корсажа, высвободив нижний лиф.
  
Забрался бесстыдной пятерней под платье и выдрал кринолин, придававший наряду величавую пышность. В финале варварского действа Эрик рванул материю у щиколоток, существенно укоротив подол.
– Лучше?
– Ой…
К ногам попа́дали кремовые розочки, оборочки, кружевные ленты, сложенные кольца кринолина… Стало свободнее, легче. Но и стыднее в разы: с пояса свешивались обрывки шелка, едва прикрывая белую нижнюю юбку.
– Считайте это прелюдией, – хмыкнул упырь и с невозмутимым видом развернулся.
– Вы предлагаете мне бегать по отцовскому банку в таком виде?
– На вас до сих пор больше тряпок, чем на мне, – протарахтел Эрик и пинком открыл ближайшую дверь.
За ней, сжавшись в зеленовато-серые шерстяные комки, испуганно сидели пять морфов. Судя по мятой форме – обычные бытовики, что прибирают банк после ухода вкладчиков.
Табличка на двери гласила, что мы незаконно вторглись в хозяйственную зону, закрытую от посещений. Чуть позади, в глубине коридора, располагались архив и кабинет «коррекции репутационных значений». А впереди начинались «пыточные», где регистрируют детей, разрушают семьи и отбирают ценные жидкости.
Захлопнув дверь перед носами перепуганных морфов, Эрик дерганным шагом подошел к табличке с «брачными решениями». Одними глазами уточнил «тут»? Втянул ноздрями серый дым и сам себе кивнул: тут.
Вдавил плечо в деревянное полотно и с силой нажал. Прошипел что-то про троллей: с той стороны дверь блокировали.
– Пусти! – шикнул в щель и яростно дернул ручку.
Со второй попытки дверь поддалась, распахнулась настежь, явив кошмарное зрелище. Перевернутый стул, россыпь порванных в клочья документов и… бездвижное тело молодого мага, уронившего жезл и достоинство. На шее банковского служащего мерцали две темные отметины от зубов.
– Матерь морфья, – я схватилась за горло, пытаясь справиться с приступом тошноты.
– Живой. Несмотря на славный аппетит, моя сестра никогда за собой не доедает, – прокомментировал вампир, втискиваясь в кабинет. И втаскивая меня в шурхов кошмар.
Я думала, бесконечный вечер не может стать ужаснее? О-о-о, он явно решил меня впечатлить!
Забившись в темный угол, на полу сидела Эвер. Она успокаивающе гладила себя по плечам и делала глубокие вдохи. Под ногтями вампирши запеклась кровь, несколько брызг отметилось на светлой кофте, сползшей почти до локтя.
– Эрик! – вскрикнула она, когда мы попали под прицел огромных, сверкающих безумием глаз. – Я не знала, дойдет ли Фриду теле-маго-грамма… Я так ждала… Их так много… Эти волки совсем одичали!
Не дожидаясь, что брат сожмет ее в объятиях, девушка подскочила и в затяжном прыжке повисла на шее Валенвайда.
– Так ждала, что решила заесть стресс? – ворчливо уточнил Эрик, косясь на обкусанного мага. – Чтобы мисс чесночный конфитюр было, чем себя занять, пока мы ругаемся?
– Я перенервничала. Мне… мне нельзя волноваться, – виновато призналась Эвер.
– Поэтому ты захотела поволновать меня? – прохрипел вампир, раздраженно похлопывая повисшую на нем девушку по лопатке.
– Эрик, я… боюсь.
– Чего?
– Я боюсь, слышишь? Всего! Как маленькая девчонка! – обиженно прохныкала Эвер. – Я давно должна была проломать путь зубами, но испугалась, понимаешь? Это какой-то нелепый инстинкт. Он запрещает мне рисковать – и собой, и малышкой…
– Малышкой?! – подавился вампир.
– Вот только не делай такое лицо, будто стухшей крови хлебнул! – она крепче сжала шею брата в удушающих объятиях, не планируя отпускать. – Неужели я теперь все время буду бояться? Трястись от любого шороха?
– Пройдет… как родишь… наверное, – бубнил Эрик в спутанные огненные волосы, красными лентами рассыпавшиеся по белой кофте. – Это все слабая, никчемная человеческая половина, все она… Не удивлюсь, если дитя родится обычным магом.