Двое из будущего. 1901-... (СИ)

— Ну вот, а вы все — англичане, да американе! — высказался кто-то из писак. — А ведь и наши тоже что-то могут! И мы не лыком шиты.
— Ну да, не лыком, — поддакнул ему сосед скептически. — Так ведь украдут все равно. А потом мы же у них и будем покупать. История известная.
Все-таки народ в своей основной массе не поверил такому техническому чуду. Засомневались, предположили, что никакое это не радио, а обычный замаскированный патефон. Но на это у нас было убедительное доказательство — задняя стенка оказалась снята, а населению продемонстрированы электрические внутренности. Мы не боялись показать своих секретов — все уже давно защищено патентами в ведущих государствах мира, да и попробуй, пойми, что здесь понаделано. Одни лампы поражали знающих людей самим своим существованием. А как они работают надо еще догадаться. Да и самый главный секрет оказался публике недоступен — мощная передающая станция работала примерно в десяти верстах отсюда. Если забраться на верхние этажи ближних домов, то можно увидеть нашу вышку, которую местные зубоскалы уже успели наградить неприличным именем моего главного телесного достоинства. «Рыбалкин хрен» — так в народе прозвалась моя башня. Это если выражаться литературно. Мне, конечно же, было обидно, но ничего поделать с этим не мог. Лишь кинул денег печатным изданиям, заказал рекламу, где крупным шрифтом давал официальное название — «Радиовышка Ольховка». Понимал, что мне трудно будет переломить тенденцию, но не отчаивался. Даже самая нелепая фраза, уверенно повторенная сотни раз, становится привычной, а после и вообще единственно удобной. Вышка стояла в аккурат между Тентелевским и Митрофаньевским кладбищами, рядом с речкой Ольховкой. Отсюда и название.
— Ну, что, Николай Васильевич, скажете? — поинтересовался Мишка мнением градоначальником. — Впечатляет?
— О, да. Впечатляет, не то слово. Это поражает воображение. Это что же, значит, теперь можно и без патефонов?
— Можно и так. Мы хотим сделать круглосуточное вещание. В основном музыку, новости. Обращения Императора к народу, думаю, будем передавать. Может еще радиочтение организуем, чтобы интересно было народу. Ну там, книги зачитывать, пьесы известные ставить. Планов громадье, — завершил Мишка и глубоко вздохнул. — Плохо только что электрификация населения чрезвычайно мала. Поэтому, как это ни печально, радиоприемники первые года будут стоить очень дорого. Увы, без этого никак.
— И сколько же, если не секрет?
— Тысячу рублей. Дорого, безусловно. Но зато потом за него платить нет нужды как за телефон. Купил раз и слушай всю жизнь. Завтра утром мы отошлем один экземпляр Императору в подарок. И вас, Николай Васильевич, я тоже обидеть не могу — вам тоже подарю. Куда вы хотите его поставить? Домой или на службу? Хотя, зачем я спрашиваю — на службе у вас, наверное, и времени не будет на такие развлечения. Поэтому, конечно же, домой. Пусть и супруга ваша порадуется.
Клейгельс даже и рта не успел раскрыть, как ему всучили дорогостоящий и статусный презент. То, что радиоприемник на первые годы станет признаком состоятельности, никто из нас не сомневался. Он хотел было возмутиться такой бесцеремонности, но Мишка безапелляционно заявил, что отказ его обидит. Ведь подарок делался от всей души. И Клейгельс махнул рукой.
Как и было обещано Мишкой один радиоприемник мы отправили лично Николаю. Отвозил я, прихватив с собой двух элетроников. Аппаратура сама по себе получилась тяжелая — на своем пузе не перетащишь.
К моему удивлению встретила меня сама вдовствующая императрица Мария Федоровна. Стоя на верху Иорданской лестницы в сопровождении двух охранников и какого-то сноба в мундире, приказала мне подниматься. И я, чинно и неторопливо взойдя, чуть склонив голову, поприветствовал:
— Здравствуйте, Ваше Императорское Величество.
— Здравствуйте, господин Рыбалко, — ответила он, улыбнувшись уголками губ. — Приятно удивлена нашей скорой встрече. Ведь не прошло и двух недель как вы у нас были.
— Да, Ваше Императорское Величество. Две недели пролетели быстро….
 
— А у вас опять что-то новенькое, да? — спросила она и с интересом посмотрела вниз, туда, где переминались с ноги на ногу мои электроники. — Что вы нам привезли? Честно признаться, Император мне не очень доходчиво объяснил чего мне надобно ждать. Поняла, что какая-то военная штука, да?
— Не совсем, — мотнул я головой. Честно признаться, о том, что меня будет встречать один из членов императорской фамилии, я и не предполагал. Тем более сама мать Николая. Ожидал, что выйдет кто-то из ответственных за функционирование дворца, покажет пальцем куда заносить аппаратуру, мы ему все продемонстрируем, объясним и после этого спокойно вернемся по домам. Ведь сегодня Крещение Господне и государю не до глупостей. Тем более удивительно, что меня вышла встречать его матушка. Конечно, можно было бы и в другой день презентовать, но очень уж хотелось сделать подарок именно в такой великий день.
— Это радио. Предназначено для проведения досуга, — пояснил я.
— Ах, это радио?! — удивилась Мария Федоровна. — А мне сегодня про него все уши прожужжали. Ну, что же, тогда заносите.
— Куда прикажете?
— Ну, несите, наверное, в гостиную. Вам покажут.
Хорошо, что мы заранее узнали какое напряжение выдает собственная электростанция Зимнего. Подготовились предварительно, захватили с собой необходимые инструменты, проводку, наши розетки из карболита. Монтаж в Зимнем будет делом нелегким — куда отверткой не ткни, везде дорого. А антенну, если качество приема нас не устроит, хорошо бы вывести наружу. В общем, скрестив пальцы, мы приступили.
Мария Федоровна ушла. Сноб в мундире угрюмо показал нам, куда следует ставить аппаратуру, кивком головы разрешил тянуть проводку из соседнего зала. Мои ребята деловито хлопнули в ладоши и приступили. Старались сделать все аккуратно, чтобы ничего не попортить и быстро, чтобы как можно раньше очутиться дома. Все это время за нами наблюдал сноб в мундире, ходил по пятам, угрюмо вещал откуда-то из утробы — «здесь не трогать, к этому не прикасаться, не пылить, стучать тише». Часа через два мы закончили. Показали снобу как техника работает, всучили в руки подробную инструкцию, отпечатанную на машинке, и быстренько сбежали из дворца. Дело сделано. Нас проводили до выхода, посадили в карету и в самый последний момент мне был вручен запечатанный конверт. Простой почтовый конверт, ничего необычного. Но вскрыв его в карете, я охнул. Там было письмо. Благодарственное. На бумаге с гербом и личной подписью императора. В письме сухим официальным языком высказывалась сердечная благодарность за проделанную работу, за тот великолепный домашний фильм, что наша компания сняла для императорской семьи. И еще чек на тысячу рублей. Но не это было главное. Главное то, что в этом же письме нашу компанию официально просили стать…, как бы это сказать…, семейным документалистом. То есть, предлагали снимать значимые торжества, встречи и выезды Императора. И ближайшие съемки мне предстояло делать уже в феврале месяце, когда императорская семья запланировала провести костюмированный бал. И это было здорово. Свернув письмо, я остаток пути до дома ехал с глупой улыбкой, а мои электроники, искоса поглядывая на меня, негромко шептались. Гадали, что же такого было там написано.
Конечно же, в этот великий праздник я пропустил все что только было можно. Не был на службе в церкви, благополучно проигнорировал сочельник и наплевал на пост. Я совершил много грехов с точки зрения церкви и это обязательно припомнят и священник и соседи, но мне было все равно. По своим убеждениям я умеренный атеист, верю лишь в высший разум где-то там в непостижимой глубине вселенной, которому не очень-то интересны дела, творящиеся на нашей земле. И в церковь хожу с той лишь целью, чтобы не было пересудов. В паспорте написано «православный» вот я и подтверждал, изображал из себя приверженца. Маринка, супруга моя, в общем-то, приняла мою точку зрения и лишь изредка напоминала, что надобно сходить в храм, отметиться. Вот я и ходил, исполнял обязанность. И крестился я по первости через силу — непривычное для меня было это дело. Сейчас уже привык, рука осеняет бренное тело, не обращаясь за командой к центральному процессору — молотит по набитой тропинке лоб-пузо-плечо-плечо как лопасть вертолета. Только ветер свистит.