Двое из будущего. 1901-... (СИ)
— Есть результаты?
— Не очень, — честно ответил директор. — Я говорю, что дело это долгое. Печь у нас одна. Все только через метод проб и ошибок. Вот я хочу сделать проволоку, чтобы она лучше сопротивлялась на разрыв, но при этом сохраняла гибкость. Мы несколько раз попробовали изменить рецептуры выплавки, но, Василий Иванович, вы же понимаете, что это дорого и весьма не эффективно. Печь у нас большая, для экспериментов не подходящая. Если вдруг что не так, то столько металла попортим.
Я молчал, соображая. Директор был прав, для экспериментов со сплавами лучше бы иметь печь поменьше, такую чтобы и разогревалась быстро и партия металла выходила бы небольшой. И лучше всего для этих целей заиметь муфельную печь. Я, правда, не знаю, имеются ли сейчас электрические. Если нет, то можно попробовать такую построить. О чем я и сообщил директору, дав добро на подобное приобретение. Да и стенды для проверки полученного металла не помешало бы приобрести.
— Еще бы технолога грамотного нам, — еще раз посетовал директор, вытирая пот со лба платком. В цеху было все же жарко.
Я повернул к нему голову, посмотрел удивленно:
— А как же вы без технолога здесь работаете?
— Дык, понятно как, — развел руками директор. — Как отцы наши, технологии отработанные, ни на шаг не отступаем. Пытаемся потихоньку что-то изменить, найти новые составы, но боязно металл испортить.
Я покачал недовольно головой. С такими принципами далеко не уедешь. А технолог действительно нужен.
— Григорий Андреевич, — сказал я назидательно, — вы же директор. Если вы считаете, что данный человек нам необходим, то ищите и нанимайте его на работу. Нет нужды на каждый чих справляться у нас о здоровье. Если надо — делайте. Но, только огромная просьба — нанимайте человека действительно грамотного, увлеченного. И жалование ему положите хорошее, такое, чтобы он и думать не смел о быте, а целиком отдавался работе. Снимите ему дом, помогите устроить детей в школу или в гимназию. Поучаствуйте в его жизни и, думаю, он целиком отдастся работе. И пользы принесет гораздо больше тех денег, что мы на него потратим. Договорились?
— Конечно, Василий Иванович. Все так и сделаю, — довольно заверил меня директор. Как-то с трудом он привыкает к новому мышлению, прежний хозяин экономил буквально на всем.
— Ну, а пока вы ищите грамотного технолога, я вам привез своих людей. Одного из наших химиков и одного инженера-электрика — они будут у вас здесь новую технологию внедрять.
Григорий Андреевич оживился. Глаза его блеснули — ожидания грядущих перемен его не обманули. Он даже потер ладони, насколько велико было его нетерпение.
— Я весь во внимании, — обратился он в слух.
— Они будут у вас здесь осваивать хромирование металла. Слышали о таком?
Директор отрицательно мотнул головой. Что и следовало ожидать, хотя по мне это было странно. Технология довольно проста и было удивительно что люди до сих пор до нее не додумались. Главное подобрать правильный раствор для электролиза, да организовать электричество для работы. Вот потому-то я и притащил с собой грамотных в этих вопросах людей.
— Скажите, Григорий Андреевич, паровой генератор, что мы заказывали несколько месяцев назад уже пришел?
— Пришел, — грустно вздохнул директор. — Мы его установили, да попробовали растопить. Только вы не представляете насколько сложно найти электромонтера, что бы он провел электричество по цеху. Надеюсь, что ваш электрик нам подсобит в этом деле.
— Подсобит, обязательно подсобит, — улыбнулся я. Чувствую, наш инженер еще не скоро отсюда уедет. Работы ему здесь море.
Вернулся я в Питер несколькими днями позже. Уставший, но довольный. Дела на литейном заводике шли довольно неплохо, перспективы там хорошие. Люди довольно активно взялись за идею хромирования. Особенно воспрял духом директор, когда я описал ему перспективы данного направления, описал свойства будущего покрытия. Будем надеяться, что они там разберутся во всем очень быстро.
Зинаида во время моего отсутствия наняла новую работницу, тоже пятнадцатилетнюю девушку. Но на этот раз она подошла к выбору более основательно, новой работнице сделала профилактическую «прививку», и потому мне можно было больше не опасаться быть соблазненным. Да и моя благоверная, прознав о попытке охмурения моей персоны, приложила руку к найму новой работнице. Сама беседовала с девушкой, напускала на нее страха, расписывала все немыслимые кары, которые могут на нее обрушиться, едва будет только замечено неподобающее поведение. Та уже и не рада была, что откликнулась на объявление. Но в итоге, после профилактической головомойки девушка была трудоустроена и, запуганная, она приступила к своим обязанностям. Приступила со всей ответственностью, работала не покладая рук, не позволяя себе даже небольшой перерыв, но при этом старалась лишний раз мне на глаза не попадаться.
Буквально на следующий день после приезда из командировки ко мне домой пришел наш профсоюзный лидер — Шабаршин. Уверенно постучал во входную дверь, объяснил Зинаиде цель своего визита, а затем, протопал сапогами по чистому полу в мой кабинет. Хорошо, что хоть калоши снял, грязь не растаскивает.
— О-о, Иван Андреич! — воскликнул я радостно, откладывая отчеты по выпускаемой канцелярии в сторону. — Давно не виделись. Да ты проходи, не стесняйся. Присаживайся, чего как бедный родственник, — и я жестом показал ему на кресло, что было рядом со мной. — Чайком побалуемся?
— Здравствуйте, Василий Иванович, — несколько сконфуженно поздоровался радетель трудового класса. У меня дома он был впервые, и потому немного растерялся от необычного интерьера. Никакой вычурности, никакой лепнины и завитков. Все просто, по-деловому в светлых тонах. В кабинете царил минимализм. Покосился на гитару, что стояла прислоненная к стене. Иногда, под настроение, я перебирал на ней струны, настраивал свою душу в унисон с гитарой.
Не дожидаясь ответа, Зинаида споро распорядилась по поводу чая и уже через пять минут нам заносили дымящиеся чашки кипятка и белоснежный фарфоровый заварник. Притащили также и чайник с примусом, на случай если мы вдруг засидимся. Новая работница бесшумно поставила поднос со сдобой и сладостями на стол и выпорхнула вон из комнаты. А я, в некой прострации глядя на симбиоз примуса и чайника, пришел вдруг к неожиданному выводу — надо бы нам озаботиться чайником электрическим. А то не хватает мне комфорта будущего века.
— Ну, так что? Как у нас на фронте профсоюзных баталий? — спросил я Шабаршина, когда он для приличия сделал небольшой глоток душистого чая. — Какие новости?
— Грех жаловаться, Василий Иванович, — ответил он. — Я даже не верю, что вы так хорошо относитесь к простым рабочим. У нас все замечательно.
— А каково настроение рабочих. Бунтовать не собираются?
— Да какой там бунт, — возразил Шабаршин, махнув рукой. — Я же говорю, что люди всем довольны, никто и не собирается бастовать. Я даже думаю, что появись у нас агитатор, то его первого погнали бы взашей. Накостыляли бы без жалости.
Я улыбнулся. Все же хорошо, что на предприятии царила стабильность.
— А как же ты, Иван Андреич? Тебя там еще не пытаются гнать? С какой идеей ты теперь носишься?
— Эх, Василий Иванович, вы все смеетесь, — осуждающим тоном укорил меня Шабаршин, — а, между прочим, зря! Ведь только из-за моих стараний народ не стал бастовать и не стал отключать станки. Ведь после Обуховской стрельбы много на каких заводах прошли стачки. Да и не на один день. То там завод встанет, то там…. А у нас все тихо было.
Как же! Привирает он немного, не только из-за его стараний у нас было все тихо. Ведь и мы тоже приложили к этому немало усилий.
— Вот и хорошо, что тихо, — ответил я, соглашаясь и не желая вступать в глупые дискуссии. — Ты мне скажи, по какому делу ты ко мне пришел. Ведь не просто же так?
И Иван Андреич кивнул, подтверждая мою догадку. Затем полез в портфель, достал несколько листков бумаги, соединенных скрепкой, и протянул мне.