На осколках разбитых надежд (СИ)

Время неумолимо бежало. Минуты и часы утекали как вода сквозь пальцы, с отчаянием думала Лена позднее. В тот день, словно назло, Биргит поставила своей целью загрузить ее работой по полной, не давая ни минуты свободного времени. Ей все казалось, что дом недостаточно хорошо содержался за время, что она была в Лейпциге, поэтому она прогнала служанок по всем этажам, приказав вытереть пыль и протереть зеркала и оконные стекла с уксусной водой. Даже Иоганн не сумел убедить строгую немку разрешить Лене пару свободных часов, и на прогулке немца сопровождал 
Войтек
, толкая коляску по дорожкам парка.
А как хотелось бы Лене быть на месте поляка! Ведь Иоганн в тот день решил не расставаться с племянником по мере возможностей, и прогулка для него означала просто посидеть в коляске возле корта, где Рихард играл в теннис. 
И обед в столовой Биргит велела обслуживать только Катерине, приказав Лене в это время 
отутюжить
 рубашки барона и сложить их стопкой, чтобы он взял их с собой при отъезде, намеченном на пять часов дня. Лене хотелось плакать от отчаяния, что она провела почти весь день, а так ни разу и не была наедине с Рихардом. Да что там наедине — даже видела только из окна, стоя на подоконнике, когда мыла стекла, а он возвращался с корта с ракеткой под мышкой. А еще немка постоянно следила за Леной, уверенная, что работница желает увильнуть от своих обязанностей. Ее явно терзали подозрения по поводу «болезни» Лены, и она приглядывалась внимательно, чтобы уличить во лжи. И стала вдвойне придирчивой после обеда, на котором ей объявили о снятии предупреждения с Лены. 
— Чем ты очаровала так нашего господина Ханке, что он так заступается за тебя? Своим невинным личиком? Своим тонким голоском? — злилась Биргит после в кухне, когда сообщила сквозь зубы о решении Рихарда. — Он не видит в тебе то, что вижу я. Твою подлую русскую сущность, которая рано или поздно выползет из-за этого невинного личика! Так я и сказала господину барону! 
Лена только молча сносила все это, зная, что немку лучше не стоит раздражать возражениями. Еще запрет в погребе, а Лене очень нужно было сейчас остаться без наказания. И она покорно опускала взгляд в пол, чтобы скрыть ненависть и злость, и мыла и мыла посуду, делая вид, что это единственное, что интересует ее сейчас. И именно эта посуда спасла положение для Лены, когда Биргит объявила слугам о сборе на крыльце для проводов хозяина. 
— У меня мокрый фартук, фрау Биргит. Могу ли я сменить его? — смиренно сложив руки за спиной, чтобы не выдать свое волнение, попросила Лена. Если ей удастся получить хотя бы пять минут, пока все остальные будут собираться у подъезда замка!..
— Побыстрее только! — резко приказала Биргит и поспешила выйти из кухни через заднюю дверь, чтобы предупредить 
Войтека
 поторапливаться и разыскать мужа в саду, который почти весь день подвязывал кусты пионов. Жаркая погода, стоявшая в последние пару недель, заставила их раскинуться широкими тяжелыми кругляшами, набухшими кроваво-красными лепестками. И Штефан очень переживал, что пионы отцветут до возвращения баронессы, а ведь это были ее любимые цветы в садах 
Розенбурга
.
Лену не надо было упрашивать дважды. Она так побежала вон из кухни, что казалось, за ней кто-то гонится. Даже едва не наткнулась на Иоганна, который выезжал из лифта с помощью Кати. 
— Куда ты, Воробушек? Подожди минуту! — только и успел крикнуть ей Иоганн вслед, но она уже скрылась за дверью «черной лестницы», стараясь выгадать хотя бы еще лишнего времени себе. 
Рихард уже ждал Лену, стоя в проеме двери, и протянул руку навстречу, чтобы побыстрее втянуть ее за запястье внутрь, захлопывая дверь за ее спиной. Лена не успела даже рта раскрыть после этого, как он поцеловал ее так, что все мысли тут же унеслись куда-то прочь, стирая все, кроме его присутствия рядом и прикосновений его губ и языка. От него пахло мылом и одеколоном, а волосы на затылке все еще были влажными, и у Лены даже голова пошла вдруг кругом от смеси ощущений. 
 
— Я думал, так и не доведется сделать это до моего отъезда, — прошептал Рихард в ее губы, на какие-то секунды прерывая поцелуй. — Думал, что увижу тебя только на крыльце… Ты словно избегала меня…
— Избегала? — отпрянула от него Лена. — Ты забываешь, что я не принадлежу себе здесь. Биргит выдала столько работы, что даже вздохнуть спокойно было сложно. И все держалась рядом. Словно что-то подозревает. 
— Нет, она просто злится из-за того, что ей пришлось смириться с моим решением, — прошептал Рихард, прижимаясь лбом к ее лбу и заглядывая в глаза. И от глубины этого взгляда, а еще от того, что она прочитала в нем, в животе Лены словно затрепыхались бабочки. — Я попросил дядю Ханке присмотреть, чтобы она была помягче с тобой…
— Мне не нужны привилегии или особое отношение… 
— Это нужно мне! — отрезал Рихард мягко, но эта мягкость была обманчива. А потом попросил еле слышно, погладив ее по нежной коже щеки кончиками пальцев. — Пиши мне. Обо всем, что придет в голову. О всяких пустяках. Только пиши, поняла? Хотя бы каждую неделю! Чтобы я знал, что с тобой все в порядке. Мне достаточно будет и того…
Это был конец. Времени совсем не оставалось. Именно такими словами и заканчивают прощание. И Лена вдруг вцепилась изо всех сил в его руки, хватая ткань рукавов мундира в попытке удержать. Но он только головой покачал и тихо напомнил, что ему нужно успеть на поезд. И поцеловал ее, чуть жестко и грубо, отчего у нее даже сбилось дыхание. 
— Не плачь, моя маленькая русская, — прошептал Рихард с нежностью, заметив, как ее глаза заблестели невыплаканными слезами. — Расставание 
— это
 не повод для слез. Это всего лишь маленькая ступенька к очередному моменту вдвоем. Теперь мы знаем, как это может быть. Не плачь, мое сердце… Несколько месяцев, и я вернусь к тебе! Обещаю!
Встать на цыпочки и обнять его, уткнувшись носом в шею поверх ворота мундира. Вдохнуть запах его кожи, такой до боли родной… 
Еще один короткий поцелуй в губы. Легкая грубость, с которой Рихард вывернулся из ее хватки, которую Лена все никак не хотела разжать. Вернее, не могла это сделать. Не могла отпустить его из своих рук. Но Рихард сумел ускользнуть из ее хватки с явным сожалением и горечью в глазах. Потом подхватил саквояж (за что потом Лене достанется от Биргит) и фуражку и вышел вон из спальни, бросив напоследок на нее взгляд, полный нежности. Она слышала, как замедлились его шаги у лестницы, и поняла, что он дает ей время прийти в себя, чтобы не вызвать лишних подозрений. 
Лена развязала дрожащими пальцами фартук и бросила в угол спальни, а потом открыла дверь и замерла на пороге, заметив, что Рихард наблюдает за дверью в ожидании ее выхода. Он окинул быстрым взглядом ее лицо, убедился, что она почти успокоилась и готова показаться остальным. А потом кивнул, показывая, чтобы она шла наперед, ведь Биргит непременно поставит ей в вину, если она появится на крыльце позднее хозяина. Лена быстро проскользнула мимо него по лестнице вниз, понимая, 
что,
 если задержится хотя бы на секунду и коснется его, вряд ли сдержится и не выдаст свои чувства. Потому быстро сбежала вниз и спешными шагами заняла свое место на крыльце возле Кати под недовольным взглядом Биргит. 
Спустя минуту из дома появился Рихард, но Лена не стала смотреть на него, опасаясь, что вот-вот сорвется. Она слышала слова прощания, которыми обменивались Иоганн с племянником, обещания писать и беречь себя. Они причиняли ей почти физическую боль сейчас, и Лена попыталась мысленно вспомнить хотя бы что-то из музыкальных произведений, чтобы отвлечь себя и успокоить растревоженные нервы. И не смогла к своему безмерному удивлению. Словно происходящее сейчас для нее затмило все. Наверное, поэтому она не сразу заметила то, что заставило всех остальных замереть на крыльце — кого-то от неожиданности, кого-то с холодным любопытством, а кого-то со страхом, пусть даже тщательно скрываемым.