На осколках разбитых надежд (СИ)

Но теперь она понимала, что черед этого платья настал, что она хочет выглядеть красивой, как раньше. Чтобы Рихард, вернувшись, увидел ее именно такой. И как же жаль, что она состригла волосы!.. Лене никак не удавалось придумать, что сделать с этими недлинными прядями, которые заплетенные выглядели каким-то огрызком той прежней широкой косы. И она совершенно не подумала о том, что должна была первым делом не прихорашиваться или укладывать волосы, а сообщить Иоганну или Биргит о предстоящем приезде Рихарда.
А вот Биргит это пришло в голову тут же, как она развернула листок и прочитала сообщение, когда обитатели Розенбурга вернулись в замок после службы.
— Ты представляешь, как разозлится господин Ритци, если не увидит на станции свой автомобиль? — обрушилась она на Лену, совершенно позабыв, что в святой праздник следует быть в добром настроении. — Благо, что поезд прибывает только в полдень, и есть надежда, что поляк успеет приехать на станцию. Не подумала она! Все мозги себе закрутила в свои кудри!
И немка не преминула схватить Лену за волосы и дернуть больно за те самые кудри, которые девушка попыталась неумело накрутить щипцами баронессы.
— Вот чем ты в Святой день занималась! Для поляка своего красоту наводила все утро! Чтобы по кустам с ним потом в праздник валяться? Я тебе покажу красоту! Пошла к себе и тотчас же сменила платье. А волосы убрать! Думаешь, раз выходной, и раз баронессы нет, можно тут лохмами нечесаными трясти?! Нет уж!
— Сегодня праздник, — возразила Лена. — Вы же позволили нам с Катей надеть праздничные платья.
Это было действительно так. Немка сама предложила девушкам немного принарядиться в пасхальное воскресенье. И на Кате сейчас было голубое ситцевое платье с кружевным воротничком, который она купила недавно через Айке на рынке.
Но Биргит, разозленная еще сильнее этим возражением, не стала ничего слушать, и Лене пришлось сменить платье на мрачное форменное, а волосы стянуть лентой в хвост и спрятать под косынкой. Они составляли разительный контраст с Катей, когда стояли рядом на ступенях крыльца в ожидании приезда Рихарда со станции. Даже Иоганн, выехавший из холла, чтобы первым поприветствовать племянника, отметил это с явным удивлением.
— Это было решение Лены, господин Ханке, вы же видели ее сегодня утром. Лена убежденный фанатик Сталина, и для нее Пасха вовсе не праздник, — с любезной улыбкой солгала Биргит озадаченному Иоганну, и Лене только и оставалось, что метнуть в сторону немки недовольный взгляд.
Но спустя несколько мгновений для нее ушло все в сторону — и злость на Биргит, и несправедливость, которую Лене приходилось терпеть, и многое другое. Все, о чем она могла думать сейчас, это появившийся среди зелени аллеи черный «опель». Все, чего хотела — чтобы тот поскорее остановился на подъездной площадке, и она наконец-то спустя столько месяцев увидела Рихарда.
Лене до безумия хотелось, чтобы она была самой первой, на кого он взглянет, выйдя из машины. И чтобы его широкая улыбка предназначалась именно ей. Но она понимала, что это совершенно невозможно. И все-таки это произошло. Едва Рихард остановил автомобиль у крыльца, то сделал вид, что замешкался внутри в поисках фуражки. Но смотрел он не на сиденье автомобиля, с которого забирал головной убор, а на нее, стоящую на ступенях. И Лена почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и сжимается в горле от эмоций, которые захлестнули ее в этот момент. Смесь невыразимого счастья и горечи.
Почему рядом столько людей? Почему она не может сбежать по ступеням вниз и броситься ему на шею, как этого требует все ее существо? Вдохнуть запах его кожи. Ощутить мягкость его волос под своими пальцами. Вкус его губ. Почувствовать, что он здесь, что он живой, что он рядом… Это невыносимо быть так близко к нему и в то же время так далеко!
— Фалько! Мой мальчик! — воскликнул Иоганн, раскрывая объятия, едва Рихард выбрался из автомобиля. — Это настоящий подарок к празднику! Жаль, что ты не предупредил раньше. Иначе Анне ни за что не уехала бы в Австрию!
 
— Уже? — удивился Рихард, легко взбегая по ступеням и обнимая дядю в кресле. — Мама писала, что планирует отбыть только после Пасхи. Я полагал застать ее.
— Увы! Анне заскучала в деревне и решила отбыть пораньше. Сманили ее обещаниями тихого неба над головой и майскими развлечениями, — пошутил Иоганн. Его глаза так и светились гордостью, когда он ласково провел по груди племянника. По значкам и орденам, которые висели на его мундире. Правда, он быстро лишился своего настроя, когда заметил новый нагрудный знак.
— Второй степени? Ты писал, что ничего серьезного не случилось! — воскликнул Иоганн, касаясь серебряного знака «За ранение». Рихард поймал его руку и пожал, пытаясь успокоить его волнение. Лена заметила, как он напрягся при словах дяди, но на нее он по-прежнему не смотрел. Хотя скорее всего почувствовал ее взгляд на себе.
— Ничего серьезного и не произошло. Просто неудачный вылет, когда один из… русских едва не уложил меня на больничную койку на несколько недель.
«Один из русских». Лена едва не отшатнулась, когда услышала эти слова. Словно пощечиной стало напоминание, откуда он приехал сейчас. Она всего лишь на миг прикрыла глаза, чтобы обуздать свои эмоции и не выдать себя с головой. И не заметила, как Рихард посмотрел на нее мельком прежде, чем взяться за ручки кресла дяди и покатить коляску в дом.
— Быстро! Быстро! — замахала руками Биргит, разгоняя слуг с крыльца словно голубей. — Катя, возьми саквояж из автомобиля и отнеси его в комнаты! Лена, в кухню бегом! Айке, господин Ритци с дороги…
Но кухарке не надо было говорить то, что она знала и так. Поэтому едва господа скрылись в доме, слуги шустро разошлись выполнять работы. Один Штефан неторопливо и как-то вперевалочку возвращался к розам, которые подрезал до приезда барона.
Лене так хотелось побыстрее увидеть Рихарда снова, что она мысленно подгоняла Айке, слегка злясь на ее нерасторопность, когда готовила закуски — нарезала ветчину и хлеб, накладывала в небольшие тарелки творожную массу, паштет из сельди и сыр, разложила крашенные к празднику вареные яйца. За то время, что Лена была в кухне, Рихард успел побывать в душе и переодеться в домашнее — белую рубашку и легкие брюки. Они столкнулись прямо у столовой, когда Рихард уже распахнул дверь и помедлил, когда увидел, как Лена торопится через комнаты с подносом.
Без формы Рихард выглядел таким родным, что у Лены дыхание перехватило в груди при виде него. Как же сильно ей не хватало его! Как она успела соскучиться по нему! Она увидела, каким огнем вспыхнули глаза Рихарда, и прочитала в их глубине, что он чувствует то же самое сейчас. Потому замешкалась на пороге, не смогла отойти от него, разорвав нить, которая тут же натянулась между ними.
— Лена! Ты что, ослепла? Ты мешаешь пройти господину Ритци! — резко окликнула из столовой работницу Биргит, которая заметила их, застывших в дверном проеме. Лена не могла не смутиться от этого окрика, понимая, что едва не выдала себя с головой. Отступила назад, но тут же была поймана за локоть сильными пальцами Рихарда. Но посмотреть на него не решилась, ощущая, как по всему телу разливается тепло от того места, где он коснулся ее.
— Прошу, Лена, — проговорил Рихард, отступая в сторону. Его пальцы не сразу отпустили ее локоть, мягко скользнули по ткани рукава, и она сильнее сжала поднос, боясь показать легкую дрожь, которая от волнения вдруг тронула ее тело. Проскользнула в столовую, опасаясь коснуться его даже мимоходом, чтобы не разволноваться еще больше под пристальным взглядом Биргит, и стала суетливо расставлять тарелки с закусками с подноса.
— Расскажи мне все, мой мальчик! — потребовал Иоганн тем временем. Он поджидал с нетерпением прихода племянника и сейчас возбужденно жаждал подробностей о том, как ему воевалось на Восточном фронте, и почему Рихард все же получил отпуск, хотя писал, что это вряд ли возможно.
— Воевалось с переменным успехом, дядя, как и проходит вся кампания на Востоке, — ответил Рихард, осторожно подбирая слова. — А здесь я вовсе не в отпуске. Проездом до нового места назначения.