Два дня в апреле

Кстати, именно она и подала идею продавать в их магазине ремёсел и живописные полотна наряду с прочими товарами. Более того, она сама же и занялась поисками того, что можно приобрести для последующей продажи. Ей понравилось работать и с художниками напрямую, и с их агентами, у неё уже появились постоянные контакты с некоторыми из них. В результате её интенсивных поисков были отобраны с полдюжины картин, которые развесили отдельно, выделив для этого специальный угол. Результатами своей бурной деятельности на ниве искусства Изабель тоже осталась вполне довольна, справедливо полагая, что произведения живописи, будучи выставленными в магазине, сразу же поднимают уровень престижности самого магазина, а это не менее важно, чем чистая прибыль. На сегодняшний день было продано всего лишь два полотна, та самая акварель с регатой и ещё одна картина, но Изабель не сомневалась, что купят и все остальные. Просто каждое полотно должно дождаться своего покупателя.
  
Одним словом, если морской пейзаж провисит у них до дня её рождения, то есть до сентября, то тогда она сама купит картину — себе в подарок.
Да, её день рождения. Уже шестьдесят один. Впрочем, это всего лишь цифра, не более того. Одной цифрой больше, одной меньше… Просто надо не обращать внимания на эти калейдоскопически быстро меняющиеся годы жизни, только и всего! Жизнь пока продолжается, и это — главное.
Она вспомнила, с каким ужасом ждала в прошлом году приближающийся шестидесятилетний рубеж. Тогда ей казалось, что жизнь её кончена, что в ней уже никогда не случится ничего хорошего. И вообще ничего не случится.
А между тем всё так кардинально изменилось именно на подступах к этой круглой дате. Она ушла от Алекса, переехала в собственную квартиру, уволилась из магазина Филлис, но главное — она наконец-то преодолела полосу отчуждённости в своих отношениях с Дафнией.
«Поживи пока у меня, — предложила ей Дафния в тот роковой вечер, когда пропала Уна, — пока подыщешь себе что-нибудь подходящее». И Изабель с радостью уцепилась за это приглашение дочери, у неё даже затеплилась робкая надежда на примирение. Она переехала к Дафнии на следующее же утро и оставалась у неё в течение десяти дней. Каждый вечер готовила ужин для Дафнии и Уны, днём вместе с дочерью осматривала потенциальное жильё для себя. Наконец она остановила свой выбор на небольшой квартире с одной спальней — в доме, расположенном в самом центре города, прямо за кафедральным собором.
И вот сейчас каждое воскресенье она просыпается под колокольный перезвон. И с дочерью она общается почти ежедневно — лично или по телефону. Кажется, они разобрались с ошибками, и дочь простила её. Во всяком случае, прежнее отчуждение исчезло. Конечно, налаживание по-настоящему родственных отношений — это процесс медленный, во многом болезненный, но он идёт, и это — опять же! — главное. Изабель чувствует буквально каждый день, как меняется отношение дочери к ней, по тому, как та с ней разговаривает, как улыбается, как смотрит на неё. Рано или поздно всё образуется, она просто уверена в этом. И это не может не радовать.
Разумеется, не всё так безоблачно в её нынешней жизни. Приходится снова привыкать к собственному одиночеству. В первые месяцы после ухода от Алекса ей было очень тяжело, особенно по ночам, когда одолевала бессонница. С другой стороны, она словно гору с плеч сбросила, такое почувствовала облегчение, когда оставила мужа. А вместе с ним и всю ту прежнюю свою жизнь, которая была невыносимой. Как она могла прожить десять лет с человеком, к которому у неё не было ни капли любви? Вот вопрос, который озадачивал и её саму.
Между тем бракоразводный процесс уже запущен, и пока всё протекает гладко. Всю основную работу делает её адвокат. Он по мере сил щадит клиентку и избавляет от всяких неприятных моментов, которые неизбежны в таком деле. Довольно быстро были согласованы все детали соглашения сторон, расторгающих свой брак. Судебное решение будет оглашено в положенные сроки. Зная Алекса, можно не сомневаться, что он постарается урегулировать все вопросы без излишней эмоциональности и трепотни нервов друг другу.
Со своей стороны, Изабель согласилась на все условия, выдвинутые её бывшим мужем. Какая ей разница, что она там теряет, так легко уступая требованиям Алекса, если она и так уже потеряла целых десять лет своей жизни, бездумно согласившись когда-то выйти за него замуж? «Но вам положено! — не раз и не два горячился её адвокат, пытаясь хоть как-то отстоять интересы своей клиентки. — Вы имеете полное право на…» — он особенно часто любит повторять именно эту фразу, явно наслаждаясь её формулировкой. Но как же он не может понять? Ей ничего не надо от Алекса. И она не станет предъявлять свои права ни на что.
С того самого вечера, как она покинула дом Алекса, они больше не встречались. Хотя несколько раз она видела его издали. Однажды в окно витрины наблюдала за тем, как он прохаживался по книжному магазину, изучая стеллажи с новыми поступлениями. Второй раз, когда он остановился на красный свет светофора, нервно постукивая одним пальцем по рулю, — привычка, которая ей хорошо известна; ещё один раз, когда он выходил из ресторана в обеденный перерыв в компании с несколькими своими коллегами.
Вполне возможно, Алекс тоже имел возможность наблюдать её издали. Но за весь минувший год они ни разу не встретились лицом к лицу. Впрочем, рано или поздно такое обязательно должно случиться. Город ведь не настолько огромен, чтобы они с бывшим мужем смогли в нём затеряться до конца дней своих. Что ж, если такая встреча случится, она справится с собой. Поздоровается с ним вежливо, как это бы сделал на её месте любой воспитанный человек. Остаётся лишь надеяться, что и Алекс поведёт себя подобающим образом.
Квартира у неё небольшая, но с очень хорошей, продуманной планировкой, которая её удовлетворяет по всем статьям. Изабель уже научилась не обращать внимания на посторонние шумы, неизбежные, когда живёшь в многоквартирном доме: соседи сверху, соседи снизу. Она приобрела себе специальные беруши и пользуется ими, когда ложится спать. Словом, нет таких неудобств, с которыми нельзя было бы справиться. К сожалению, этот жизненный урок она выучила слишком поздно.
А что же до её нынешней работы, так это и вообще счастливый подарок судьбы, иначе не скажешь. Этот подарок с небес упал к ней аккурат накануне её шестидесятилетия, буквально за неделю до дня рождения. И отныне у неё словно второе дыхание открылось. Да, приходится торчать в магазине целыми днями, да, от долгого стояния за прилавком у неё к концу рабочего дня страшно болят ноги. Но ничего! Горячая ванна и бокал хорошего вина сделают своё доброе дело. Они помогут, даже если все другие средства окажутся бессильными. К тому же зарплата очень хорошая, грех жаловаться. Так что, в общем и целом, работа ей в радость.
Звонок мобильника. Изабель снимает телефон с полки. На дисплее высвечивается имя Джорджа. Как хорошо, что они продолжают общаться и после того, как она ушла от его отца.
— Слушаю тебя, мой дорогой!
— Изабель! Ты можешь сейчас говорить?
— Могу! Говори!
— Мы тут обнаружили, что у нас не хватает столовых приборов на всех гостей… Ты не могла бы прихватить с собой три комплекта?
— Конечно! Нет вопросов. — Джордж сегодня устраивает первый официальный ужин для своих гостей. «Пора! В следующем месяце ему уже стукнет двадцать восемь. Не забыть купить цветы по пути домой!» — Что-нибудь ещё? Тарелки там, или фужеры?
  
— Подожди минутку! Пойду перепроверю всё ещё раз.
Изабель вспомнила — спустя неделю после того, как она ушла от Алекса, однажды утром вдруг зазвонил её телефон.
— Это Джордж! — торопливо выпалил он в трубку, словно опасаясь, что она уже уничтожила все его координаты в банке данных. То есть вычеркнула из своей жизни не только отца, но и его тоже. —  Я знаю, что у вас произошло. Не стану спрашивать, почему ты так решила. Просто хочу, чтобы ты знала: я очень надеюсь, что мы останемся друзьями, несмотря ни на что. Не хочу принимать ничью сторону, это ваше дело.