Два дня в апреле

Наконец она снова возвращается мыслями к Дафнии. Вспоминает, как та трижды повторила ей: «В том, что случилось с твоим отцом, нет ни капли твоей вины», — и всякий раз просила, чтобы она поверила ей. Ах, как было бы здорово, если бы Уна действительно смогла поверить!
Может, она и правда ни в чём не виновата…
А ещё она вспоминает, как бежала по газону в своём нарядном шёлковом платье, изо всех сил пытаясь удержать в руке воздушного змея, пока не попала прямиком в объятия мальчика, который подхватил её на руки, закружил и стал целовать. А ведь он пообещал ей перезвонить завтра с самого утра. От одной мысли об этом она чувствует, как сладостно сжимается сердце.
  
И снова о Дафнии! О том, как она опять обняла её на пороге спальни, когда они уже желали друг другу доброй ночи, и прошептала ей прямо на ухо: «Ну что, мир? Отныне и навсегда! О’кей?»
А потом Уна долго размышляет о своём французском отце, которого она никогда не видела. И вряд ли увидит, даже если Дафния возьмется ей помочь. Конечно, грустно осознавать, что вот живёт на белом свете человек и даже не знает о том, что у него есть дочь. Но грусть её, как ни странно, легка и послушна ей. В конце концов, у неё ведь уже был отец, самый замечательный отец в мире. Пусть недолго, но он всё же присутствовал в её жизни.
«Хорошенький же у тебя получился день рождения!» — невесело пошутила Дафния, когда они обе уже поднимались наверх. Но Уна лишь пожала плечами в ответ и сказала, что всё в конце концов обернулось совсем даже неплохо.
Наверняка Дафния подумала, что главным образом она имела в виду свадебные торжества.
  
29 апреля, пятница (еще год с небольшим спустя)
   
Дафния
 
Дафния заходит на кухню, и сразу же в глаза бросается жёлтый бумажный пакет, стоящий прямо посреди стола.
Она осторожно закрывает за собой дверь, раздвигает ночные шторы на окнах. Утро обещает погожий день. Небо радует своей безоблачной синевой. Она подходит к столу на цыпочках, чтобы не стучать высокими каблуками по плитке. Какое-то время разглядывает пакет со всех сторон, но не прикасается к нему. Хочет просто насладиться его созерцанием.
Из пакета выглядывает небольшой деревянный шест, на который наколот белоснежный треугольник, похожий на бумажный флажок. На нем зелеными чернилами слегка округлыми буквами — почерк Уны! — написано: «С днём рождения!»
«С днём рождения, миссис Дарлинг!» — поздравил её Финн. И это было всего лишь пять лет тому назад. Ей тогда было тридцать два. И она только что стала его женой. Левой рукой он слегка обнимал за талию, ладонь её правой руки покоилась в его руке. Они вальсировали (во всяком случае, пытались вальсировать) на глазах собравшихся гостей. Сорок семь пар глаз наблюдали за их первым вальсом в качестве мужа и жены. «Я люблю тебя», — тихо прошептал он ей, и она ответила ему теми же словами. Никогда в жизни она не чувствовала себя более счастливой, чем в тот момент.
И вот уже два года, как его нет. И каждый день, прожитый без Финна, по-прежнему отдаётся болью в сердце. Лёжа по ночам без сна, Дафния вспоминает его голос, его улыбку, и слёзы сами собой льются из глаз. Впрочем, постепенно её стало отпускать. Горечь утраты уже не представляется такой всепоглощающе безысходной. Время, как оказывается, действительно лечит. Во всяком случае, ему под силу хоть как-то облегчить страдания и сделать их более терпимыми.
Хотя, по большому счёту, проку в этом немного.
Дафния вытаскивает из пакета поздравительный флажок. Внизу полно свёртков самой разнообразной формы в нарядной подарочной бумаге всех цветов и оттенков. Сиреневый, лимонно-жёлтый, розовый, светло-зелёный, голубой, абрикосовый. Каждый пакет перевязан белыми ленточками.
Она разворачивает свёртки один за другим.
Пара резиновых перчаток в синюю и зелёную полоску для работы в саду.
Две увесистые деревянные подставки для книг, выкрашенные в оранжевый цвет, одна — в форме буквы «А», другая — в форме буквы «Z».
Набор фигурных формочек для выпечки печенья. Четыре формочки: звезда, полумесяц, пальма, фигурка пряничного человечка.
Небольшой кошелёк из мягкой голубой кожи для монеток, а внутрь засунут крохотный пакетик с любимым шоколадным драже именинницы.
Серебряный браслет, тонкий, словно струна.
И вот, наконец, последний свёрток, тот, что в бумаге абрикосового цвета. По форме и по весу похож на книжку небольшого формата в бумажной обложке. Дафния срывает ленту, разворачивает бумагу и видит себя и Уну.
Их сфотографировал Финн. Дафния хорошо помнит тот день.
Суббота, осень, спустя всего лишь четыре месяца после их свадьбы. Все трое отправились на её машине на пикник — в лес, за город. Когда Дафния паковала провизию для пикника, в кухонное окно ярко светило солнце, но едва они миновали городскую черту, как небо вдруг затянулось тучами, невесть откуда набежавшими и полностью закрывшими солнце.
Пришлось накрывать поляну прямо в машине: жареные куриные крылышки, салат из моркови, оладушки, яблочный сок. Они вкушали все эти яства, прислушиваясь к тому, как дождь барабанил по капоту. Иногда очередным порывом ветра машину слегка встряхивало на месте. Через стекло было видно, как трепещут и гнутся до земли кроны деревьев. Покончив с едой, все трое занялись интеллектуальными играми, всякие там умные вопросы, викторины. Никто из них никуда не торопился, не призывал побыстрее вернуться в город. Кажется, все трое готовы были просидеть вот так в машине весь остаток дня, терпеливо дожидаясь, пока снова выглянет солнце. Но оно так и не осчастливило их своим появлением.
Финн, устроившись на заднем сиденье, сфотографировал их с Уной в тот момент, когда они обе чему-то смеялись. Снимок получился немного размытым (всё же Финн был не очень искушённым фотографом), но вот их превосходное настроение ему удалось запечатлеть в полном объёме. Да, в тот день они были счастливы, это точно. Все, без исключения! И даже дождь не смог испортить им хорошего настроения. Словом, прекрасная получилась вылазка на природу, несмотря на разыгравшееся ненастье.
Дафния уже забыла, когда видела в последний раз эту фотографию, представшую перед ней сейчас в простой оправе из светлого дерева. В каком из альбомов Уна умудрилась отыскать её? Наверное, специально искала фотографию, на которой они обе запечатлены со счастливыми выражениями лиц.
Дафния ставит фотографию на подоконник, рядом с коробкой, в которой лежат жидкость для мытья посуды, резиновые перчатки и скребки для чистки кастрюль. Потом она надевает на руку браслет. Аккуратно сворачивает обёрточную бумагу, сматывает в клубок ленты и кладёт всё это обратно в жёлтый пакет. А все остальные подарки переносит на кухонный стол. Потом накрывает на стол, заваривает чай, кладёт хлеб в тостер. В этот момент пиликает её телефон, извещая о поступлении очередной эсэмэски.
Это от Джорджа. «Поздравляю с днём рождения! До скорой встречи. Очень рассчитываю на твой хороший аппетит».
«Куча хлопот, — сказала она, когда неделю тому назад он предложил устроить праздничное застолье у него дома. Вообще-то Дафния намеревалась организовать обед в доме Мо. — Тебе же придётся кормить целую роту гостей!»
«Не беда! — весело отмахнулся Джордж. — Должен же я когда-нибудь рассчитаться с тобой за все те обеды-ужины, которыми ты меня потчевала на протяжении стольких лет. К тому же теперь у меня есть рядом надёжный помощник».
  
Под «надёжным помощником» Джордж, конечно, имеет в виду Луизу, ту самую молодую женщину-полицейского, которая дежурила в участке, когда туда явилась Дафния, чтобы заявить об угоне своей машины год тому назад. А на следующее утро Луиза же ей и перезвонила, чтобы сообщить уже приятную новость.
«Ваша машина нашлась! Представьте себе, в Голуэйе! Кто бы мог подумать! Машина в отличном состоянии… никаких повреждений… во второй половине дня вам её доставят, после того как снимут все отпечатки».