Два дня в апреле

Он ведь обязательно должен родиться! Нужно только запастись терпением. В преддверии этого счастливого события, когда она станет уже настоящей бабушкой, Мо снова научилась улыбаться, разглядывая малышей в прогулочных колясках, точь-в-точь, как в те далёкие времена, когда она была невестой Лео. Каждый раз, когда сын навещал их с Лео, она с нетерпением вглядывалась в лицо Финна. Вот сейчас он сообщит им долгожданную новость! Ах, как же хочется поскорее взять на руки новорожденного младенца, почувствовать его приятную тяжесть, вдохнуть в себя запах его тельца. Вскоре после свадьбы Финна, в январе, ей стукнуло шестьдесят лет. Большинство женщин к таким годам уже имеют и не по одному внуку. Но шло время, месяцы складывались в годы, а Финн всё не торопился сообщать им о том, что в их семействе будет прибавление.
  
Пришлось снова охладить пыл своих желаний и скорректировать линию собственного поведения. «Умей довольствоваться тем, что имеешь», — напомнила она сама себе. В конце концов, у них есть Уна! Они с Лео нянчились с ней постоянно, всегда приходили с поздравлениями на день рождения девочки. Жизнь шла своим чередом, всё как-то устаканилось, сложилось, и в итоге сформировалась крепкая семья, со своими, правда, особенностями.
А потом, как это часто бывает по жизни, всё как-то внезапно оборвалось и рухнуло. В семью пришла трагедия. Сюзанна умерла незадолго до того, как Уне исполнилось семь лет. И в эту же страшную неделю, последовавшую за похоронами невестки, Мо обнаружила в холодильнике бумажник Лео. В холодильнике! [3] Пока Финн отчаянно пытался обрести себя и смысл жизни после смерти жены, Лео ускользал от Мо с той же неотвратимостью, с какой она в своё время теряла недоношенных младенцев. Почти каждый день она замечала в муже все новые и новые перемены к худшему: его сознание распадалось буквально на глазах. И снова ею овладели отчаяние… и ужас! Ужас осознания собственной беспомощности в подобной ситуации. И снова она рвала себя на части, стараясь хоть чем-то помочь Финну и Уне и одновременно ухаживать за впадающим в детство мужем.
Правда, энергии в ней ещё тогда было предостаточно. С другой стороны, это, пожалуй, самая хорошая психотерапия — когда ты постоянно чем-то занят. Она по-прежнему вела в магазине всю бухгалтерскую отчётность, присматривала за Уной, забирала её после школы и, конечно, выбивалась из последних сил, ухаживая за мужем, состояние которого день ото дня становилось только хуже. Впрочем, она всё еще пыталась сохранить некое подобие прежнего образа жизни. Даже приглашала Финна и Уну к себе на ужины несколько раз в неделю. А какая разница, готовить на двоих или на четверых? И все они чинно рассаживались за столом и трапезничали. Вынуждены были трапезничать, несмотря на то что за столом случалось всякое. Но они все как-то приспособились, до некоторой степени.
Но время не щадило никого из них, продолжая свой неумолимый бег. В течение двух лет Лео превратился в то, что называется «овощем», почти полностью утратив связь с окружающим его миром. Он уже не узнавал никого из близких. Обрушившееся горе ещё более сблизило мать и сына. Так, поддерживая друг друга, они преодолевали собственные беды и утраты, пока постепенно, очень медленно, не обрели наконец некое новое равновесие в жизни. Да, всё вокруг печально, но жизнь ведь ещё пока продолжается…
Несмотря на эти напасти, свалившиеся на неё, Мо изо всех сил старалась подставить плечо Финну и даже стать для него в каком-то смысле незаменимой. Ведь совсем скоро она будет старенькой и беспомощной и уже не сумеет управляться со всем без посторонней помощи. И Финн наверняка заберёт её тогда к себе. Уна уже к тому времени станет взрослой и заживёт своей жизнью отдельно от них. А они с Финном… Они справятся с любой бедой, пока будут вместе.
Но тут появилась Дафния.
Мо хорошо помнит тот день, когда Финн, сильно прихрамывая, вошёл в магазин, таща за собой велосипед с погнутой рамой и сломанным передним колесом. Из носа у него сочилась кровь, а всё лицо было в мелких порезах. «Со мной всё в полном порядке, — заявил он, когда она принялась кудахтать вокруг него. — Чистая случайность! Никто не виноват!» Но Мо пришла в бешенство, когда Финн рассказал ей, как всё было. «Безмозглая курица! Ветер в голове, а она туда же, за руль! Поди, даже не удосужилась посмотреть по сторонам, прежде чем распахивать во всю ширь дверцу своей машины. Чистая случайность? Вполне возможно! Но таких случайностей не было бы, если бы у человека были мозги! Хоть какие-то крохи мозгов…»
А потому, когда Дафния заявилась к ним на следующий день в магазин, да ещё с тортом в руках (как будто какого-то самодельного торта достаточно, чтобы загладить свою вину!), Мо встретила её крайне неприветливо и уже приготовилась высказаться прямо в глаза и по полной. И высказалась бы! Кто бы сомневался! Но помешал Финн, который совершенно неожиданно возник на пороге со своим исцарапанным лицом. Он немедленно открыл коробку с тортом и тут же расплылся в широченной улыбке. Стал всячески расшаркиваться перед посетительницей. Дескать, столько хлопот, зачем это, и прочее, и прочее. А закончилось всё тем, что он представился и, разумеется, представил Мо. Пришлось ей прикусить на время язык. Нельзя же быть невежливой с незнакомым, в сущности, человеком.
Мо с самого начала поняла, что эти двое уже запали друг на друга. Это отчётливо читалось по их лицам. И эти нежные улыбочки, которыми они всё время обменивались… Конечно, Дафния была намного моложе Финна. Как выяснилось, целых шестнадцать лет разницы. Но, судя по всему, это их мало волновало. А в тот самый первый день Финн проводил свою обидчицу до крыльца, и они ещё какое-то время поболтали, уже стоя на тротуаре. Мо не было слышно, о чём именно. Но она почему-то не сомневалась, что они договариваются о новой встрече. Так оно и вышло!
Вскоре Финн уже почти каждый день бегал к Дафнии на свидания в свой обеденный перерыв, бросая Мо одну. Она съедала принесённые из дому бутерброды в гордом одиночестве, сидя в подсобке, а потом снова возвращалась в торговый зал. Вскоре участились и свидания по вечерам. Финн забрасывал Уну по дороге к ним с Лео или же Мо шла к Финну посидеть с Уной в качестве няньки.
Чем дольше развивался роман, тем всё более счастливым выглядел Финн. Это было видно невооружённым глазом. Конечно, Мо хотела видеть своего сына счастливым! А какая мать не хочет? Но вот тёплых чувств к Дафнии она по-прежнему не испытывала. Даже не столько к самой Дафнии! Как показало время, она оказалась довольно безобидным созданием. Но сама мысль о том, что в жизни её сына может появиться новая женщина, пусть себе и Дафния, была ей нестерпима.
Ведь с появлением Дафнии всё в их хрупком мирке кардинально изменилось. А главное… главное заключалось в том, что Финн больше не нуждался в помощи Мо. Мать перестала быть ему нужной! Вот она, голая правда во всей её пугающей наготе. Дафния взяла и увела у неё сына, только и всего. Конечно, она тысячу раз твердила себе, что не должна так думать, что это глупо и всё такое. В конце концов, она его мать! И вот с этим никакая Дафния ничего не сможет поделать. И всё же, несмотря на все свои внутренние доводы, Мо продолжала таить обиду на свою невестку.
Спустя полгода после того, как они начали встречаться, Финн сообщил матери, что собирается жениться на Дафнии. Мо сделала всё возможное, чтобы ничем не выдать бушевавших в её душе страстей. Она старалась искать и находить только положительное в предстоящем событии. Возможно, второй брак сына окажется более удачным и у него снова появится реальный шанс обзавестись наконец собственным ребёнком. А уж какая это будет радость для неё, о том и говорить не приходится. Но сколько бы она себя ни уговаривала, что всё будет хорошо, а в реальности происходило совсем другое. Финна у неё отняли, взяли и увели, и то благостное будущее, счастливая старость вместе с сыном, картинки которой она рисовала в своём воображении, всё это оказалось на поверку пустыми фантазиями. Ничего этого у неё никогда не будет!