Два дня в апреле

Дафния с некоторым внутренним облегчением отключает свой мобильник. Не доступен — так не доступен! В конце концов, что бы такого она могла сказать Уне, если бы та ответила на звонок? Какие такие слова нашла бы для неё, чтобы та их услышала? Поэтому пусть всё остаётся так, как есть. Девочке хочется побыстрее перелистнуть эту страничку календаря с такой невесёлой для неё датой. Быть может, к следующему году она окрепнет, повзрослеет, и тогда собственный день рождения, так ужасно совпавший с днём гибели отца, не будет для неё больше поводом для таких душевных терзаний.
  
Хорошо, что сегодня вечером она пошла именно к Кьяре. В своё время девочка частенько бывала у них дома, еще тогда, когда Уна приглашала к себе своих подружек. «О эта дружба не разлей вода! — шутил тогда Финн. — Эти девчонки знают друг друга с пелёнок!» «Замечательно, что у Уны есть такая близкая подруга, — подумала Дафния. — Очень хорошо!»
Нарядный торт одиноко стоит на столе. Уна отказалась от него уже изначально. «Да и кому оно нужно, это ядовито-розовое чудовище? Да никому!» О чем она думала своей башкой, корит себя Дафния, когда затевала этот праздничный ужин? Решила разыграть перед всеми какой-то нелепый фарс! Решено! Торт она вручит Мо, когда та засобирается домой. А если Мо откажется от презента, тогда она завтра скормит его Джорджу, когда он придёт на ленч.
Нет, и ни то, и ни другое!
Внезапно её осеняет. Она энергично запихивает торт обратно в коробку, снимает с ведра для мусора крышку и опускает коробку на самое дно. «Там ему и место! Невелика потеря!» Во всяком случае, она точно не скажет никому про этот злосчастный торт. А завтра они вместе с Мо сходят и купят новый торт. Она отвезёт свекровь в её благотворительную лавку, а там неподалёку тоже есть кондитерская. Вот там они и купят свежайший торт. Наверняка тем женщинам, которые трудятся вместе с Мо, придется по душе такой подарок. Кто же откажется от кусочка вкусного торта в обеденный перерыв? «Расценим такой жест, — мысленно подытоживает Дафния, — как мой личный вклад в общее дело благотворительности».
Она широко распахивает дверь в патио и замирает на пороге, вдыхая полной грудью влажный вечерний воздух. На улице по-прежнему прохладно, но она уже успела хорошенько согреться, приняв горячий душ. А потом переоделась в сухие джинсы, натянула тёплый шерстяной свитер, а на ноги — аж две пары толстых шерстяных носков, тех самых, которые когда-то носил Финн. А сейчас она сама часто щеголяет в них по дому, обходясь без всяких шлёпанцев. Удобнее же!
Уже совсем стемнело, хотя день изрядно прибавил и по-весеннему долог. Верный знак того, что скоро лето. Год назад ей в этот день было наплевать, что на дворе весна, что лето уже не за горами. Что было ей до того лета? Сегодня всё несколько иначе. До неё долетает явственный запах дыма. Видно, кто-то из соседей растопил камин. Дым стелется тонкой пеленой по влажной зелени, первой весенней траве, уже покрывшей землю.
Потом она долго смотрит, как резвятся на лужайке маленькие коричневые птички. Но вот они весёлой стайкой взметнулись вверх и тут же опустились на деревянный забор, отделяющий их участок от усадьбы Шейлы и Джима Редден. Слава богу, но, кажется, они ещё не выпускали своего кота на вечернюю охоту. С этим проказником никакая тварь не может чувствовать себя в полной безопасности. Но вот птички снова воспаряют в небо, и хорошо! Там он их точно не достанет.
Но что-то еще останавливает её взгляд, когда она всматривается ввысь, что-то парит гораздо выше птиц. Да это же воздушные змеи, целых два змея, с шикарными хвостами, медленно плывут по небу. Она уже целую вечность не видела в небе воздушных змеев. Дафния неотрывно следит за их кружением, и вдруг в памяти сам собой всплывает тот планер с поздравительным транспарантом в честь жениха и невесты, который она наблюдала сегодня утром, когда приехала на работу. Их имена, теперь уже наверняка мужа и жены, она забыла начисто. Поди, отплясывают себе сейчас где-нибудь на праздничном банкете — уже в качестве законных супругов.
Без пяти восемь в дверь звонят. Но это не Уна. У той имеется свой ключ.
— Вкусно пахнет! — констатирует Мо, входя в прихожую и, не раздеваясь, вручает Дафнии коробку в нарядной серебристой упаковке. — Это для Уны. — Потом начинает расстёгивать пальто.
— Отлично выглядите! — восклицает Дафния. Свекровь даже подкрасилась ради такого случая! Трудно даже вспомнить, когда она в последний раз делала макияж. А тут полный комплект: компакт-пудра, невообразимо густые синие тени на веках, губная помада. Конечно, чувствуется рука любителя, а не профессионала. И пудра совсем не того оттенка, который подходит цвету её кожи. Но в любом случае Мо старалась. Наверняка только ради Уны. А Уны нет, и некому по достоинству оценить героические усилия бабушки.
Дафния молча забирает пальто из рук Мо и вешает его на вешалку. Цвет ткани — зелень оливы, сзади хлястик, спереди ряд блестящих металлических пуговиц. Всё не то и всё не так! Длина до середины икры, чересчур громоздко для хрупкой Мо! И цвет! Он совершенно убивает все краски на её лице, придавая ему оттенок безжизненности. Но как бы то ни было, а это пальто — самая элегантная вещь в гардеробе Мо и, пожалуй, единственная, которая попала в её руки не из фондов благотворительных поступлений.
Под пальто чёрные брюки и дымчато-голубой кардиган, застёгнутый на все пуговицы до самой шеи. В кои-то веки свекровь сменила свои любимые кроссовки на чёрные лакированные лодочки. И, конечно, жемчуга тоже явлены свету. Эту нитку жемчуга Лео подарил жене на тридцатую годовщину их свадьбы. Да, Мо предстала сегодня в полном параде. «Что-то будет, когда она узнает, что Уны нет дома. Можно только догадываться, какова будет её реакция».
Дафния тянет с неприятным известием и ведёт свекровь на кухню. Она ставит коробку с подарком на приставной столик и открывает стенной шкафчик.
— Я сегодня немного припозднилась с ужином. Задержалась на работе, выезжала на осмотр дома. Может, пока рюмочку шерри?
Мо не большой любитель горячительных напитков. По словам Финна, впервые мать пригубила алкоголь девять лет тому назад, когда ей уже стукнуло шестьдесят шесть лет. С тех пор она никогда не позволяла себе ничего крепкого, за исключением разве что пары глотков сладкого шерри или (в совсем уже исключительных случаях) рюмочку ликера «Бейлис».
— А где Уна? Наводит красоту у себя в комнате?
Дафния наполняет два бокала и протягивает один Мо. Вот он, решающий момент! Наступил!
— К сожалению, Уны к ужину не будет. Я недавно получила от неё эсэмэску.
Мо хмурится.
— Что значит не будет? Почему?
— Думаю, она так и не смогла пересилить себя. Не хочет она видеть всего этого.
«Пожалуйста, — мысленно обращается к свекрови Дафния. — Давайте обойдёмся сегодня без сцен. Только семейного скандала мне не хватало!» Да уж! Домашняя склока — это то последнее, что у неё сегодня еще не случилось.
— Что значит «не хочет видеть»? Сегодня же её день рождения! Или она этого не понимает? Ты сказала ей, что я приду?
— Мо! Мне кажется, девочка не может праздновать свой день рождения в такой день. Видно, ей сама мысль об этом невыносима.
— Глупости! Разве мы собрались тут на праздник? Обычный семейный ужин с тортом, только и всего. Или она решила, что мы начнём стрелять за столом шампанским?
— Но, Мо! В конце концов, это её день рождения, и она вправе…
— Где она? Или она не удосужилась поставить тебя в известность о своём местонахождении?
  
— Она у Кьяры. Ужинает вместе с ними.
Мо раздражённо фыркает.
— Ужинает с ними! Можно подумать, нам легко переживать этот день!
Мо поднимает свой бокал и резкий ответ застывает у Дафнии на устах, когда она видит, как дрожит искорёженная артритом рука свекрови. Разве она не страдает так же сильно, как и они с Уной? Она тоже каждую минуту, каждую секунду думает о Финне. Горечь её утраты — это горе матери. Да и о Лео она продолжает горевать. А как же иначе?