Маша и Гром (СИ)
Еще можно ненароком кого-нибудь узнать!
Мало ли было продажных чиновников и государственных служащих, или бывших коллег отца. Да что говорить! Отцовский бывший сослуживец, которого я по детству помнила как дядю Сашу, работал начальником охраны у хозяина особняка. Именно он похлопотал за маму, чтобы ей дали здесь работу. Этот факт заставлял меня сжимать зубы и вежливо здороваться с ним всякий раз при встрече. И гнать из головы другие мысли. Как так случилось, что люди из органов, из армии шли работать к бандюганам?..
В какой-то момент гости разбрелись по огромному особняку: кто-то резался в бильярд на цокольном этаже, кто-то пил коньяк в хозяйском кабинете. В гостиной включили магнитофон, и тут же заиграла проникновенная «Ах какая женщина».
— Возле столика напpотив
Ты сидишь вполобоpота,
Вся в лyчах ночного света.
Так само слyчилось вдpyг,
Что слова соpвались с гyб,
Закpyжило головy хмельнyю.
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такyю.
Ах, какая женщина, какая женщина,
Мне б такyю, — выводил душевным голосом Сергей Дубровин, пока бывшие бандиты кружили своих спутниц и любовниц в медленном танце по глянцевому, блестящему паркету. Каждый непременно держал свою женщину за талию и нашептывал на ушко всякие глупости, сползая рукой все ниже и ниже по спине, на ягодицы. Ну, тут все понятно. Следующей песней будет что-то из репертуара «Лесоповала», судя по общей атмосфере. Про белого лебедя и звезду на пруду.
Улучив минутку, я выскользнула на улицу подышать воздухом. Внутри было душно и жарко, и множество различных запахов и ароматов слились в один, удушающий.
Мне хотелось свежего воздуха и курить. Оказавшись на улице, я отошла от дома подальше, по дорожке к калитке заднего входа. Я знала, что там неподалеку в густых кустах стоит скамейка, надежно скрытая ото всех листвой. На ней я и устроилась. С наслаждением скинула на землю туфли, поджала под себя ноги и с неменьшим наслаждаем щелкнула зажигалкой, наконец-то закурив. Выпустив первое облачко дыма, я откинулась на спинку и запрокинула голову, любуясь темным, беззвездным небом.
Как же хорошо.
Я курила медленно, смакуя каждую затяжку. Жаль, что, когда сигарета закончится, придется вернуться в особняк. А так хотелось бы прогуляться по ночному лесу, послушать его звуки. Почувствовать себя свободной, необремененной десятком различных обязательств и мыслями, как заработать себе на жизнь.
С сожалением затушив окурок, я подула на него и сжала в кулаке, когда он остыл. Выброшу в доме. Не сорить же на красивый, ухоженный газон. Я уже приготовилась обувать туфли, когда поблизости зашуршал гравий на дорожке: кто-то шел. Потом раздался шум возни, я различила чье-то сопение, невнятное мычание — как будто человеку закрывали рукой рот, снова возня и — всхлип.
Детский всхлип.
Я застыла на месте, задержав дыхание. Я лихорадочно соображала, что делать. До всхлипа я бы предпочла затаиться в своем укромном уголке, отделенном от дорожки густыми кустами, и ни во что не вмешиваться. Целее будет.
Но этот всхлип. Кто-то волочил куда-то ребенка, и тот явно был против.
— Да выруби ты уже этого сопляка, — прозвучал тихий, недовольный шепот.
Когда раздался хлюпающий звук удара, я уже не думала. Босиком я выскочила из кустов на дорожку.
— Что вы делаете?!
Глава 2. Маша
В свете уличных фонарей, щедро рассыпанных по огромному участку, я увидела двух мужиков, один из которых удерживал за шею и плечи мальчика лет семи. Его голова безжизненно болталась — он был без сознания.
— Это еще кто?! — тот, который не удерживал ребенка, рванул ко мне, и я бросилась бежать обратно к дому что было сил.
У меня была небольшая, крошечная фора — во-первых, я стояла к особняку гораздо ближе, чем мой преследователь, во-вторых, любила и регулярно бегала, чтобы поддерживать себя в форме.
Это позволило мне улизнуть и дало время, чтобы поднять с земли один из булыжников, которыми были выложены гравийные дорожки, и бросить его в огромное окно первого этажа. В оглушительной тишине, царившей за пределами стен особняка, звук разбившегося стекла прозвучал подобно раскату грома.
— Помогите! — закричала я изо всех сил, истратив остатки воздуха.
Мой расчёт оправдался: конечно же, с другой стороны дома, у парадного входа своих хозяев поджидала охрана. Конечно же, они отреагировали и на звон разбитого окна, и на мой крик.
— Ах ты сука! — мужик настиг меня и свалил на землю одним ударом.
Он успел пнуть меня пару раз, но к тому моменту к нам уже бежали несколько охранников, на ходу снимая пистолеты с предохранителей. Кто-то говорил по рации. Когда раздались первые выстрелы, я поползла в сторону прямо по земле, чтобы убраться с гравийной дорожки как можно скорее. Оказавшись на газоне возле дерева, я прислонилась к нему спиной и закричала так громко, как только могла.
— Ребенок! У второго ребенок!
Я не знала, услышит ли ее кто-нибудь за шумом выстрелов, обратит ли внимание на вопль испуганной девушки, но надеялась, что да. Тем более этот крик отнял у нее все силы. Под ребрами невыносимо болело. Неужели этот козел задел их, пока пинал меня на газоне? Надеюсь, ему отстрелят яйца!
Раздалась короткая автоматная очередь. На соседних участках залаяли собаки. Где-то орала сигнализация. Происходящее вокруг напоминало сущий кошмар. Я зажмурилась, обхватила руками голову и уткнулась в свои колени. Я хотела бы сжаться до невидимой песчинки и просто исчезнуть.
Все стихло в одно мгновение. Выстрелы прекратились, только продолжали тревожиться соседские собаки. Через несколько секунд замолкала и сигнализация.
Я с усилием заставила себя отнять от лица руки и оглядеться. Вокруг суетились мужчины в черных костюмах, похожие друг на друга словно родные братья: огромный рост, широкие плечи, бритые головы. Знакомый нашей семьи — дядя Саша, Александр Иванович — бегал по участку с рацией, то и дело с кем-то переговариваясь. Он остановился возле чего-то, слабо пнул лежавший на земле предмет ногой.
Труп, — с ужасом поняла я и облизнула сухие губы.
— Живой, все в порядке! — один из охранников нес на руках белого от ужаса пацана.
Я испытала огромное облегчение, хотя и видела этого ребенка сегодня впервые в жизни. Я почувствовала, что плачу против воли, и поспешно смахнула с ресниц слезы.
Из-за угла дома показался высокий мужчина средних лет, сопровождаемый двумя охранниками. Он чем-то неуловимо отличался от всех остальных, и я сразу поняла, что он — хозяин этого особняка, Громов Кирилл Олегович. И, вероятно, отец мальчика, потому что он был также бледен, как и пацан.
Он подбежал к ребенку, присел на корточки и порывисто обнял. Отстранившись, взял за плечи и слегка встряхнул:
— Ты в порядке? Ты не пострадал?
— Н-н-нет, — заикнувшись, мальчик покачал головой.
Не отпуская плечо сына, Громов поднялся на ноги и огляделся по сторонам. Разбитое окно особняка, россыпь гильз под ногами, темная кровь на газоне, мертвый мужчина, валяющийся в стороне короткий автоматический пистолет. Увидев меня, по-прежнему сидящую под деревом, он нахмурился еще сильнее и нашел взглядом начальника своей охраны.
— Что тут случилось? Кто это? — он кивнул в сторону трупа.
Оставив сына возле одного из охранников, Кирилл Громов подошел к мертвому мужчине и оглядел его. Шесть пулевых отверстий, и это только те, которые видны.
— Ничего нет. Ни документов, ни черта, — кашлянув, к нему подошел и стал рядом Александр Иванович. — Второй успел уйти.
— Был второй?! — Громов повысил голос, но быстро осекся. — Вызывайте ментов, пусть оформляют. Мне мокруха не нужна.
Александр Иванович с сомнением посмотрел на хозяина, проведя ладонью по коротко стриженным, седым волосам.
— Может, мы по-тихому...
— Нет. Делай, как я сказал.