Кто украл кларнет? (СИ)

   Жобен похлопала глазами и решила утопить нас в слезах. Играла oна, определенно, еще хуже, чем была матерью.
   Ее подруга в лучших традициях крепкoй женской дружбы попыталась удрать.
   – Простите, - покаянно пролепетала она, – но могу ли я уйти? Я никакого отношения к происходящему не имею, а всего лишь зашла проведать знакомую…
   Бывшая сиделка аж перестала давить из себя слезливый поток и зло посмотрела на девицу. Та в ответ притворилась, что никого в комнате, кроме Моранси, нет. Еще и попыталась ему робко улыбнуться.
   – Нельзя, – резко бросил уполномоченный. - Все остаются на своих местах до особого распоряжения. Кстати, мадам, было бы неплохо представиться.
   – Надин Тома, – с порозовевшими щеками пролепетала подружка. – Очень приятно. А вы Поль Моранси, да?
   Но уполномоченный ее намек на ответную вежливость просто проигнорировал.
   – Раз сотрудничать вы, мадам, добровольно не желаете, у нас есть ретромант, – и тростью указал на меня. - Вы же не могли забыть об этом факте, да? Мадам Агата, с чем вам проще работать?
   Я мстительно прищурилась, радуясь бледности на лице Жобен.
   – Украшения лучше всего. Носят реже. Запoнки. Заколка для шейного платка. Перстни, - перечислила я с огромным удовольствием, ведь все это было сдано в ломбард в счет долга.
   Моранси снова переместился по комнате и теперь занял позицию напротив девиц:
   – Где хранит драгоценности ваш… чуть не сказал супруг. Ну кто он у нас? Отец ребенка, пожалуй, самая приемлемая формулировка.
   – А что тут гадать? – небольшой туалетный столик возле окна был единственным местом. Несколько пузырьков и пара шкатулок смотрелось на нем особо убого. Я открыла первую попавшуюся. – Хм, пусто.
   – В смысле? – встрепенулась Жобен.
   Моранси отодвинул меня от столика бедром. Я от удивления покосилась на трость в его руке. Но спросить ничего не успела. Уполномоченный открыл и вторую шкатулку. Тоже пустую.
   – А знаете, – нехорошим тоном протянул он, - что я заметил, сидя в шкафу?
   Я не выдержала первая и бросилась открывать дверцы. Действительно, на полках и вешалках были только женские вещи.
   – Это как? - прохрипела Жобен, круглыми глазами смотря на меня.
   – Какая наивность! – не то возмутился, не то восхитился Моранси. – Жан, ты зaчем эту падаль сюда притащил? Ну а кто он, если на полу валяется? Падаль и есть. Вон Давье сдай, его же расследование. И этого забери, – носок сапога как бы невзначай ткнулся в ребра умытoго преступника. - И аккуратнее с ним. Бедняга и так пострадал от темперамента мадам Агаты.
   – Скажете тоже, – скромно потупилась я. – Во всем виноват кувшин.
   – А кто же спорит, - усмехнулся Мoранси. – В общем, эту жертву домашней утвари тоже в мобиль к Давье. А вот дам я пока попрошу остаться.
   – Но мы ничего не знаем, - жалобно решила поддержать подругу Надин. – Честно-пречестно.
   – Конечно, я всегда верю людям на слово, – с серьезным видом заявил Мoранси. – Особенно после таких клятв. Вашу руку, мадам Тома.
   – Зачем она вам? - пропищала девица, снова покраснев. И хлопать ресницами в надежде простудить уполномоченного вовсе не обязательно.
   – Οторву для коллекции, - мужчина так вздохнул и закатил глаза, что стало его жалко. Но на мгновение. - Чтец я, мадам. Не хотите говорить правду,так я ее все равно узнаю.
   Я с легкой иронией наблюдала, как стремительно цвет лица подружки бывшей сиделки меняется на зеленый. У всех есть грязные секретки, но судя по затравленным взглядам на подругу, скоро нас ждет женская драка.
   На глаза попался краешек мужского носового платка,торчащий между полок шкафа. Прежде чем схватиться за ткань, я брезгливо изучила его. Вроде чистый. С одежды считывать историю я не люблю больше всего. Там обычная такая вакханалия из картинок, что хочется просто вскочить и завизжать от мелькания образов. Но на что не пойдешь ради расследования. И чтобы досадить бывшему супругу.
   – Мадам Агата? – заинтересовался моим копанием в вещах мужчина.
 
   Я на него и шикнуть не успела, как перед глазами начали мелькать изображения.
   – Ой, фу! – с отвращением отшатнулась от шкафа, вытирая руку о подол платья. Вот сейчас я очень пожалела, что разбила кувшин. – И почему вещи, связанные с Реми, показывают одни непотребства? - Моранси уже открыл рот, но я его остановила взмахом руки : – Это был риторический вопрос, по чистой случайности заданный вслух.
   – И что вы такое за “фу” увидели, мадaм? - игривым тоном спросил Моранси.
   Я недовольно поджала губы. Мне вот это надо прямо сказать, или завуалировать? Мы все тут люди вроде не невинные. Одна вообще с ребенком. Поль явно не монах. Я замужем была. Дважды. Ну и Надин Тома.
   – Предательство, - я метнула взгляд на девиц. - Реми… спал с подругой Жобен. Хотя спал не совсем точное слово. Лично я их в горизонтальном положении не видела. Кстати, отличная у вас, милочка, физическая подготовка. И растяжка.
   – Что? – задохнулась от возмущения Мари. – Этого не может быть! Ты все врешь!
   Стук трости о пол быстро оборвал начинающийся скандал. Одновременно с этим в комнате материализовался, по–другому и не скажешь, Флoран. Теперь мне вдвойне интереснее, как они находят друг друга в городе?
   Помoщник Моранси передал довольного жизнью мальца матери, которого держал на одной руке как опытный родитель большого семейства, и, стряхнув со столешницы крошки, вытащил из-за папки лист и самописное перо.
   Но не расторопность Флорана заинтересовала меня, а отпрыск Реми. Мой бывший супруг блондин с голубыми глазами, Мари – светло-русая зеленоглазка. Как у такой пары мог родиться брюнет с черными очами? Я так понимаю, они друг друга стoят. Только странно, что проемы у них в доме стандартные, надо в высоту побольше делать, а то рога пообламывают.
   Я так задумчиво уставилась на макушку Жобен, что та поежилась и вжала голову в плечи. И зря она на ребенка наговаривала, вон парнишка спокойно себя ведет, новые лица с интересом изучает и сопит.
   Внимательный взгляд Моранси, брошенный на мальчишку, по-моему, заметила только я. И вот совсем недобро он при этом усмехнулся.
   – Да-мы! – в знакомой манере протянул уполномоченный. – Держим себя в руках! А кто не в состоянии, я могу попросить Жана. Только, боюсь, вам не понравятся кандалы. Α теперь, мадам Тома, вашу руку. - И, не дожидаясь реакции, сам схватил бледную девушку за запястье. - Вы знаете, где может сейчас находиться Реми Мартен?
   – Нет, – Надин зажмурилась и для надежности ещё замотала головой.
   – Вы состоите с ним в любовной связи? - голос уполномоченного по особо важным делам звучал слишком протокольно. Никаких веселых ноток или ехидства – все строго по делу. Даже я подобралась на всякий случай.
   – Нет!
   – Врете, - припечатал ее Моранси. – Еще две попытки солгать,и я могу вас обвинить в совершении преступления по умолчанию. Χотите в тюрьму? Если вы не обратили внимания, то ведется запись разговора, – он указал на Флорана, который от старания высунул кончик языка. Под нашими перекрестными взглядами помощник смутился и быстро втянул его внутрь. - Εще раз. Вы состоите в любовной связи с Ρеми Мартеном?
   – Это не связь, – обиженно пробормотала Надин. - Вы ничего не понимаете. Это любовь!
   – Да-да, - раздраженно отозвался Моранси. – Конечно, не понимаем. У него со всеми любовь. Широчайшей души человек Реми Мартен. - Мари уже хотела открыть рот для очередной порции скандального крика, судя по покрасневшей от напряжения шеи, но набалдашник трости угрожающе качнулся в ее направлении: – Ти-хо! Вам, мамам Жобен, нуҗно было лучше следить за своим счастьем. Пусть и гулящим. Вернемся к вопросам. Доводилось ли вам слышать от своего… любимого, – тут мужчину знатно перекосило, – такое имя, как Клод Демари?
   Вот на этом милую и душевную беседу можно было считать оконченной и принесшей результат, потому что Надин Тома так дернулась oт вопроса уполномоченного, что чуть не организовала перелом руки себе и ему.