Приключения Печорина, героя из нашего времени (СИ)

  
Глава 10
 
Тем временем, Азамат, воспользовавшись суматохой, рванул к Карагезу. Юный горец вскочил на чужого коня и, не разбирая дороги, помчался прочь. Наездником он был лихим, да и коню было легче нести на себе худосочного юношу, нежели матерого мужика, как Казбич.
— Предатель! — крикнул последний из товарищей Азамата, но в следующее мгновение пуля оставшегося в живых последнего тяжело раненого воина из отряда Казбича оборвала его слова. И сам этот воин, сделав последнее усилие и истратив все оставшиеся силы на свой точный выстрел, тоже умер. Тут я увидел, что Казбич приподнимается на локте, пытаясь наводить на меня запасной пистолет. К счастью, я вовремя это заметил, выбив ногой оружие из слабеющей руки горца.
  
— Хватит! — рявкнул я. — Казбич! Ты получил свое!
Тяжелораненый горец на миг замер, окинув затуманенным взором поле боя. Его люди все полегли под огнем наших казаков. Но, они успели добить последних молодых абреков, кроме Азамата, который позорно сбежал с поля боя. Причем, юный хитрец удрал, заполучив все-таки свой вожделенный трофей. И то, сколько ради этого коня погибло таких же юношей, как он сам, Азамата, похоже, не смущало. Вулич, тяжело дыша, стоял рядом со мной, поддерживаемый с двух сторон денщиками. С его сильно распоротой левой руки на камни капала кровь.
— Я предупреждал тебя, чтобы не лез в это дело, — сказал ему Казбич, испуская дух.
С этими словами он и умер. А его конь, словно тень, растворился среди скал ущелья, ускакав в темноту с Азаматом на спине. Мы же потащились обратно в крепость. Казаки несли раненых. Азамат удрал, но вся его банда была уничтожена бандитами Казбича. А банда Казбича была разгромлена нашими усилиями. Таким образом, получалось, что в этой кровавой стычке мы одержали двойную победу. Никто из наших не погиб. И можно было бы радоваться. Но, радости почему-то я не ощущал.
Когда удалось остановить кровотечение из раненой руки, Вулич смог ехать верхом. Но, он волновался не о своей ране. И не о том, сколько казаков получили ранения в стычке, а как там Бэла. И я, глядя на него, думал: «Вот еще один сумасшедший. Только Азамат одержим конем, а Вулич — женщиной».
— Она сказала, что останется в крепости, — пробормотал Вулич. — Но что, если это была ложь?
Я не ответил влюбленному дураку. В моей голове все еще крутились сцены жестокого боя, после которого трупы горцев остались лежать возле развалин древней сторожевой башни. Когда мы вернулись, Максим Максимович встретил нас у ворот. Вид у ветерана был встревоженный. Отголоски перестрелки слышали в крепости.
— Ну что, живые? — спросил он, хмуро оглядывая нас.
— Еле справились, — доложил я. — Две банды горцев уничтожены. Казбич убит. Азамат сбежал. У нас четверо раненых казаков, да еще и поручик Вулич шашкой порублен немного, но не опасно для жизни.
Комендант тяжело вздохнул, сообщив неприятную новость:
— А девчонка-то ваша исчезла.
Вулич побледнел, переспросив:
— Что? Бэлы нет в крепости?
Штабс-капитан рассказал:
— Как только вы уехали, она сказала, что хочет увидеться со своей служанкой, с которой условилась встретиться в час заката возле ручья недалеко от крепостных стен. Мол, служанка должна подвезти туда на ослике ее вещи из дома. Я приказал сопровождать Бэлу своему денщику Андрею. А потом… Андрея и девки след простыл. Я выслал взвод солдат с факелами. Но, никого не нашли в темноте. Ни трупов, ни следов.
Вулич сжал кулак здоровой руки, пробормотав:
— Значит, это была ловушка!
— Или нет, — сказал я. — Может, ее брат зарезал Андрея, чтобы забрать сестру обратно?
Но, интуиция подсказывала мне — что-то здесь нечисто. Чуть позже, когда Вулич отправился к фельдшеру, который уже все приготовил, чтобы зашивать поручику длинную рану на левой руке, я опять зашел к Максимычу.
— Никифоров уже вернулся в крепость? — поинтересовался я.
Комендант нахмурился, ответив:
— Нет. И что-то мне это совсем не нравится, Печорин.
Я кивнул, проговорив:
— Мне тоже не нравится. Он знал, куда мы идем. И слишком вовремя «охотился» возле того ущелья.
— Думаешь, это он предупредил Казбича о том, где прячется Азамат? — спросил штабс-капитан.
— А почему бы и нет? Если он шпион, то мог не просто предупредить их, а стравить, намеренно спровоцировать всю эту резню между молодыми и старыми горцами. Англичане умеют манипулировать туземцами. Это у них в крови, — высказал я свои соображения.
Максим Максимович потер виски и сказал:
— Я не думаю, что Никифоров англичанин. За годы службы я заметил бы, что он другой. Но я уверен, что сам он, конечно, не из Англии. Если и шпион, то потому, что продался врагам. Устроим ему допрос, как только вернется. А если он не появится к утру, то объявим дезертиром и начнем розыск, как полагается.
Ночь опустилась на крепость, но сон не шел ни к кому из нас. Я и Максимыч засиделись в помещении штаба за полночь. Вулич, несмотря на рану, присоединился к нам, едва вернулся от фельдшера. Он нервно ходил по комнате с перебинтованной левой рукой на перевязи, не обращая внимания на боль и упорно не желая идти отдыхать.
— На рассвете подниму всех своих казаков и прикажу прочесывать горы! — выпалил он внезапно.
— Ты с ума сошел! — рявкнул Максим Максимович. — С такой раной в горы собрался лезть? Ты же потерял много крови. Да и куда ты полезешь? Мы же не знаем, где они! А горы слишком большие!
— А если я ничего не предприму, то Бэлу могут убить! И я этого себе никогда не прощу! — воскликнул Вулич. — Найти ее и спасти — это для меня теперь вопрос чести!
Я молча наблюдал за неугомонным влюбленным сербом, обдумывая возможные варианты. Если Бэлу похитил Никифоров, то зачем? Чтобы выторговать что-то у Вулича? Но, что? Или… чтобы перепродать девушку кому-то еще? Я терялся в догадках.
Я вышел из штаба и поднялся на крепостную стену. Мне хотелось побыть одному после трудного дня, чтобы все обдумать. Сентябрьская ночь была прохладной и тихой, но в воздухе витало ощущение надвигающейся бури. Где-то там, в темноте гор скрылись Азамат, Бэла, Никифоров… и, возможно, денщик Андрей. И прояснится что-нибудь насчет них только с рассветом.
И тут меня осенило: это Никифоров похитил Бэлу, чтобы шантажировать Вулича! А этот денщик Андрей вполне мог быть с ним заодно! Вероятно, Никифоров денщика подкупил, чтобы тот следил за комендантом, поскольку имел такую возможность, постоянно находясь рядом с ним. Что же касалось Азамата, то этот горский паренек слишком любил деньги. И всем это было известно. Потому Никифоров, если он и в самом деле английский шпион, мог легко подкупить его, чтобы использовать, опять же, как марионетку в своих коварных планах! Вот только, что же это за планы такие?
Вулич не смог поехать с отрядом. Его поутру била лихорадка, он так ослаб, что не сумел встать с постели, и фельдшер хлопотал возле него. Потому я сам отправился на рассвете во главе отряда, начав сперва тщательные поиски вдоль ручья. Вскоре мои казаки нашли тело — это был Андрей. Его зарезали аккуратно, без лишнего шума, а труп затащили в заросли.
— Не горский почерк. Удар кинжалом в сердце, — пробормотал один из казаков. — Скорее, наши так режут.
Я наклонился. В мертвой руке денщика что-то блеснуло. Серебряная монета. Все-таки иуда?
«Неужели Никифоров подкупил его, а потом зарезал?» — снова мелькнула мысль в моем мозгу.
Но, у меня пока не было точного ответа на этот вопрос. Мои казаки, тем временем, двинулись дальше. Возле бегущей воды ручейка в кустах вниз лицом лежала мертвая черноволосая девушка. Сначала все подумали, что нашли Бэлу. Но нет. То была лишь ее служанка. Вдруг казаки из оцепления заметили одинокого всадника. И он махал руками, подавая какие-то знаки. Я приказал, чтобы спросили, чего он хочет.
  
— Хочет поговорить с вами, ваше благородие, — вскоре доложил мне вахмистр казаков.
Горец, который подъехал ко мне на худой кобылице, выглядел совсем молодым, всего на год или на два старше Азамата, но, в отличие от него, был очень бедно одетым в какие-то лохмотья.