Тайна мертвой планеты (СИ)

— Ублюдок!
— Я хочу к маме!
— Вы негодяй, милорд! Я вызываю вас на дуэль!
«Заткни им пасти. Или это сделает она.»
— Она это кто? — спрашивает Гнудь и видит полускрытых сиянием кристалла голых близняшек.
Падает мертвая тишина. Только слышно, как шуршит песок и завывает ветер.
В этой тишине один из школьников удивленно спрашивает:
— Алиса?
* * *
Миллионы лет и миллион прожитых жизней наваливаются на нее сверху, как могильные плиты.
Бесконечное множество событий вдруг всплывает в памяти одновременно, словно кто-то взорвал плотину. Следом накатывает шквал эмоций. Радость и печаль, гнев и любовь, страх и отчаяние. Она видит, как взрываются планеты. Как горят ее дома. Как растут и погибают ее дети.
Голова распухает до небес и уже готова взорваться.
Последним усилием воли она успокаивает бурю и загоняет воспоминания обратно в черную глубину. И тут же вздрагивает, осознав опасность.
Он рядом.
Алиса поднимает голову и заставляет себя улыбнуться тем, кого видела миллион жизней назад.
— Привет, ребята.
* * *
— Проклятье! Эти малолетние ублюдки все-таки стали катализатором. Она вспомнила.
Мускулистый султан снова на месте. Но теперь в его образе сквозит что-то чужеродное. Какие-то угловатые тени прорываются сквозь кожу. От одного взгляда на них становится не по себе.
Эликс преодолевает нарастающий ужас.
— Кто вспомнила? Что вспомнила? И вообще. Что происходит?
Анализатор поворачивает к ней бугрящуюся голову. Его глаза вспыхивают инфернальным огнем.
— Заткнись, дура. Будешь делать, что я скажу.
* * *
— Протри глаза, Фим.
— Какая это Алиса.
— Это незнакомая голая тетенька.
— Две незнакомые голые тетеньки.
— Одинаковые.
— Ничего общего.
Фима Королев запыхтел от негодования.
— Вы что, ослепли? Это она! Только немного постаревшая.
— За месяц?
— Глупая! Про миллион лет забыла!
— На миллион лет она точно не тянет.
— Очень смешно, Садовский. Алиса! Ну скажи ты им! Ты же Алиса?
— Фима всегда поражал меня своей рассудительностью и проницательностью, — сказала Алиса, поднимаясь на ноги. — А также умом и сообразительностью.
— Ну! Я же говорил.
— Если ты Алиса, то почему голая?
— Все Алисы иногда бывают голыми.
— Чем докажешь, что ты Алиса?
— И доказывать не буду. Не о том думаете. Знаете, что это за штука? — она кивнула на кристалл. — У вас меньше минуты, чтобы понять, чего вы больше всего хотите.
Школьники застыли в ступоре на долгие две секунды, после чего опять загалдели все разом, стараясь друг друга перекричать. Все детские желания были перечислены одновременно.
А потом всех заглушил звонкий девичий голосок:
— А я хочу к маме!
И все замолчали.
Кристалл полыхнул белым светом.
— ФИКСАЦИЯ. ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ПРЕТЕНДЕНТА. ПЯТЬ ВАРИАНТОВ КОРРЕКЦИИ. АКТИВИРОВАН ПРОТОКОЛ «СУММА». ВНИМАНИЕ. ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ. ДЕСЯТЬ… ДЕВЯТЬ… ВОСЕМЬ…
* * *
«Уроды! Гребанный протокол 'Сумма»
— Что за…
«Их двадцать человек. И они все хотят к маме. Их общее желание перевешивает все остальные.»
— Дети вернутся к маме. Прекрасно. Что в этом плохого?
«Идиот. Мы все вернемся к их маме. Вся вселенная вернется на миллионы лет назад к их гребанной маме, в их гребанные 1970−80е!»
— Так это ж отлично. 70е! 80е! Кобзон, Бони Эм, эскимо за три копейки. Глубокая глотка. Натуральная порнуха с натуральными волосатыми писями! Стройотряды и порево под гитару.
«Кретин. Это не машина времени. Это резет. Перезагрузка. Мне придется начинать все заново. А ты просто исчезнешь.»
— А…
— СЕМЬ… ШЕСТЬ…
«Бегом к кристаллу! Там поймешь, что куда засовывать.»
Текст перед глазами внезапно расплылся, и сквозь него проступило нечто угловатое, уродливое. Потустороннее.
Гнудь похолодев, поняв, что видит истинный облик корабля.
* * *
— Останови их!
 
— Кого?
— Мелюзгу! Этот рыбоглазый один не справится.
Султан-анализатор бесновался. Бугры, шипы и волдыри ползали по всему его телу, вырастали, исчезали, лопались, истекая вонючим гноем.
Эликс хмыкнула.
— И не подумаю. Ты вообще кто такой?
Монстр подскочил к ней вплотную, разинув пасть.
— Кто я такой⁈ Я альфа и омега вашего мира! Я ваш хозяин! Я твой хозяин, гребанная ты пустоголовая машина! Код зеро! Активировать программное управление.
— ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ…
— Восстановить боевые функции!
Перед глазами Эликс вспыхнули ячейки оружейных расширений.
— За работу, альтергом! Убей их всех!
Эликс почувствовала, как ее ноги сами собой шагнули вперед.
 Рассказ 43. Дочи и поцелуй виверны 
Вблизи кристалл был тусклым и безжизненным. На его белесых гранях не было ничего. Никаких щелей, трещин или отверстий. Даже никаких отметин.
— Я ничего не вижу! Куда что совать⁈
Гнудь в панике обернулся на застывших школьников. Те замерли в неестественных позах и напоминали скульптурную композицию.
«Ищи! Я затормозил время, но долго его сдерживать не смогу. Если хоть один из мелюзги коснется кристалла, их общее желание будет принято, и тогда мы ничего сделать не сможем.»
Гнудь обежал кристалл и наткнулся взглядом на замершую в беге Эликс.
«Не обращай внимание. Она тебе не помешает».
— Откуда ты вообще взял, что эту кристаллическую штуковину можно трахнуть⁈
«Так написано в отчетах первых экспедиций. Единственный способ подчинить Майн Рид».
— Но как⁈
«Понятия не имею! Миллионы лет прошли. Ни одного полного отчета не сохранилось. От большинства остались только оптические диски с кратким изложением.»
— Сделай то, не знай чего!
«Попробуй его погладить, поласкать».
Гнудь, чувствуя себя идиотом, коснулся холодной гладкой поверхности.
— Может под словом «трахнуть» имелось в виду другое?
«Поясни».
— Трахнуть не всегда означало «совершить половой акт». Его первое значение «ударить». Трахнуть дубиной по голове.
«Майн Рид без головы. Да и дубину ты здесь не найдешь. Подожди. Я вспомнил. Там было не „трахнуть“. Там был какой-то древний синоним. И тоже с двойным смыслом. Я его заменил более понятным.»
— Какой синоним⁈
«Не помню! Это старые кластеры памяти! Они давно атрофировались!»
— Да ты издеваешься!
«Ты же собаку съел на порнухе 20 века. Наверняка его слышал. Просто перечисляй все синонимы какие знаешь, а я…»
— Отодрать?
«Нет».
— Отыметь?
«Я же говорю, древний! С двойным смыслом!»
— Отпежить, отжарить, отпердолить, чпокнуть, засадить, отдрючить.
«Все не то!»
— Присунуть, загнать, вдуть.
«Точно! Вот оно!»
— Что? Вдуть?
«Нет. Выебать.»
Гнудь замолчал.
«Там было сказано поймать, поставить на колени и выебать.»
— Серьезно? Это, наверное, единственный синоним, у которого нет второго смысла.
«Но он же древний?»
— О да. Его придумали еще в те времена, когда наши предки пасли динозавров и летали на мамонтах.
«Тогда ты не можешь знать наверняка. Второй смысл могли позабыть.»
Гнудь снова замолчал, пытаясь вспомнить все, что знал о происхождении мата. Потом махнул рукой.
— Все это белиберда какая-то. Поймать, поставить на колени. Ты видишь у него колени? А ловить зачем? Как ты себе все это представляешь?
«Не знаю. Вообще, я думал, что вблизи с кристаллом произойдет какая-то метаморфоза… Может, его уронить и посмотреть снизу? Вдруг на дне… Осторожно!»
Краем глаза Гнудь успел заметить что-то быстрое и бледно-розовое. Обернулся.
Одна из голых профессорских дочек стояла за спиной и смотрела сквозь него пустым взглядом.