Тайна мертвой планеты (СИ)
— Никому! — с театральным пафосом возвестил он. — Слышите? Никому не позволю причинить вам вред. Даже вам самим. Патриарх проглотит вас, не заметив. Если не верите моим словам, поверьте собственным глазам. Я покажу вам пересадочную станцию.
* * *
Пафнутий несся по норам, залам и коридорам, бережно удерживая девок под брюхом лапками и жгутами. По стенам, по потолку, перескакивая с выступа на выступ, перепрыгивая расщелины и скатываясь в овраги. Иногда по пути встречались другие тараканы, которые в панике отшатывались и прижимались к стенкам.
Остановился Пафнутий не скоро.
— Вот! — воскликнул он, разжав лапки и втянув жгуты. — Вот ваша пересадочная станция. Любуйтесь.
Они стояли в явно рукотворном тоннеле, облицованном шестиугольными каменными панелями. В стене светилось узкое окно, забранное частой решеткой. Эликс просунула нос сквозь прутья.
Увиденная ею пещера была не просто огромной. Ее размеры не умещались в голове. С высоты стоэтажного небоскреба бродящие внизу черепа казались муравьями. Ближайшая половина пещеры была заставлена вычурным оборудованием, которое едва слышно жужжало, перемигивалось и казалось с высоты игрушечным. Расставленные по периметру прожекторы уже на середине пещеры терялись в белесой дымке и казались тусклыми звездами. И еще было что-то чуть дальше у боковой стены, что-то смутно темнеющее и гигантское.
Это что-то вдруг пошевелилось.
Протяжный стон разнесся по всей пещере, отразился многократно и уполз вдаль, не желая затихать.
Волосы у Эликс встали дыбом.
У боковой стены лежал громадный, чудовищный, не менее чем полукилометровый таракан. Его пузо скрывалось траншеей, а голова упиралась в уже наполовину выгрызенную стену.
— Патриарх, — со смесью ненависти и благоговения проскрежетал Пафнутий. — На самом деле это самка. Но об этом уже никто, кроме упоротых историков вроде меня, не помнит. И никто не рискнет проверять, что у него там под брюхом.
— Это и есть пересадочная станция? — спросила Эликс, стараясь не показывать страха.
— Это ее тамбур. Предбанник. Сама станция за стеной. Патриарх уже полвека пытается до нее добраться, но как видишь смог продвинуться максимум на пару метров.
— Ты мог бы помочь. Грызть гранит — явно твой конек.
— Очень смешно. Во-первых, я к этому монстру и близко не подойду. А во-вторых там не гранит. Там бериний. Разумный металл, по древнему. Толщина стены всего метров двадцать, но пробить ее может лишь живой резак, нашпигованный миллифторианами. Это такие микробы, способные кроме всего прочего менять структуру металлов. Живут они секунд десять. Поэтому, чтобы пробить бериний, их надо очень много.
По пещере прокатился длинный хриплый гудок.
— О! — Пафнутий потер усики друг о друга. — Вовремя. Кормежка началась. Как говорится, можно бесконечно смотреть, как горит огонь, как бежит вода и как жрет Патриарх.
Далеко внизу залязгали металлические заслонки, и с трех сторон покатились к Патриарху по рельсам вереницы тележек, доверху набитых чем-то темным.
— Зачем ему пересадочная станция? — спросила Эликс, пытаясь разглядеть содержимое тележек.
— Ему? Низачем. Она нужна этим мелким уродцам. Нашим бывшим рабам. Тысячелетиями они нас кормили. А теперь кормят только его. Теперь он все сжирает. Другим остаются лишь объедки.
Первые тележки добрались тем временем до монструозного таракана, свалили ему в разверстую пасть свое содержимое и налегке покатили дальше.
— Проклятье, — проворчал Пафнутий. — Как смотрю, так все три сердца кровью обливаются. Столько еды! Столько еды! В одно рыло. А у нас личинки голодают. Этим они его и подкупили. Едой. Раскормили. Теперь пляшет под их дудку. Стену для них грызет. Раб рабов.
— Раскормили чем? — спросила Эликс, уже догадываясь, что услышит.
— Ну. Как это чем? — Пафнутий заметно сконфузился. — Той единственной пищей, что пополняет запас миллифторианов в организме. Мясом молодых самок вида хомо сапиенс. Что вы глупые вопросы задаете⁈ Вы же сами самки этого вида, если меня мои десять глаз не обманывают.
— Самки, — кивнула Эликс. — Только об этих минихторианах первый раз слышим.
— Это не удивительно. Вы по сравнению с нами младенцы. Даже о своей природе ничего не знаете. Непонятно, почему миллифторианы облюбовали именно ваши тела. Разве что из-за привычки вашего вида холить и лелеять своих самок. Ученые еще тысячу лет назад высчитали, что чем спокойнее и счастливее ваша жизнь, и чем быстрее и безболезненнее забой, тем больше в мясе миллифторианов. Рекомендации давали по разведению и откорму. Но эти тупые уродцы как держали своих самок в хлеву, как забивали молотками, так и продолжили. А результат? Тысячи лет кормили нас мясом пятой категории, где ценности с гулькин нос. И только когда наверху выстроили город… когда нагнали тысячи холеных самок… о, королевская еда, я вам так скажу. Мне пару раз попалась первая категория. А моему шурину — высшая! Представляете? Пусть это был маленький кусочек окорока, но ведь высшая! Он неделю ходил как пьяный.
— Простите, — пискнула вдруг Алиса. — А зачем вам эти… хторианы. Металлические стены грызть?
Пафнутий повернул к ней шипастую голову и уставился всеми десятью глазами, будто первый раз увидел. Молча оглядел бедра, живот, груди, вернулся к бедрам. В одном глазу что-то сверкнуло словно сработал анализатор.
— Э-э… М-м-м… Видишь ли, са… самочка… Кокаин пробовала? А героин? Мандарин? Так вот, это в сотни раз круче.
Он отвернулся к окну, явно сделав над собой усилие.
Внизу тележки с мясом продолжали кормить большого таракана.
— Так и знал! — делано возмутился Пафнутий. — Пятьсот тележек. Опять всех самок этой скотине скормили. Только объедки оставили.
Эликс прищурилась.
— Погоди. Как всех? А черепам что оставили?
— А им зачем? Они же вегетарианцы.
— Они рассказывали…
— Пыль в глаза. Чтобы боялись. И не спрашивали куда мясо девается. Патриарх, стена и станция — это их секрет. Убьют всех, но утечки не допустят. Так что нечего здесь торчать. Пошли. Отведу туда, где не достанут.
Он снова уставился на Алису.
Та на всякий случай спряталась за спину Эликс.
— Э, простите, дамы. Нескромный вопрос. Вы же премиальные. У тебя первая категория. А у нее — высшая. Ведь так?
— Если и так, то какая разница?
Пафнутий аж подпрыгнул.
— Как это какая⁈ Как это какая⁈ Да я всех родственников приглашу! Всех однокурсников! И сослуживцев! Хотя нет. Этим не хватит. Пойдемте быстрее!
Эликс отступила на шаг, толкая спиной Алису.
— Пафнутий. Дай догадаюсь. Нет никакого второго подъемника?
— Как это нет? Есть. Главный подъемник. Тот что поднимет вас туда, где точно не найдут. В ирий, эдем, рай. К господу боженьке. Я читал вашу мифологию. Пойдемте быстрее. Боженька заждался.
Он сделал шаг ближе и навис жвалами.
Алиса захныкала.
— Ты знаешь, — сказала Эликс, продолжая отступать, — мы на этот подъемник не торопимся.
— Почему?
— Так сложилось. Мы торопимся в другое место. На пересадочную станцию. Поможешь добраться?
— Тебе бы помог. Если бы знал, как. Но ее я отпустить не могу. Это выше моих сил. Я безвольный. А у нее высшая категория. Я же не череп, мне на станции делать нечего.
— Кстати, — Эликс отступила еще на шаг. — А им-то станция зачем? Не знаешь?
— Знаю. Там Майн Рид.
Рассказ 30. Дочи и пересадочная станция
— Майн Рид⁈
Пафнутий замялся.
— Ну не сам Майн Рид, конечно. Путь к нему. Дорога. Или какая-то машина. Я не знаю. Какая разница? И какое счастье, что вы не попали в лапы уродцам Патриарха! Эти коновалы порубили бы вас на части и свалили в тележку, не разбираясь, где антрекот, где карбонат, а где филе-миньон. Они и слов таких не знают. Патриарху все равно, высшая категория или десятая. Он все слопает. Никакого кулинарного искусства. А вот я, я — другое дело. Спросите у наших, кто такой Пафнутий? Пафнутий, скажут, это голова. Мастер еды. Создатель шедевров. Повар уровня бог. Пять раз подряд первое место на конкурсе кулинаров. Победы в номинациях «Стейк года», «Филе года» и «Окорок года». Причем окорок я готовил из второй категории и все равно обошел этого напыщенного гада Порфирия с его вышкой. Ко мне из дальних пещер учиться приезжают.