Кречет (СИ)

Выбрался из кабины и спустился на обшивку корабля. Оценил обстановку на тактическом дисплее. Ну что сказать, дела наши откровенно плохи. На подлёте мы потеряли пятнадцать человек. Всё же хреново когда приходится атаковать крейсер в лоб без прикрытия и с неподавленными огневыми точками. Да ещё и когда ему помогают с других кораблей. Пусть из-за дистанции те могли задействовать только противоракеты, с нас и этого хватило. Хотя-а, спасибо парням истребителям. Если бы не они, нас и вовсе расщёлкали бы.
Другая плохая новость в том, что японский капитан и сам не промах, и экипаж действует слаженно. Ему всё же удалось сманеврировать так, что из оставшихся моих товарищей, большая часть всё же умудрилась промахнуться. Совершать противоракетные манёвры так, чтобы остаться на линии атаки, не так уж и просто. А у нас в полуроте ведь либо молодняк, либо возьми боже, что нам негоже. Конечно были и нормальные бойцы, но немного. И часть из них достали на подходе.
К слову, наш полуротный промахнулся мимо крейсера. Я видел, что как бы он теперь не изворачивался, но десантироваться на японца у него не получится. А уж в свете того, что самурай приступил к очередному манёвру, так и подавно.
Весело. Прямо обхохочешься. А сколько нас вообще добралось до цели? Неподалёку от меня я обнаружил отметки Дрона, Назара, Прохора, Малого и Кистеня. Последний из молодых. Способный парень, не трус, но и не без царя в голове. Добровольцем это вряд ли, но если прикажут возьмёт под козырёк. Хорошая новость в том, что он гранатомётчик, а потому у нас имеется тяжёлое вооружение. Из плохого, больше на обшивке крейсера я никого не обнаружил. Круто. Вшестером атаковать крейсер, эт-то… Как там было у одного древнего автора — безумству храбрых, поём мы песнь? Лучше и не скажешь.
В этот момент пропала связь с «Варягом», а я практически ослеп. Осталась только ротная тактическая сеть, в которую объединены управляющие блоки наших шлемов. Даже выход в сеть отсутствует, потому что это возможно только при наличии ретранслятора, каковой имелся на крейсере. У японцев он так же в наличии, но у нас нет к нему кодов доступа.
Без понятия, что произошло на «Варяге», но похоже нашего гордого красавца попросту раздолбали. Даже если бы его взяли на абордаж и отрубили искин, такой слепоты не случилось бы. С отключением главного электронного мозга остаются дублирующие системы. А крейсер вроде как собирались именно захватить, мы же видели как к нему устремились японские десантники.
— Колун, «Варяг» спёкся, — услышал я в канале голос Малого.
Этот знать должен много больше. Ну хотя бы потому что вся эта электронная лабуда его стихия. И он всегда имеет чуть больший доступ, чем полагается. Развивается сам, натаскивает свой искин, а заодно и обладает большей информацией.
— Что именно случилось? — спросил я.
— Сработала система ликвидации. Незадолго до этого он отстрелил спасательные капсулы. Если я всё правильно понимаю, то наш кап-раз забрал с собой практически весь десант крейсеров, и сумел сберечь многих из остававшегося на борту экипажа.
— Конкретный мужик, — уважительно произнёс Назар. — Что делаем, Колун?
Хороший вопрос. Знать бы ещё на него ответ. По хорошему, у нас приказ, и мы должны его выполнить. Но с другой стороны, пусть на борту нет десанта, зато в наличии порядка полутора сотен членов экипажа. И ребятки эти вовсе не беспомощные овечки, их ведь учили драться, пусть и не так вдумчиво как нас. Опять же, автоматические огневые точки и наконец дроиды. Мы конечно дорого продадим свои жизни, вот только это бесполезно.
— Букет, ответь Колуну, — вызвал я полуротного.
— Слушаю тебя Колун.
— Я и пять человек из моего отделения на корпусе крейсера. Приказ об абордаже в силе?
— М-да. Ирония судьбы. Те кто не собирался служить и дошли до цели, — хмыкнул старлей.
— Наше нежелание продлевать контракт не имеет… — начал было я.
— Знаю, Колун, — перебил он меня. — Внимание всем, приказываю включить сигнал «Терплю бедствие, но справляюсь сам» и взять курс на станцию. Если пожелают взять вас в плен, не оказывать сопротивления. Если не станут чинить препятствий добирайтесь до станции своим ходом. Полагаю, что если разогнаться, то часов за двенадцать дошлёпаем. На Андоне приказываю интернироваться.
 
— Приказываете или разрешаете? — сам не зная отчего, уточнил я.
— Разрешаю, — после короткой заминки, ответил старлей.
— Внимание, я командир отделения десантников ефрейтор Рязанцев, вызываю командира крейсера «Ниитака», — заговорил я на аварийной частоте.
— Командир крейсера «Ниитака» капитан второго ранга Коичи Мацумото, слушаю вас, — через непродолжительную паузу отозвался он.
— Я и пятеро моих подчинённых находимся на внешней обшивке вашего крейсера. Нами получен приказ командира двигаться на станцию Андоне где мы должны интернироваться. Прошу у вас безопасный коридор для отхода.
— К чему это. Просто сдайтесь и покончим с этим.
— У меня приказ не сдаться в плен, а интернироваться. И я его выполню. В противном случае, мы будем драться.
— И погибните.
— Я давал присягу, господин капитан второго ранга, и готов драться.
— Полагаю, погибших на сегодня и без того предостаточно. Я уважаю ваше мужество и воинское мастерство, ефрейтор. Выйти точно на цель в таких условиях, это нужно уметь. У вас есть коридор. Покиньте борт крейсера в течении пяти минут. В противном случае, мы атакуем.
— Покинуть борт крейсера в течении пяти минут. Принял, господин капитан второго ранга. Всё парни, хватит сопли жевать. Двигайте к скутерам.
— Что ты задумал? — спросил Малахов.
— Нам нужно добраться до станции, а Ниитака в настоящий момент отдаляется от неё. Так что, сначала отчалим, а после уж поговорим. И не забудьте включить сигнал «Терплю бедствие, но справляюсь сам».
Я вернулся к своему скутеру и вставил на место Конька. После чего отстыковался от корпуса крейсера, и отвернул в сторону, быстро оставшись у него за кормой. Собрались вместе, и врубив форсаж начали разгон по направлении станции. Горючего в баках оставалось немного, но на то, чтобы набрать нужную скорость хватило. Осталось и на маневрирование для правки курса и на посадку. Но тут уж впритык. Впрочем, главное оказаться вблизи станции, а там уж подхватят не бросят.
— Ну что братцы, есть предложение, — заговорил я, когда мы вырубили двигатели, перегрузка исчезла, а наши скутеры летели в космосе плотной группой.
— О чём речь? — спросил Малахов.
— Приказ интернироваться нам никто не отдавал, только разрешение. В плен нас брать, как я погляжу японцы не спешат, или скорее уж не желают. Признаться, я думал, что когда отойдём, нам предложат как раз сдачу.
— Так самурай этот обещал же, — усомнился Назар.
— Этот обещал, другой не обещал, — возразил я.
— Да возиться не захотели, — вставил своё мнение Прохор.
— Без разницы, — произнёс я. — Есть у меня одно предложение братцы.
— Что за предложение? — опять проявил интерес Малахов.
— Судя по расчётам, с такой скоростью нам тащиться до станции семнадцать часов тридцать две минуты. Прибудем мы последними. Все кто будут перед нами интернируются представителям корейских властей, придерживаются нейтралитета. То есть, когда мы окажемся на станции, для тамошней полиции это уже будет рутина. Предполагаю, что вообще пришлют парочку полицейских, чтобы опечатать скутеры, да сопроводить нас в участок для сдачи оружия в арсенал и взятия подписки о дальнейшем неучастии в войне. После чего отпустят нас гулять по станции до окончания войны. Ну или позволят отбыть, куда заблагорассудится.
— Так и будет, — согласился Андрей.
— Вот я и предлагаю, устроить им сюрприз.
— И как это будет выглядеть? Нападём на корейцев которые придерживаются нейтралитета? Издеваешься?
— Нейтралитет? — съязвил я. — Что же они все такие нейтральные не уведомили вовремя нашего командира о том, что в систему вошёл сильный японский отряд? Мы вроде как союзники. Не думаю, что Новиков не придал бы этому значения. Но они выждали, пока нам не отрезали путь к отступлению и только тогда разродились.