Единственное желание. Книга 3 (СИ)
В лицо дохнуло вечерней прохладой. Ветерок принёс с собой запах гари и дыма.
Настя открыла глаза.
Серая пустошь.
Никаких дивных цветов, розовых букетов и прекрасных дворцов.
Вечерний сумрак стремительно накрывал отвесные скалы.
Кирдефиар — Земля Горящих Небес, их последнее пристанище. Ветер гонял по тропе позёмку из золы и пыли. Невесомое тусклое облачко сгоревших надежд.
Вот и всё, что тебе осталось, Рыжая! Вот твоё прошлое, настоящее и будущее. Пепел…
Не бывает чудес. Жизнь рассыпалась в прах. Всё сгорело. Сгорело дотла.
И только пепел остался…
* * *4 Пепел
— Когда-то мы считали лэгиарнов своими собратьями. Много листьев сменилось с тех пор. Были времена, когда Свободный Народ приходил сюда, к Первому Древу. Приходил с поклоном, дабы испить его великой мудрости. Но и в прежние дни находились те, кто желал зла этому лесу и его обитателям…
Наир слушал леснянку, не сводя с неё глаз. Никогда прежде видеть лесных дев ему не доводилось. Странное это чувство — говорить с легендой, со сказкой.
В детстве Миланейя, укладывая его спать, рассказывала занятные истории о Долине Ветров и её обитателях. Наир очень любил сказки о Первых Землях: о драконах, что живут у озера Те, о созданиях с островов Аишмаяр, что полжизни проводят в глубинах Спящего моря и имеют рыбьи хвосты, но, выходя на берег, обретают ноги, как у лэгиарнов и людей. А больше всего он любил слушать сказки о девах, что живут в ветвях деревьев на берегу Лидоны. Они называют себя Дочерями Первого Древа.
Слушая сестру, Наир всегда думал, что леснянки похожи на бессмертных Лэрианора: духи леса, что любят деревья и травы больше всего на свете. Он и представлял их похожими на Миланейю, только ещё прекраснее.
— Мой народ оберегал эти края от врагов. Вот тогда и появилось это заклинание — Приветствие мира. Дарующая Жизнь научила ему лесных дев. Каждый, кто приходил с добром, мог сказать заветные слова на границе леса, и магия надёжно оберегала его жизнь. Никто из обитателей этих земель не смел причинить зло такому гостю…
И вот перед ним стоит леснянка…
Даже в снах Наир не мог вообразить, что она будет такой. Нет, не сказать, что она безобразна. Просто она — другая. Совсем другая.
Это точно не человек и не лэгиарн. Эта странная кожа, почти зелёная и тонкая-тонкая. Сквозь неё видны тёмные ниточки вен, как прожилки листьев.
Волосы словно пучки травы, высохшей на жарком летнем солнце. А сколько оттенков в них намешано: золото колосьев, серебро полыни, изумрудные нити мха.
Глаза зверя. Жёлто-зелёные щёлочки без ресниц. Узкие вертикальные зрачки.
Когда она говорит, видно тонкие клыки хищника.
Острые ушки на макушке — словно у лисы или собаки.
И самое главное. Она была нагишом!
Ну, то есть, нет...
То есть да! Одежды на леснянке не было.
То, что Наир сначала принял за наряд, неприлично короткий и почти ничего не скрывающий, на самом деле, оказалось чем-то вроде… нароста.
Тело леснянки, груди, спина и всё то, что пониже, как будто покрыли слоем глины, что высохла и потрескалась. Казалось, что она облачилась в какое-то странное одеяние.
Но стоило ей приблизиться, Наир понял, что все эти странности — часть её тела. И если уж осмелиться рассмотреть то, что рассматривать как бы неприлично, то наросты эти скорее схожи с замшелой древесной корой.
А ещё ноги и руки… Показалось, что на ней высокие сапоги и длинные наручи. Но и тут глаза лэгиарна обманули — конечности леснянки покрывала то ли чешуя, то ли плотная змеиная кожа с пёстрым рисунком — пятнышки, как мелкий горох.
Однако лесной деве и этого показалось мало. Всё её точёное тело было изукрашено всевозможными рисунками, узорами. Вот это уже сделано специально, а не дано от природы. На груди красовалась замкнутая в кольцо змея, на лбу — лист клевера.
А сколько на ней украшений! Тут уже сомнений нет — настоящая женщина, хоть и дух лесной. На шее — переплетение шнурков с камнями, перьями, ракушками, браслетов на обоих запястьях штук по двадцать, и в волосы что-то там ещё вплетено.
В довершение образа — колчан за спиной с полупрозрачными стрелами, отливающими холодным лунным блеском. Словно лёд, застывший в столь причудливой форме.
И всё-таки, несмотря на диковинность, что-то было в ней. Сила и красота. Нечеловеческая.
Так можно любоваться ярким цветком или деревом с могучими корнями и пышной кроной, причудливой скалой или статной фигурой молодого оленя с ветвистыми рогами.
Крохотная, едва ли достанет до плеча Наиру. Тонкая, как юное деревце, руки и ноги — гибкие веточки.
Но это тоже иллюзия. Мускулы проступали под зелёной кожей, как натянутые канаты. Вся такая тягучая, гибкая и сильная, как змея.
И опасная. Очень опасная. В этом сомнений не было.
— Приветствие мира обретало силу, лишь дарованное чужаку добровольно кем-то из лесных дев или другим приглашённым гостем. Вырванное же силой, по принуждению или под пыткой, оно теряло своё волшебство, превращалось в пустые слова. Так мы оберегали себя от происков врагов. Особенно, когда в Долине Ветров появились смертные. Но однажды один из твоих собратьев предал нас. Обманул доверие и открыл тайну Приветствия мира тому, кто желал уничтожить мой народ. Под личиной гостей в наш лес явились недруги. Скованные заклятием мы не могли дать им отпор. И многие сестры пали в тот день. Прежде, чем Первое Древо изменило чары Приветствия мира, — леснянка горестно вздохнула. — С тех пор и поныне мы не можем убить того, кто произнёс заклинание, но лишь пока он сам держит слово. Если ты попытаешься напасть на меня или моих сестёр, волшебство исчезнет, и я смогу ответить тебе злом на зло. А ещё говорят, что магия заклятия убьёт тебя даже раньше чем моя стрела. Так что лучше не думай про меня плохо!
— Не надо меня пугать! — усмехнулся Наир. — Я уже сказал: я не замышляю ничего дурного. Мне нечего опасаться.
— Я предупредила. А, кроме того, с той поры силу имеет лишь Приветствие мира, что даровано чужаку из уст леснянки. Или заклинание, которое гость помнит сам. Первое Древо в мудрости своей решило оградить нас от возможного нового предательства. Ты можешь всему миру рассказать о заветных словах, но любой, кто от тебя услышит их, будет убит, едва только вступит на тропы этого леса. И вся магия мира ему не поможет. Мы с тех давних пор стали мудрее… Никому не открываем своих тайн. И убиваем каждого, кто приходит в наш лес. Чтобы случайно враг не проскользнул.
— Но это жестоко! — Наир покачал головой. — За что убивать тех, кто не сделал вам зла? Если они заблудились, как я, с дороги сбились… Разве это справедливо?
— Когда они зло сотворят — будет уже поздно. Нас осталось не так много, чтобы рисковать понапрасну. Люди и лэфиарны в Первых Землях знают наши традиции, они нас боятся. Незваные гости нынче появляются здесь реже, чем драконы. Поэтому ты меня так удивил. Много сотен лет мы никому не дарили права на Приветствие мира. И я не верила, что кто-то их Свободного Народа ещё помнит заветные слова. Но ты сумел пробудить память предков. Вспомнить то, что давно утеряно. Создать истинное заклинание, что связало мне руки. Это чудо, которое я не могу постичь. Ты необыкновенный. Юный мальчик по имени Весна, я вижу в тебе нечто редкостное. И не могу разгадать. Ты очень странный…
Леснянка шагнула ближе. Дрогнули узкие лепестки зрачков. Она пристально вглядывалась в глаза лэгиарна.
— Солнечная кровь? Конечно! Оттого столько света в твоих глазах. Твои предки были из лэдэинов. Вот как ты смог это сделать! Сотворить заклинание. Кровь «детей солнца» дала тебе эту силу создавать волшебство.
— Да, ты права, в моём роду была женщина из рыжего племени. Но к магии я не имею никакого отношения. Способностей у меня никогда не было, и нет. А слова эти я произнёс совершенно случайно. Сам не знаю, как это вышло. Но я искренне рад этому. Ведь теперь ты меня не убьёшь, так?