Поговорим (СИ)

- Если догонит, она его на семечки пустит, - сказала я. - Вот этой самой бензопилой.
- Итого, вы не умеете читать по картинкам, – заявил вдруг Стас, - а я рисовать инструменты.
- Не поняла. Это что, не бензопила?
- Где? - Ребенок отвлекся от чистописания, и мою работу нещадно смяли.
  
9.
 
Второй день со Стасом был также тих и спокоен. За исключением вечера, когда к Олесе приехали подруги. Их было трое, но в дом в сопровождении Стаса вошли лишь две. Рыжая, очень худая, с презрительным взглядом и дурной привычкой все время касаться волос. И улыбчивая невысокая брюнетка, на которую охранник смотрел с особым неодобрением.
  
Я в это время была на кухне, встречу девушек не видела, однако успела заметить, что особо они не задержались, вручили старшей Гладько сумку, с которой пришли, и отбыли, бросив напоследок что-то о растяпе-уборщице и внеурочной поездке на песчаные берега.
-… папа настаивал на Сейшельских островах, но я сказала «Ницца, и точка». Сумку нашли, пока собирались. Знаешь, ремонт и все дела. Я бы оставила Жене, но ты с ней не в контактах. Так что…
Входная дверь закрылась, отрезая девичьи голоса. Сидящая рядом со мной Алиса отвлеклась от акварельного рисунка, вздохнула:
- Олеся будет недовольна.
- Почему?
- Потому что хотела сбежать, – пояснила кроха абсолютно непонятно и вновь взялась за кисть.
Мы уже полчаса рисовали вслед за дядечкой по видео с YоuTubе, но если малышке было интересно, то я изнывала от скуки и думала, а не начать ли печь пироги ещё и по четвергам. Словом, когда дверь хлопнула вновь и раздались легкие девичьи шаги, мои уши сами собой уловили вопрос от Стаса.
- Лягушке-путешественнице вернули ее вещи? И как, много успела перетащить?
- Не твое дело!
- Почему же? Мое. - И без долгих отступлений. - Давай сумку.
- Но Стас!
- Сумку. Сюда. Живо. И без слез. Мне ещё памятна твоя прошлая выходка.
- Я не виновата, что тебя подстрелили! – возмутилась старшая Гладько, и я, только вставшая, чтобы вмешаться в их конфликт, аккуратно приземлилась на место.
Подстрелили? Боже мой! Так та медицинская страховка, что мне дали на подпись в самый первый день, действительно может пригодиться? Α я ещё удивлялась, зачем ее приложили к договору о найме няни.
- Да-да, не виновата. Помню отчетливо. Печенкой и левым легким, – ответил Стас. Скрип заклепок, вжик змейки, и вдруг голос охранника стал глуше и тревожнее, когда он спросил: - А это что?
- Та-таблетки. – Кажется, Олеся сама была не рада их увидеть среди возвращенных вещей.
- Какие? - Вопрос звенел угрозой. Мать-перемать! Я сама не заметила, как ворвалась в холл, где велись разборки, и загородила собой девчонку. - Какие таблетки? – повторил Стас, вообще не заметив во мне препятствия. Οдно порадовало, Олеся вцепилась в меня как в щит, однако ответить все равно не смогла.
- Я н-не… это не…
- Наркота?! – рявкнул Сейф, став страшным и на вид абсолютно жестоким. Баночка с препаратом подозрительно затрещала в его руке. Воздух наэлектризовался, и я поняла, что старшую Гладько сейчас линчуют, так и не дождавшиcь объяснения.
- Углицкий, прекрати орать! – прошипела сквозь зубы. – Это могут быть противозачаточные, о которых приличные девушки вслух не говорят.
- Да неужели?! – Он перевел убийственный взгляд на меня, но громкости не сбросил. – И что в них неприличного?
Хороший вопрос, но полемику лучше не разводить.
- Или от молочницы, - предложила еще один вариант. - А симптоматика, знаешь ли, настолько неприятная, что о ней многим стыдно признаться. Тем более мужчине, тем более взрослому мужчине, который орет как потерпевший, вместо того, чтобы прочитать этикетку. И вообще, дай сюда!
С боем выдернула злополучную баночку из его руки и активировала телефон. Быстрый набор названия препарата в поисковике выдал несколько тысяч ответов. Мои предположения оказались ошибочны, это было снотворное из сильнодействующих. К cчастью, хорошо запечатанное на производстве и еще ни разу не употребленное.
- Не наркота. – Я предъявила ему информацию по таблеткам и повернула голову к бледной Олесе, чтобы мягко, без укора спросить: - Проблемы со сном?
- Или подготовка к суициду? – столь же ласково поинтересовался Стас, и девчонка дрогнула. Вот только непонятно, от вопроса или от последовавшей за ним жуткой улыбки.
- Нет, - ответила она, спустя долгие пять секунд, - ничего, наносящего вред.
- Приятно знать. - Сейфоподобный гад, кажется, расслабился, но лишь для того, чтобы миг спустя укусить побольнее: – Будем бороться с бессонницей народными методами. У тебя есть утренняя тренировка, теперь будет и вечерняя.
Олесю это не устроило, меня тоже нет, но Стас был непримирим. Временно пришлось отступить и в молчании наблюдать, как он перебирает оставшиеся вещи. Пара джинсов, ветровка, майки, белье, несколько платьев для клуба, из разряда тех, что можно сжать в кулаке, и никто платья не увидит. Балетки для того же клуба, кроссовки для побега, кошелек. Несколько шоколадок, жвачки, зубная нить и расческа с зеркальцем. Косметики не было, зато имелись духи, дезодорант и сухой шампунь.
- Где паспорт? – вопросил охранник вроде бы мирно, но чуть отступившая от меня Олеся вдруг вернулась назад.
- Наверху, – ответила она, не используя слова «дома».
- Я говорю о заграннике.
- Там же.
- Он недействителен. - Стас частично запихнул ее вещи обратно в сумку, выпрямился, прожигая девчонку насмешливым взглядом. – Чего притихла? Думала, не проверим. Проверили. Теперь вопрос, как давно ты подала заявление об утере и когда намеревалась новый паспорт забрать? На день рождение Алисы? - покосился на меня словно на сообщницу. - Или из больницы, куда бы поступила с передозировкой снотворным?
Я не видела лица Олеси, боясь упустить из фокуса разъярившегося детектива, зато отчетливо ощутила, как дрогнули руки девчонки на моих плечах. Прав Сейф или нет, уже не важно, побег сорвался, и заключенную не стоит добивать.
- Знаешь, Лесь, похоже, Стаса нужно записать в сообщники, а не во враги. Он за минуту предложил три варианта побега, и все они вполне осуществимы. - Спрятала телефон в карман и похлопала ее по руке. - Значит, смотри. Суицид – это первый, день рождения Алисы – второй, передозировка и побег из палаты – третий. Жаль, он не подумал об усыплении охраны, тогда бы был четвертый…
- Ну почему же, четвертый вариант мы уже проходили, - заявил сердитый Сейф. - С тех пор охрана готовит и питается вне этого дома.
Ой-ей. Вот это у деточки опыт.
- И как тебя поймали? - спросила тихо.
- Я не подумала о пересменке, - ответила девчонка и вроде как искренне призналась: - Стас, я подала заявление специально.
- Зачем?
- Чтобы меня не выпустили из страны. Я не хочу ехать в колледж, и я не поеду.
- Ты что?!
С радостью приписала бы этот вопль охраннику, но, к сожалению, нас услышала Полина. Со Стасом она сегодня не сталкивалась, поэтому была воинственна, по–королевски надменна и полна свежих сил.
- Я немедленно звоню твоему отцу! – заявила она.
- Да хоть папе римcкому! – огрызнулась Олеся и схватилась за сумку. - Теперь я могу идти?
- Да. Переодевайся на пробежку.
Таблетки Сейфовый страж спрятал в карман своих штанов, вручил старшей Гладько одежду, что не уместилась в сумке после первичной трамбовки, и повернулся ко мне. Спасибо, сразу отчитывать не стал, дождался, когда Олеся скроется на втором этаже, и только после приглушенно выдал:
- Перестаньте за нее заступаться!
- Но больше некому. В этом доме у нее нет ни поддержки, ни защиты, - возразила я.
  
- Она не отплатит вам той же монетой. Не надейтесь.
- Α мне и не нужен взаимозачет. – Заметив его недоумение, пояснила: - Я вообще здесь ненадолго. Жду не дождусь, когда меня выгонят.
- Кто, Морковка?
- Вообще-то я рассчитывала на бигбосса, в крайнем случае, на Шкафчика. Чтобы с пафосом, помпой и невозможностью восстановить прежний договор. – Кажется, своим признанием я ввела его в ступор, а может, и прозвищами для великих и ужасных. Поэтому похлопала Углицкого по плечу и сказала: — Не обращайте внимания, это лишь планы, как на деле получится, я не знаю.