Последний вздох перед закатом (СИ)
****
Октябрь 2019 года.
Я сегодня убил себя. Убил человеческое в себе. Он так жалостно смотрел на меня, а я его предал! С чего вообще эти военные решили, что эти люди бандиты? Где они вообще раздобыли сведения, что это опасная банда, которая шугает гражданских, если и гражданских в округе нет? Не нравятся мне эти вояки. Мне кажется они не военные. Может быть просто военизированная банда, о которой говорил сам командир? Они же используют меня как пешку, чтобы расчистить дорогу для их владычества, а я своими руками для них… Не хочу больше об этом писать, как вспомню эти глаза, то мигом хочу застрелиться, ведь я монстр. Но если бы я встал по другую сторону баррикад, и оборонял бы Порое, то легче ли мне было бы стрелять так же, в живых людей? Сух паёк мне не понравился, но делать больше нечего, и за это Мюру спасибо. Что у них за позывные странные? Мюр, Гас, Голд? Голд мне не нравится, я всегда чувствую людей, которые что-то замышляют, или не являются теми, кем они есть. В них нет святости и простоты. Он словно тоже это чувствует, и пытается от меня избавится. Как мне сказал Мюр в грузовике, (он единственный из них всех разговорчивый) заводы по производству вещей первой важности до сих пор работают по стране. Но по большей части производят вещи для военных, пока гражданские тухнут с голоду. Производят быстро, нисколько не заморачиваясь. Именно поэтому в пайке:
— Тушёнка резиновая, состоящая в основном только из жира
— Галеты сделаны из какого-то пенопласта, или мела
— Шоколад не шоколад вовсе, а кондитерская плитка, с переполненной дозой ароматизаторов
— Кофе три в одном.
Но за всё благодарю Бога, да помилует и спасет меня. Забавно, когда я был ещё молодым, я не был особо верующим, но здесь вспоминаю Бога каждый день. Последний раз так молился в Смерчеево.
****
Павел сидел всё там же, на огороде. Не было видно ничего дальше своего носа. Ночная тьма легла на огород. Снова. Раз за разом, всё последнее время, темнота всё сильнее окутывала окрестности Верховска, и каждый раз была всё более тёмной и зловещей. Павел отложил в сторону дневник, и посмотрел на небо. Звёзд на этот раз не было видно. Павлу вспомнилось, как однажды его бабушка, или баба Валя сказала, что какая же будет благодать, если не будет на свете комаров. Оказалось, нет, не благодать. Павел скучал даже по этому. Мысли о Вере и Анне уже растворились, Павел окончательно распрощался с ними. Он лишь сидел смотря в даль. Когда-то на этом месте, в это время, был слышен шум трассы, были видны летучие мыши, совы, а сейчас ничего. Тишина. Павел, тяжело вздохнув, встал, оставил догорать костёр, и отряхнулся. Павлу послышались шевеления кустарных листьев неподалёку от него.
— Крон, за мной, спать пойдём, чего ты там ищешь? — Павел не видел в темноте, где находился Крон, и постоянно подзывал его окрикивая, и тот сразу прибегал. Но сейчас шажки Крона не слышались. — Я кому сказал? Ко мне! — Крон всё не идёт. — Да где ты там есть? — Павел потянулся в карман за фонарём, и достав его, включил. Луч фонаря озарил огород, и начал бегать, искав Крона. Свет падал то на грядки, то на старый забор, но Крона всё нет. Но тут Павел посветил около себя, и о чудо, Крон находился рядом с ним.
— Я уж испугался! Думаю, где ты есть? Идём! — но Крон не торопился идти, и в голову Павла пришла мысль, если Крон здесь, то кто шуршит кустами? Жути добавлял тот факт, что Крон смотрел испуганно и зубы его скалились, словно он увидел чужого. Крон уставился на источник предполагаемого звука. Павел мигом схватился за сайгу, и направил её дуло в сторону шума. Павел повторно включил фонарь, и увидел со стороны зарослей чью-то фигуру. Опять бандиты шлындают.
— Стоять, стрелять буду! Вам какого тут надо? — фигура стояла спиной, и не хотела поворачиваться. — Считаю до трёх, и стреляю, кто такой? — в темноте толком ничего не было видно, а луч фонаря дрожал из-за трясущейся руки Павла. Были видны лишь очертания лысой головы и спины. Человек был абсолютно голый. У Павла мигом пропали мысли, что это бандит, который держит наготове оружие, и тянет время, чтобы выстрелить в Павла. Ведь если он голый, значит сошёл с ума, значит ему нужна помощь. Павел отвёл от фигуры дуло сайги.
— Вам плохо? — и вдруг фигура повернулась. У Павла сердце ушло в пятки. Лицо у данного существа было гуманоидное. Весь рот был в крови. Глаз словно и не было, глазницы были чёрные, без зрачков. В руках существо держало руку, чью-то оторванную руку, и иногда покусывало её. Единственная мысль, которая пришла Павлу, это то, что в округе есть свихнувшиеся на фоне катастрофы люди. Павел взял левой рукой Крона за ошейник, тот залаял на нежданного гостя, и Павел попятился с питомцем назад, не отводя прицела от существа. Вдруг существо издало крик, то есть гул. Он был абсолютно не человеческий, как будто Павел слышал его не ухом, а мозгом, в своей голове. Крон начал лаять как бешенный, он как будто был готов порвать гостя. Вместе с этим, Крон начал лаять на воздух вокруг себя, где никого не было, словно кто-то приближался к нему. В голове Павла послышались голоса. Их было много, они говорили абсолютно случайные фразы. Существо двинулось в сторону Павла. Павел выстрелил один раз наотмашь, после чего взял Крона чуть ли не на руки, и забежал в дом. Дверь во двор он подпёр старой тумбочкой изнутри. Дверь в дом открывалась от себя, так что Павел, помимо замка, запер дверь веником и гаечным ключом, так как это единственное, чем он смог второпях заблокировать дверную ручку. Дверь в голанку Павел приставил стулом, после чего занавесил все окна, и быстро поджёг лампаду у иконостаса, судорожно крестившись. Крон успокоился, а голоса пропали. Павел сидел не двигаясь на полу, направив дуло на дверь. Был слышен стук во входную дверь со стороны улицы, а потом и в окна. «Незнакомцы» не ломились, а просто тихо стучались, словно гости. Сердце Павла вылетало из груди. Он направлял дуло то на дверь, то на окна. Но потом, Павел взял бутылку самогона, что припас для него Афанасий, и начал пить её залпом. Спирт в данный момент не обжигал, наоборот, лечил. Павел выпил около половины бутылки, после чего сел обратно на пол. Стуки потихоньку прекращались, и Павел охранял дом ещё около двух часов, иногда закатывая от усталости глаза, но позже, где-то в три часа ночи, отключился, упав на пол. Проснулся Павел без похмелья, и всё там же, на полу. Павел поднялся, Крон охранял его всю ночь, не сводя с него глаз. Павел боялся выходить, но уже было светло, и было не так страшно. Лампадка всё горела. Павел вышел во двор, а там и в огород. Было пусто, вокруг по прежнему не было никого. Вдруг Павел снова услышал стук в дверь с улицы. Сердце снова ушло в пятки, и Павел не стал идти через дом, а обошёл улицу со стороны забора, и посмотрел через него в щель. На пороге, у террасы, стояли Афанасий с Ласой. Павел почувствовал необычайную радость и облегчение. Он бросился открывать дверь.
— Здарова — Афанасий, улыбнувшись, поприветствовал Павла — Ты сегодня стрелял ночью? А то я слышу, как бабахнет — Павел поменялся в лице, после чего, рассказал ему обо всём, и повёл в огород. В огороде, около кустов, был виден лишь след от дроби, однако каплей крови не было. Афанасий перекрестился.
— Чуют, Павлуш, бесы, что конец света настал, и из преисподней вышли, и мы здесь брошены среди них. — Афанасий покачал головой — А возможно тебе и показалось. Мы не знаем, что там в мире, может какое нейрохимическое оружие испытывали, которое и галлюцинации может насылать. — но Павел и не знал, что думать. Что там в мире происходит, в самом деле? Позже, вечером, часов в шесть, немного выглянуло солнце. На Павла напала ностальгия. Павел с Афанасием решили прогуляться с Кроном и Ласой до заправки. Шли как раньше, когда всё было живым. Говорили уже о более-менее позитивной теме. О жёнах, о хозяйстве, о собаках. Когда дошли до В-19, вспомнили про местную речку Перлу, которую местные жители так любили. Летом бывало не пройти по пляжу этой реки, всё было забито, все веселились и плескались, а теперь пустота. А если отъехать поглубже, то места открывались необычайно красивые, это были пляжи под сосновым лесом, это было излюбленное место всех местных жителей, кому было не лень проехаться на машине. Места эти были от Верховки около в двадцати километрах. Вот, Павел и Афанасий дошли до заправки. Опять тишина. Никого. Сбоку от дороги виднелось заброшенное придорожное кафе. Вдруг, со стороны трассы, громко сигналя, вылетает автомобиль.
