Эльфанутый (СИ)
— Трайл! — вбежала ошарашенная Кая. — Слава предкам! О, Трайл…
Девушка подскочила и довольно легко затащила меня на кровать.
— Вставать еще нельзя, Трайл, — запереживала она. — Как же я рада, Т… тра-а-айл…
Она заревела. А я выпучил глаза. Разве это не меня утешать надо, а? Че делать-то, блин? В общем, я положил ей ладонь на голову.
— Но-но, — пробубнил я.
Она заревела еще пуще. Бросилась мне на шею, заливая слезами. Я приобнял девушку. Хм, а она стала шире.
— Поправилась, да? — ляпнул я шутку.
Внутренне сделал «фейспалм».
Зато помогло. Правда не так, как я планировал. Плакать-то она перестала, но я почувствовал другую эмоцию. Искреннее счастье. Даже неловко стало.
— У нас будет дитя, Трайл, — обрадовано посмотрела на меня. — Представляешь? Никогда не думала, что буду матерью. А ты будешь хорошим папой, я уверена, Трайл. Немного маленьким, если эльфом, но хорошим. Ты ведь тоже рад?
Во-первых, про маленького обидно. Во-вторых: ебать, какой пронзительный взгляд. Я бы сейчас лучше с Джумараком сошёлся. Что же так сложно то всё? Может прикинуться, что мне плохо?
— Я очень рад, — улыбнулся я слишком до ушей.
И как тут объяснить, что я вообще эту ситуацию не могу воспринять реальной. Как это я — папа? Что за… лютый трэш? Не, я, конечно, постараюсь, все дела. Няньку там найму. Да и вряд ли у орков мышление из разряда «папа, мама, я — счастливая семья». Надо же животы идти вспарывать. А Кая всю жизнь пробыла в Орде. Да и вообще, как я объясню ребенку, что мама у него получеловек, папа — эльф, а он — рыжий орк? Это же сразу траты на психотерапевта.
Ситуацию спас явившийся шаман.
— Молодой вождь, — отреагировал он более скромно, чем Кая, — предки благоволят тебе, раз дозволили проводить сегодня кровавый закат.
— Гоблины! — услышал я снаружи. — К оружию! Лучники на скалу!
Улук-Урай усмехнулся.
— Но вот отдохнуть тебе они не разрешают.
Я выскочил во двор, на ходу поправляя одежду и путаясь в онемевших ногах. Как же все болит-то. Четыре дня лежать в одной позе — отстой.
Поселенцы встречали меня удивленными и радостными взглядами. Еще бы. Вождь ожил.
Через десяток секунд я уже стоял на внутренних лесах частокола, осторожно выглядывая за него одним глазком.
Вдалеке я увидел гоблинских стручков. Полуголые, без оружия. Они неслись на поселение, визжали, размахивая руками. Я вздернул бровь. Идиоты что ли? Посчитал. Двадцать две штуки.
— Целься! — послышался откуда-то сверху голос Горца.
Острых слух уловил звук натягиваемой тетивы.
— Стоять!!! — заорал я.
Напряжение тетивы ослабло. Со скалы пришли эмоции радости, что вождь не окочурился в кроватке, и недоумение, что первый его приказ — не стрелять по гоблинам.
— Молодой вождь? — подоспел шаман и пригнулся рядом со мной. — Что случилось? Почему велено не стрелять?
Эх, какие прыткие. По сути и стрелять-то не надо. Отправить трех орков и те, позевывая, порвут вредителей на лоскуты. Но тренировка с живыми мишенями дорогого стоит.
Я уселся, выдохнул. Больно уж тяжело стоять враскоряку. Шаман выглянул за ограду, поохал, покрякал, сел рядом со мной.
— Странные они какие-то, — сказал я. — С ума что ли сошли?
Словно в подтверждение моих слов, визг гоблинов приблизился вплотную. Они верещали под самыми стенами, бились о нее головами, царапали ногтями. Но скорее укрепленное гномами ограждение падет, нежели они смогут сюда пробраться. Я поморщился от неприятных звуков.
— Нелегкую участь уготовили тебе предки, — вздохнул Улук-Урай.
Я поежился.
— Не нравится мне, как это звучит.
Шаман сухо улыбнулся.
— Мои слова звучат так, как должны звучать, молодой вождь. Никак иначе. Такое часто происходит с этим несчастным народцем. Разведчики и охотники, что не были в своем гнезде, почувствовали смерть матери и вернулись на пепелище. Они бы сошли с ума и погибли, но видимо что-то… произошло.
Мурашки на спине стали драться в споре, кто быстрее бегает. Улук-Урай задумался.
— Я думаю, они пошли по ее следу, — сказал он наконец. — По твоему следу.
Мои глаза расширились.
— В смысле? Какому еще следу? Мне помыться? Сменить тело? Вонять мамой гоблинов опасно!
— Мне кажется, это не поможет, молодой вождь.
— Что? Почему?
— Боюсь, что изменился твой дух, а не плоть. Наверное, эти гоблины видят в тебе… что-то. Я не могу по-другому объяснить такое поведение.
— Только эти гоблины? Или все?
— Мне не дозволено ведать всё, молодой вождь, — грустно улыбнулся Улук-Урай. — Но я думаю, что каждая матерь гоблинов имеет свой запах.
— У-у-у-у! — завыл я. — Кто еще сможет принюхаться ко мне?!
Шаман задумался.
— Я говорю лишь то, что нашептывают мне предки. Не думаю, что любой одаренный магией сможет рассмотреть в тебе… тени родителя гоблинов. Хотя, возможно, некроморфы и смогут. Говорят, они связаны со всем этим, и я в это верую.
— Короче! Давай начистоту. Я стану повелителем гоблинов? Тогда еще потерплю.
Шаман рассмеялся.
— Матка не возглавляет гоблинов, Трайл. Так же, как твое сердце не говорит тебе, что делать. Да и это было бы слишком удобно, согласись? Это самая многочисленная раса Варгарона. Если бы кто-то их объединил, то стал бы очень значимой фигурой в планах предков. Нет, молодой вождь, я не думаю, что это работает так. Просто ты стал, как бы это сказать, похож на одну конкретную матку. На ту, в которую, по причине ведомой только духам и тебе, Школьник, ты решил поместить себя.
Моя челюсть на этот раз не отвисла. Она охренела и забыла это сделать. Я выглянул за стену, посмотрел вниз. Тварюшки увидели меня, завизжали, пустили слюну и подняли ручки кверху. Я резко вернулся на место, сел.
— И что они вообще от меня хотят? — с подозрением прищурил глаза.
Шаман рассмеялся еще громче.
— Если я правильно помню то, что гоблины делают со своими матками, то боюсь тебе не понравится ответ, о, Великий Школьник.
В голове прорисовалась странная картина. Куча гоблинов окружили меня и как собачки насилуют мои ноги, насыщая их питательными веществами.
Так вот что я чувствовал все это время. Семь поглощенных мною душ слишком долго создавали гоблинов. Они хорошо поработали надо мной, создавая свое оружие возмездия. Теперь мне хочется обосраться в штанишки, почувствовать во рту живую сколопендру и сгнившую селезенку тролля-девственницы. Ах, вкусняшка.
Гоблины пришли ко мне. Они тянули ручки к своему божеству и смотрели на меня, как на спасителя от спермотоксикоза.
— Вождь?! — послышался сверху крик Горца. — Стрелять?!
Первая мысль: стрелять полностью! Мочи, убивай! Вторая мысль была еще ужаснее…
— Мне не нравится, как ты улыбаешься, молодой вождь, — поморщился Улук-Урай.
Взгляд со стороны
Горец, сын Родрына
Начальник безопасности клана «Зеленые Анаконды»
Тетива начала рваться от напряжения. Пришлось ослабить натяжение.
— Вождь чо? — спросил новоиспеченный орк-лучник
Горец промолчал. Он сам не знал «чо вождь». Но раз тот ничего не ответил, значит надо пока не стрелять. Он был достаточно умен, чтобы это понять.
Горец вздохнул, опустил лук. Дети повторили.
Орк посмотрел на темнеющее небо. И как же так все вышло?
Он никогда не любил выделяться. До последнего старался затеряться в массе. Так он выживал. Прикладывался дураком, но делал все по-умному. Смог дотянуть до сорока двух зим.
Все изменилось с появлением в его судьбе Трайла. Он был обычным орком, а потом вернулся с осады совершенно другим. Легкая душа? Великий герой? Выдумают же шаманы всякую глупость. Просто особенный орк. Бабка рассказывала, что особенные орки появляются раз в сотню зим. Вот и здесь — может менять себя на другого. И почему все так удивляются? Это же просто чуть лучше, чем сменить одежку с кожи на меха.
Горец считал, что Трайл просто притворяется. Сначала он был обычным, теперь умный, но притворяющийся глупцом. Он долго думал, для чего вождю все это, но так ничего не придумал. Наверное, они просто с ним похожи. Так удобнее выживать.