Помни войну (СИ)

— Это сколько сделать нужно, Дмитрий Густавович, боюсь, я не справлюсь, — совершенно растерялся Клапье де Колонг, во взгляде появилось уныние с некоторой обреченностью.
— Это на первых порах так завсегда кажется — но стоит организовать работу нескольких толковых офицеров, как все потихоньку станет налаживаться. Нужно создать нормально функционирующую систему — без нее победить японцев мы не сможем! А надо, кровь из носа нужно, иначе сами будем хоронить своих мертвецов, а потом рыдать на пепелище, вспоминая былое величие. Нет будущего у империи, господин капитан первого ранга, если не сможем отстоять право на ее жизнь в настоящем!
Фелькерзам остановился, выразительно постучал пальцами по железной столешнице. С усмешкой посмотрел на насупившегося флаг-капитана, который удрученно смотрел на собственноручно сделанные карандашом записи уже на двух листах.
— Не журитесь — легка беда начало, как говорят русские. А таковыми мы с вами и являемся, хотя я из немцев, а вы с французскими корнями. Но мы оба русские — а потому обязаны победить! И желательно с меньшими убытками и потерями, чем наш враг, или по меньшей степени — равными. Стране сейчас как воздух нужны победы, пусть небольшие, но они должны быть значимыми и регулярными.
— Да понимаю я это, Дмитрий Густавович…
— Так и действуйте строго по плану, Константин Константинович. Самое важное мы очертили — тыл и логистика с ремонтом и централизацией ресурсов, без этого просто не победим. Не сможем — все корабли эскадры нуждаются в профилактических работах, за семь месяцев плавания котлы и машины в предаварийном состоянии. И повреждения исправлять нужно, и требуется перевооружение — в огневой мощи мы уступаем японцам, и надо изыскивать дополнительные возможности. А для того облегчить наши корабли как только можно.
Фелькерзам остановился, видя, как начальник штаба делает пометки и подчеркивает нужные слова, красиво написанные бисерным почерком и ровными строчками.
— Второе дело, не менее важное и нужное — наладить работу штаба так, чтобы он превратился в мыслящий и деятельный орган. Связь и разведка — вот на что обратите самое пристальное внимание. Еще контрразведка — город и порт наводнены шпионами. Война больше года идет, а жандармы пальцами в заднице у себя, пардон за мой французский, ковыряются. Тут нужно навести порядок, жестко и решительно, не останавливаясь перед репрессиями всех заподозренных в шпионаже. Обратите внимание на флигель-адъютанта Чагина, он вполне справится с этим делом.
Дмитрий Густавович пристально посмотрел на флаг-капитана, тот молча наклонил голову, все было понятно и без слов — ведь кому то нужно разгребать «авгиевы конюшни», а для этого как нельзя лучше подходит лицо, которое пользуется безусловным доверием императора.
— На кораблях наладить службу радиоперехвата, к тому же вести в команды пару человек, можно и штатских, кто знает японский язык — для немедленного допроса пленных. А то мы больше сотни самураев выловили, в плен взяли — а допросить не можем, считанные единицы могут лопотать на английском языке. Такое недопустимо! Прах подери — всем штатским специалистам чин зауряд-прапорщика флота дадим немедленно, а там и в офицеры произведем со временем, тут мелочиться не стоит. Берите всех кого найдете и посчитаете нужным использовать — всех недовольных отправляйте ко мне!
— Я понял, ваше превосходительство, — начальник штаба сделал очередную пометку, а Фелькерзам взял флакончик с «микстурой» и налил себе в кружку — по каюте поплыл запах крепкого рома. Отхлебнул, и уже даже не поморщился, мысленно усмехнувшись — «вот так и становятся алкоголиками». Но чего только пить не станешь, чтобы унять боль, а ром реально помогал. Даже смог съесть полную чашку куриного бульона, вернее выпить — и теперь впервые чувствовал себя сытым, ощущая прилив сил.
— Но все нами тут запланированное, Константин Константинович, лишь прелюдия к главной части нашего «мерлезонского балета». Врага надо победить именно на море, а для этого не стоит лезть в драку с его броненосцами и «асамоидами» — огребемся от японцев по полной программе, как пьяные мужики в драке между деревнями «стенку на стенку» — с расквашенными носами и выбитыми зубами.
 
— А как тогда победить то сможем, если генеральное сражение не станем навязывать⁈
Удивление начальника штаба было таким искренним и непритворным, что Фелькерзам усмехнулся. И пояснил с улыбкой:
— Опосредованно нужно действовать, когда нельзя прямо. Есть полный набор таких действий — набеговые операции, уничтожение малых соединений противника с их выманиванием, употребление разных хитростей с растягиванием коммуникаций и минированием вражеских портов. И главным оружием здесь должна стать крейсерская война, к которой за год войны наши адмиралы так и не прибегли. Нет, попытки были, но все на уровне импровизации, а тут нужна система, без нее победить невозможно!
Крейсер «Олег» после Цусимского боя 14 мая 1905 года
 Глава 11 
Хейхатиро Того напряженно размышлял о произошедшем ночью, благо доклады поступали бесперебойно, а радиостанция на «Микасе» была одной из самых лучших на Объединенном Флоте, как и обслуживающие ее флагманские радисты с шифровальщиками.
Вообще, все лучшее, что только было — наводчики и сигнальщики, минеры и штурмана, пушки и станции беспроволочного телеграфа — все шло исключительно в 1-й и 2-й боевые отряды, на его эскадренные броненосцы и броненосные крейсера Камимуры. На все остальные отряды шел человеческий материал гораздо хуже по своим качествам. А вот на 7-й отряд, корабли береговой обороны, канонерские лодки и вспомогательные крейсера передавали все, что оставалось, а последнего было не очень много, вернее, всегда недоставало, да и качество самое скверное. Но то был совершенно правильный подход — потому что в генеральном сражении происходит перелом в войне, именно от немногочисленных кораблей «боевой линии» зависит конечный исход войны.
Однако русские этой ночью показали совершенно неожиданные приемы, над какими просто не думали. Нет, атаки миноносцев само собой подразумевались, но вот то, что можно в полной темноте навязывать артиллерийский бой даже небольшим отрядам, причем броненосным крейсерам, над этой проблемой как-то раньше не приходилось думать. А ведь русские все сделали правильно — с наступлением сумерек начали преследовать поврежденные крейсера, и как только настал для врага благоприятный момент, моментально и внезапно атаковали, задействовав артиллерийский удар от крейсеров в сочетании с атакой миноносцев.
Но это было только начало — дальше их крейсера начали играть с «Ивате», а несчастный Симамура не сообразил, что является простецом, и как глупая собака бросается за дразнящими ее мальчишками. И каждый раз, отбегая от «Ниссина» и «Якумо», он их раз за разом подставлял под расстрел шестидюймовых пушек под слепящий свет прожекторов. А вот когда подошли три оставшихся крейсера 6-го отряда, сражение приобрело совершенно неожиданное и невиданное ожесточение.
«Ивате» в очередной раз отогнал «Олега», который стал уходить на запад. «Сума» и «Акицусима» отрезали путь «Авроре» на север, а «Идзуми» перекрыл дорогу на восток. И начался беспримерный бой, в котором русский корабль сделал две попытки прорыва, как оказалось позднее, ложные, и отошел. Племянник со своими тремя малыми крейсерами стал наседать, и тут с севера посыпались снаряды, причем большого калибра. Стрельба была точной, ведь на японских кораблях светили прожектора.
От страшного взрыва на «Акисусиме» снесло спонсон с шестидюймовой пушкой. Возможно, то был подрыв заранее сложенных у орудия снарядов, но после размышлений Того принял на веру утверждение опытного командира крейсера капитана 1 ранга Хиросе, что это был именно десятидюймовый фугасный снаряд, начиненный мелинитом или лиддитом — ибо все было разнесено вдребезги.