Ветер истории (СИ)
- У меня завтра свободное время есть только до двух часов. Вас это устроит? - нагло заявил я.
Львов опешил и выдал несколько нечленораздельных звуков, прежде чем смог выдавить из себя согласие. Ага, похоже, он меня сам побаивается или ему что-то от меня очень нужно. Значит, сходу прессовать не будут, ну а что ему и генштабу надо мы еще подумаем и посмотрим.
Повесив трубку, я сел и старательно задумался. Что мы имеем? Львов, сказал, что обсудить хочет милицию. Надо полагать, что он нацелился ополчение либо как-то подчинить ей, либо вовсе распустить. Ну а Алексееву, что могло понадобиться? Понятно, что армия всегда хочет захапать все годные для нее ресурсы, но от ополчения-то брать? Само ополчение как боевая единица мало на что годно, а в глазах кадрового военного и вовсе лишние рты. Разве что раскидать по ротам в качестве пополнения. Другое дело - гарнизон. Алексеев может знать о связях между ополчением и солдатами. Может он считает, что у меня есть влияние на солдат, и я могу их убедить отправиться на фронт? Возможно. Что еще? О создании бронеотряда узнал и хочет себе отжать? Ну, так в городе у армии своей техники хватает. Те же остины, которых Елин на улицы вывел в феврале.
Лена все это время молча сидела возле дверей и внимательно за мной следила. Удивительная женщина! Все дамы, которых я знал до сих пор, уже засыпали бы меня вопросами, а это спокойно ждет, введут ее в курс дела или нет. Я успокаивающе ей пошевелил ладошкой.
Ладно, не буду гадать на кофейной гуще. Надо своим сообщить, может они что подскажут. Я созвонился с особником Ксешинской и попросил Сталина. Он в отличии от Львова работал допоздна. Коба спокойно выслушал новость и мои рассуждения и согласился с тем, что надо идти, выслушать, но ничего не обещать. Заодно, он пообещал сообщить новость партийному активу, а мне осталось обзвонить командиров ополчения. В таком деле нужна максимальная гласность.
На обзвон я потратил весь остаток вечера, большинство нужных людей у телефона не сидели, и их пришлось разыскивать. Наконец, это муторное дело завершилось и я, устало выпустив воздух, уселся на стул. До сих пор мне приходилось стоять, поскольку какой-то умник догадался прикрутить аппарат на стене на уровне груди.
- устал? - спросила Лена сочувственно.
- не столько устал, сколько задергался. Уж больно много новостей сегодня.
Хлопнув по коленям, я решительно встал.
- Все на сегодня. Пора к себе ехать. Завтра день будет насыщенный и чем кончится неизвестно. Надо выспаться, пока есть возможность.
- Куда ты уже поедешь на ночь глядя. Пошли, у меня заночуешь.
Я радостно согласился, но по прибытию был жестоко обломан. Спать меня Лена отправила на кушетку, а сама улеглась на кровать за ширмой. Кушетка выглядела обжитой. Как я узнал намного позже, у Лены часто ночевали товарищи, а то и прятались неделями, но все, как и я оставались лишь товарищами. Репутацию она имела монахини революции.
В приемной Львова я появился без четырех минут одиннадцать, то есть на четыре минуты раньше времени. Фрейдовщина здесь мировосприятие людям еще не исказила, так что можно надеяться, что никаких выводов из этого князь делать не будет. На входе меня спросили, кто я такой и с какой целью явился и, получив ответ, подробно объяснили, как пройти к князю. Уже когда я направился по указанному маршруту дежурный на входе взял трубку и сообщил кому-то о моем прибытии. Меня такая простота организации, мягко говоря, удивила. Ведь, целую эпоху политического террора пережили, только что революции произошла, а они даже документы не проверили. Про маузер, открыто висящий на боку, даже говорить не буду, итак понятно - бардак.
- Господин Волков? - утвердительным тоном спросил секретарь, увидев меня.
- Да.
- Проходите, министр Вас ждет.
Ого, даже ждет! Интересно, однако. Я зашел в кабинет и увидел за столом пожилого человека с уставшим лицом. По всей видимости, это и был князь Львов. Интересно, лицо у него усталое всегда или ночь была напряженная? Справа от стола располагался благообразного вида военный с седыми усами лихо загнутыми к ушам и в очках с тонкой оправой. Точно установить его звание я не смог. В армии я провел не так много времени и в погонах высшего командного состава не разбирался. Собственно, до сих пор, я из генералов видел только начальника своей дивизии, начальника Школы и Федорова. Причем во всех случаях меня заранее предупреждали, как к ним положено обращаться. Таких погон как у присутствующего генерала ни у кого из них не было. Ну, был еще набег царя со свитой в госпиталь, но это не в счет. Методом исключения, я пришел к выводу, что это генерал Алексеев. Поскольку фуражку я по гражданской привычке снял, зайдя в помещение еще внизу, то сидящих приветствовал решительным кивком, который при должной четкости исполнения и прямоте спины считается поклоном. Алексеев на это едва заметно поморщился, видимо решил, что я специально снял головной убор, чтобы честь им не отдавать. Ну и ладно. Князь отреагировал на мое появление совершенно иначе.
Он бодро выкатился из-за стола и радушно улыбаясь, шагнул мне на встречу.
- Здравствуйте, гражданин Волков! Или может Вам больше нравится обращение 'товарищ'?
- Нет, спасибо. Мне как человеку военному это будет не совсем комфортно. - отмазался я от такого панибратства, тем более, что в тоне князя явно чувствовалось старательно скрываемая снисходительность. У генерала взгляд немного оттаял. Похоже, он недолюбливал Львова и его манеру общения с нижестоящими.
- Ну, чтож, как Вам будет угодно - хохотнул князь - в любом случаи я рад приветствовать у себя человека внесшего свой вклад в дело обретения Россией гражданских свобод!
Князь, одобрительно похлопав меня по плечу, уселся обратно. Спохватился, предложил сесть мне и, раскрыв, лежащую на столе папку, перешел на более деловой тон.
- Вы гражданин Волков, наверное, уже слышали, что я недавно принял пост министра внутренних дел? - начал князь и удивился моему отрицательному покачиванию головой. Нелегко ему поверить, что кто-то не следит напряженно за перестановками в правительстве.
- Ну что же, в таком случаи, Вы, очевидно, не слышали о моем указе, о привлечении к службе в милиции лучших из чинов прежней полиции. Однако, как человек некоторым образом причастный к поддержанию порядка в Петрограде, должны понимать причины этого, скажу откровенно, неоднозначного решения. - Львов дождался моего кивка и продолжил - Мы, господин Волков, весьма высоко оцениваем ваш вклад в дело установления порядка и спокойствия на улицах города. Насколько мне известно, возглавляемая Вами рабочая милиция добилась неплохих результатов на патрулируемой ей территории. Между тем, мне докладывают, что криминальный элемент наводящий ужас на городскую общественность, совершенно не скрываясь, обитает в рабочих районах. Милиция же не видит в них никакой угрозы лишь от того, что совершают они свои злодейства вдали от их дома.
-Да, господин министр, такая проблема существует, и я как раз планировал ее поднять в числе прочих на сегодняшнем совещании. Стихийный порыв масс пора вводить в созидательное русло.
Министр мельком переглянулся с генералом и заглотил наживку целиком, аж лицом просветлел.
- Прекрасно! Вот видите, мы с Вами мыслим в одном ключе! - торжествующе сообщил он мне - Вы как военный человек не можете не понимать, сколь важен порядок и дисциплина во всяком деле, а порядок и дисциплина не возможны без единоначалия.
Ага, все-таки хотят ополчение под себя подмять. Ну-ну. Министр, между тем, продолжал разглагольствовать.
- Совершенно необходимое дело наведения в городе порядка, требует от нас объединения усилий всех ответственных граждан! Если общество выступит против преступников единым фронтом - на слове 'фронт' князь глянул на Алексеева, видимо проверяя, как тот отреагирует на использование военного термина - то не только в Петрограде, но и во всей России в скором времени установится прочный порядок и благоденствие. Но для этого, как вы, конечно, понимаете, необходимо, чтобы все эти усилия направлялись и регулировались одной волей.