Ветер истории (СИ)
Когда я проходил срочку, у нас в рембригаде был один интересный парень. Технику чинил любую. Он был фермерским сыном и во всяких тракторах-комбайнах копался чуть не с пеленок, а техника у его отца была в основном древняя, особенно по началу. В итоге попав в армию этот пейзанин уже мог творить технические чудеса не хуже большинства святых. Тут тебе и воскрешение БТР наложением рук и краткого магического заклинания и превращения мусора в отсутствующие на складе детали. Так что парень имел авторитет, подкрепленный к тому же немалой физической силой и регулярными продуктовыми посылками от отца. Не то чтобы нас плохо кормили, но домашние сало и колбаска со столовкой едой сравнивать смешно и даже кощунственно.
И вот однажды этот гений ремонта хвастал успешностью своего хозяйства, а ребята его подкололи
- Если у вас все так здорово получалось, то что же от армии не отмазался?
В ответ были названы три причины:
1. Он сам хотел в служить. Потому как и ферма и райцентр уже обрыдли и мир посмотреть захотелось.
На это все дружно разоржались и даже порекомендовали пару мест откуда окружающий военный городок мир был виден наиболее далеко.
2. Перед призывом он был отчислен из сельскохозяйственной академии с первого курса и отец рассвирепел.
3. Денег для отмазывания не оказалось, так как незадолго до того, отец уверенный, что сын успешно учится, прикупил по случаю новый комбайн. По дешевке, практически даром, за пять миллионов.
Вот тут мы в осадок и выпали. Мысль о том, что простой крестьянин, ну ладно не простой, а продвинутый, имеет заначку ценой в трехкомнатную квартиру, нас сразила наповал. Мы еще долго выпытывали у парня подробности фермерской жизни. Я долго размышлял не стать ли и мне фермером, но наслушавшись о проблемах и подводных камнях этого дела и особенно о тяжелейшем начальном периоде, не решился. Тем более, что как оказалось большинство фермеров успешно разоряются и влезают в долги. Тем не менее какое-то представление о сельском хозяйстве я получить успел.
Теперь же я слушал рассказы о том, как российские крестьяне пытаются прокормиться с лоскутка, а точнее с нескольких микролоскутков земли и приходил в ужас. Дело было не только в ничтожных размерах участков и их разделенности. Там и земля истощена была до предела и методы обработки из каменного века. Так что выживали люди по большей части отхожим промыслом и лебедой. Отхожий промысел это просто шабашка в городе, а лебеду ели, когда хлеб кончался. Я-то по городскому невежеству думал, что она ядовита, а оказалось ядовитая это белена. Правда я все равно не знал как выглядит ни та, ни другая, так что это открытие было для меня бесполезно.
С пролетариатом дело было запутаннее. Житье у рабочих было разным. Квалифицированные рабочие получали очень даже не плохо. Правда из квалифицированных я только Сыпченко встречал, так как они почти все имели бронь и в армии не встречались. Другое дело рабочие попроще, а то и вовсе чернорабочие. Эти жили хуже наших гостарбайтеров. Обитали в бараках, жили в долг, прав почти не имели. Еще больше все запутывалось из за разницы условий работы на разных заводах и фабриках. Однако и обеспеченные квалифицированные рабочие и нищие чернорабочие были недовольны. Возмущались и мелким жульничеством фабрикантов и собственным несправедливо низким социальным статусом. Даже на самого крутого мастера любой заштатный чиновник, зарабатывающий в пять раз меньше него, смотрел как на пыль у своих ног. И все это усугублялось коррупцией. Не просто коррупцией, а какой-то безудержной, беззастенчивой вакханалией. Прямо-таки легендарные 90-е протяженностью в пару веков.
Пожалуй, больше всего народ бесило именно это бесстыдство ворья. Даже офицеры со злостью плевались вспоминая переполненные рестораны и порой дикие в своей пошлости загулы нажившихся на войне спекулянтов.
Так что для себя я сделал две первых зарубки в памяти. Нужны колхозы и борьба с коррупцией. Причем с этого новой власти надо начинать. Осталось только придумать как эти идеи донести до большевиков. Почему до них? Так, а до кого еще? Царь уже безнадежен и, главное, недоступен для меня. Временные все сплошь интеллигенты и, вроде бы, коммерсанты, а значит, любят поучать и категорически не собираются слушать мнение человека не своего круга. Самое же главное, я точно знал, что именно большевики в итоге победят и победят в нелегкой борьбе, что исключает случайность их победы. Так что тратить время и нервы на прочих нелепых персонажей было просто глупо.
Еще одно открытие я сделал на очередной станции зависания, когда выбрался из вагона в надежде добыть свежую прессу. После героического спуска с лестницы, я привалился к вагону, чтобы перевести дыхание и осмотреться. С первым же поворотом головы я уперся взглядом в знакомое лицо.
- Добрый день, Сергей Алексеевич. Как ваши занятия? Надеюсь не забросили?
- Здравствуйте, Александра Александровна. Конечно, нет! Каждый день по вашим учебникам упражняюсь. А я и не знал, что вы тоже в Петербург едете.
- Ох, Сергей Алексеевич, это папа настоял. Все из за этого несчастного германца, который забрел к нашему госпиталю.
- Ну его можно понять. Я бы тоже перепугался, если бы узнал, что рядом с моей дочерью стрельба шла.
- Ну какая там стрельба, скажете тоже. Это просто случайность и не было никаких причин думать, что это повторится.
- Причин думать, что не повторится, тоже нет.
- Ну вот, и вы туда же! Мне совершенно ничего не угрожало! Уж вы-то это знаете.
- Я-то знаю, а толку-то от моего знания? Ваш отец моего мнения не спрашивал, а если бы и спросил, я бы с ним согласился.
- Это еще почему?! - возмутилась Саша - я такая же дочь России, как и миллионы мужчин сражающиеся сейчас за нее и у меня такое же право служить Отечеству, как и у них.
Наверное, она бы еще долго читала эту проповедь, если бы я не догадался подкинуть ей новую идею.
- Александра Александровна, помните, вы постоянно мне говорили, что я должен учиться и стать офицером?
- Да - удивилась она смене темы.
- Так вот сейчас я хочу вам сказать тоже самое. Работа сестры милосердия не для вас. Вы способны на большое и у вас явно есть стремление помогать людям. Поэтому я считаю, что вы должны учиться на врача.
Саша изумленно смотрела на меня, проникаясь этой новой мыслью. Тут прибежал какой-то железнодорожник и велел полезать в вагон, так как паровоз уже заправился и скоро тронемся. Я вежливо расшаркался перед Сашей, все еще пребывающей в глубокой задумчивости и с помощью железнодорожника забрался обратно в вагон. Ну вот, сходил за газетами.
Вечером, засыпая, я вспомнил, как Саша назвала 'миллионы сражающихся мужчин' дочерьми России и долго смеялся, отмахиваясь от расспросов любопытных соседей, которым тоже хотелось посмеяться. Однако, не привередлив я стал в юморе. Раньше бы я над этим даже не улыбнулся. Информационный голод так действует, что ли.
Ничего особо примечательного в поездке больше не произошло. Разве, что мужики представили мне одноногого посыльного, которого Клим сагитировал доставить семье Терентия помощь от отряда. Сашеньку я больше не видел, видимо ехала в вагоне персонала.
Наконец, поезд прибыл в Питер. Из окна вагона было видно только какие-то хозяйственные постройки, переплетения путей и суетящихся людей. Выгрузка заняла весь день. До нашего вагона очередь дошла часам к четырем. Два крепких мужика-санитара поставили возле койки носилки и отработанным движением закинули меня на них. Мое заявление, что я могу и сам дойти до телеги , были проигнорировано. Санитары, так же молча и безразлично, накрыли меня двумя одеялами и вынесли в тамбур. Там они спустили носилки на руки таким же мужикам на земле и взяв новые носилки, ушли обратно в вагон.
Новые носильщики, решительно пресекли мою попытку встать и отволокли меня на телегу. Вскоре рядом бухнулся здоровенный баул с моими вещами. Хм, а много вещей у меня накопилось, однако. Хотя там одних кожанок две и шинель ни разу не одетая. Да еще и сапог две пары: те что на складе выдали и трофейные, которые я снял с офицера при захвате Минерв. Так что объем баула впечатлял. Рядом усадили еще одного раненного и телега тронулась.