Попаданка для Наместника Смерти (СИ)

— … девочка идет на поправку! Есть большой прогресс! Организм молодой, борется! Так почему бы не попробовать отключить ее! Пусть дышит сама! Есть те, кому это нужнее!
Голос был незнакомым.
— … у нее есть ее положенные по закону тридцать дней! Да, прогресс есть, но я бы не рискнул ее отключать! Сами знаете, как оно бывает!
Этот голос был уже знаком. Тот самый хозяин Ричарда отстаивал мое право на жизнь.
— … вы понимаете, что в соседней больнице все переполнено! К нам везут! А мы куда? — послышался незнакомый голос. — Легких нужно постепенно отсоединять! Пусть пробует дышать сама! Раз она почти сама дышит, то нужно пробовать!
— Нет! — категорично заявил голос хозяина Ричарда. — Я отказываюсь! Есть все показания подержать ее на нем положенный срок!
— Ну, знаете ли! — послышался раздраженный незнакомый голос.
— Ну там же вроде еще выделили? — вмешался негромкий голос еще одного врача. Я его сразу узнала.
— Да кто там выделил! Я тебя умоляю! — голос хозяина Ричарда был смертельно уставшим. — Пусть пишет приказ, пусть берет на себя ответственность. Просто так я ничего делать не собираюсь!
В этот момент я проснулась.
Проснулась я без десяти минут полдень, чувствуя, как моя рука до сих пор сминает простыню. На тумбочке лежала еще одна коробочка. Я открыла ее и увидела очень красивые серьги с маленькой запиской: «Прошу прощения за то, что не зашел».
— Так-так-так! — радостно топтался по одеялу кот. — Собираем коллекцию! Ничего! Скоро у тебя тут все превратится в пещеру Алладина!
Я отложила серьги к предыдущему подарку и обняла колени. У меня такое чувство, что у нас тут любовь по переписке!
— Ладно! — решительно заявила я, готовясь потребовать законные пять минут, чтобы обнять любимого человека.
— Ладно! — решительно заявила я, готовясь потребовать законные пять минут, чтобы обнять любимого человека. Я мечтала поговорить с ним, прогуляться, посидеть, попить чай… Просто подержать за руку и посмотреть в глаза…
А потом уже поговорить про спрятанное письмо.
Странное чувство одолевало меня. Меня любят, но мне почему-то кажется, что на меня просто плевать! Как такое может быть, я сама представить не могла.
Ничего! Сейчас все выясним!
Стащив простыню, я завернулась в нее и босиком направилась по коридору.
— Я с тобой! — нагнал меня кот. — Сейчас мы ему все выскажем!
— Да! — решительно кивнула я. Кот шел рядом, держа хвост трубой.
— Нам ведь не впервой? — твердо произнес кот.
— О, нет, — усмехнулась я, вспоминая штурм туалета.
— Мы уже опытные! — воинственно продолжал кот. — Если нас любят, то пусть показывают свои чувства, а не прячут их на черный день!
— Докажем, что мы — ЛИЧНОСТИ, а не ЛИШНОСТИ! — воинственно восклицал кот, решительно идя на штурм чужой ледяной стены.
— Да! — согласилась я, немного ускоряя шаг.
— Сейчас мы ему покажем! — воинственно заявлял кот.
— Покажем! — кивнула я, видя дверь кабинета.
— Сейчас мы ему дадим! — продолжал кот, когда я положила ручку на дверь и открыла ее.
Я вышла минут через десять, слегка взъерошенная и как бы… я вообще забыла, зачем шла, собственно… Просто, меня поймали головокружительным поцелуем и… Там как-то уже не до этого было… Потом послышалось: «Ну все, иди, у меня много работы!». И я только выйдя за дверь поняла, что как бы шла по поводу письма поговорить… И даже приготовила целую речь: «Почему вы за меня все решаете? Я — тоже личность, я тоже человек!».
— И? — спросил кот, появляясь из-за занавески. — О, я вижу, что «сейчас мы ему покажем, и сейчас мы ему дадим», я зря ляпнул, да?
— А ты чего не пошел выяснять отношения? — удивилась я, видя, как кот выходит из-за занавески.
— У меня что-то живот прихватило, — оправдывался кот. — Я решил, присоединиться попозже, но ты уже вышла…
— Понятно! — вздохнула я, снова открывая дверь.
— Дорогая, извини, я занят, — послышался голос.
— Я хотела спросить по поводу письма. Вы забрали его? — спросила я напрямую.
— Любовь моя, мне некогда разговаривать с тобой на эту тему, так что давай попозже! — улыбнулись мне.
 
— Попозже, это когда? — поинтересовалась я, вспоминая, что уже собиралась ему что-то высказать, как мне тут же закрыли рот страстным поцелуем. — Во сколько? Но так, чтобы точно!
— Я не знаю, когда освобожусь! — ответили мне.
— Мне кажется, что вы освободитесь сейчас, — произнесла я, решив не покидать комнату. — Я хочу поговорить по поводу письма! Почему вы забрали его!
— Потому что, я не хочу, чтобы ты уходила, — ответили мне, так и не отрываясь от бумаг.
— И для этого нужно было отбирать письмо? — спросила я, видя, что он параллельно оставляет какие-то резолюции. И, словно не обращает на меня внимания.
— Да, — послышался ответ. Я не могла понять, это он мне, или документу, что держит в руках? Что-то внутри переспрашивало: «Это точно нам?».
— Хорошо, ладно, — продолжила я. — А почему вы решаете за меня, уходить или не уходить? Почему я не могу сама решить, уйти или остаться?
Мой вопрос прозвучал в пустоту.
— Я вообще-то с вами разговариваю! — заметила я, слыша, как шуршит перо по бумаге.
— Я тебя внимательно слушаю, — кивнули мне. Я так не могу! Я тут значит ему про одно, а он даже взгляд не поднял!
— Вы так и не ответили, — напомнила я, видя, что документы переезжают в соседнюю стопку. А один завис в руках, чтобы лечь в маленькую стопочку рядом с чернильницей.
— Если вы не хотите, чтобы я ушла, я попрошу вас уделять мне время. Понимаю, что много работы, но я могу вам помочь! — выдохнула я.
— Сомневаюсь, — с улыбкой ответили мне.
— Не надо во мне сомневаться! — штурмовала я чужую психику. — Я отлично работаю с бумагами.
— Тебя это интересовать не должно, — ответили мне. Да что ты будешь делать!
— Хорошо, давайте тогда договоримся, что вы будете находить время, чтобы мы могли провести его вместе! — я покраснела, потому что не привыкла просить о таком. Но это был отчаянный шаг!
— Хорошо, когда? — послышался голос, пока бумаги ровняли уголок к уголку.
— Сегодня вечером, — оживилась я. — Немного. Часик! Просто отдохнете… Давайте в шесть!
— Договорились. Сегодня вечером, я постараюсь. Но не обещаю, — послышался ответ.
Я выдохнула, чувствуя себя победительницей.
— Ну как? — спросила я, прикрывая дверь.
— Как-как? Бесполезно! — вздохнул кот. — Спорим, что он не придет!
— На что? — спросила я, глядя в глаза коту.
— На… почесушки! — лукаво ответил кот.
— А если придет? — спросила я, идя по коридору.
— Тогда я перестану трусить тебе шерсть в чай! — заметил кот, идя рядом и держа хвост трубой.
— Погоди! Так ты трусишь мне шерсть в чай? — ужаснулась я. Чай и так был холодным, так еще и с шерстью.
— Я его так согреваю! Ты же всегда плюешься, что ненавидишь холодные чаи! — ускорился кот, прошмыгнув в дверь.
День казался мучительно долгим. Я замирала в предвкушении, когда стрелки встанут на шести и двенадцати. Я даже нарядилась, представляя, как мы просто прогуляемся по саду. Или посидим возле камина. Мне казалось, что внутри меня столько нерастраченной за годы любви, что ее нужно выплеснуть. До этого она мирно спала, но сейчас проснулась и мечтает быть взаимной и подаренной…
— О, как чешется моя спинка и никак не чешется! — послышался голос кота, когда минутная стрелка шагнула на одно деление.
Через полчаса я сидела и чесала кошачье пузо, думая о том, неужели так сложно найти время на того, кого любишь?
— О, да… Это не меня тебе завели! Это тебя мне завели, чтобы не скучно было! Да… — стонал кот, пока я смотрела на себя в зеркало. Драгоценные сережки сверкали вместе с драгоценными заколками, стоило только повернуть голову. Драгоценная вышивка на платье тоже сверкала, стоило мне чуть-чуть пошевелиться. И точно так же сверкали мои слезы. Невозможно быть таким человеком!
— Ой, да ладно! Таких людей полным полно! Хочешь, я сходу десяток назову? — ворчал кот.