Двойной Киндер для Блудного Санты (СИ)
Ммм… Костик? Он решил меня побаловать?..
Однако до конца мысли сформироваться было не суждено. Меня будто вспышкой молнии прошило и сон как рукой сняло. Широко распахнув глаза, я живо подобралась в постели и испуганно огляделась.
Костик! А еще Васька, девчонки и… Санта…
И…
Кажется, я вчера перебрала. Совсем чуть-чуть, малую толику.
О, боже. Боже… Кого я пытаюсь надуть?! — схватилась я за голову, силясь переварить всю навалившуюся за последние сутки информацию. И по возможности смириться с некоторыми ошибками, исправлять которые уже, очевидно, было поздно. Слишком поздно.
Получалось из рук вон плохо. Сердце забилось как ненормальное, где-то в горле, от одной мысли о том, что я переспала с незнакомцем. Стало тошно от самой себя. И все надежды на яркий сон — всего лишь сон — опали руинами, стоило заглянуть под одеяло и обнаружить там абсолютно нагую себя.
С Костиком я голой не спала совершенно точно. Да и, в общем-то, никогда до сего дня не спала. Зато с легкостью переспала с мужчиной, чьего имени так и не удосужилась узнать. Хотя какое там имя! Я и лицо-то его помнила едва ли, с большой натяжкой.
Но это было еще полбеды. Гораздо больше волновало, как теперь найти в себе силы выйти из спальни. Он ведь наверняка еще в квартире! В самом деле, не полтергейст же, коего у меня никогда не водилось, себе ни в чем не отказывает, гремя прямо сейчас уцелевшей посудой на кухне.
Черт!!!
В отчаянии, я рухнула обратно на подушку и закусила ее уголок. Но даже повыть от души мне было не суждено: я только вошла во вкус, как на весь дом завопил будильник. Будь он трижды неладен!
Делать нечего. Пришлось разлеплять зажмуренные веки и выползать из мнимого укрытия в виде одеяла над головой. И сдаваться на милость собственным косякам, с высоко поднятыми руками…
Обрывочные мысли в голове походили на запутанную новогоднюю гирлянду. Единственное, чего я хотела определенно — провалиться сквозь землю прямо сейчас, потому что лишь в этом видела свое спасение. Но все мои мольбы к небесам разбились о суровую попу реальности. Так что на чистом автопилоте выполнив утренние водные процедуры, я, будто лом проглотившая, прошагала на кухню.
Ну, как на кухню. Изначально предполагалось, что недолго потопчусь на пороге, ради приличия, а заодно постараюсь хоть немного успокоиться, но… В итоге «медведь застыл, на пне постыл». Причем отнюдь не без причины, да… И если еще минуту назад я пребывала в крайней степени возмущения и замешательстве, то сейчас стояла, поверженная в глубочайший шок.
Голый торс, с нарочито низко напяленными алыми брюками, из-под которых проглядывала широкая резинка трусов от Кляйна. Крепкая шея, форменная стрижка с выбритыми под ноль висками и копной темных волос на макушке… Бугрящиеся под загорелой кожей тренированные мышцы. Отточенные и в то же время очень плавные движения, каждое из которых походило на танцевальные па. Широкие плечи, с перекинутым через правое вафельным полотенцем, узкие бедра… Сильные руки и упругий зад, в конце концов!
Секс. Прямо сейчас на моей кухне хозяйничал секс в чистом виде. Причем затрудняюсь с ответом, который из фактов поразил меня больше.
Эй, мироздание? Хочешь сказать, что это вот с этим экземпляром я… кхм?.. Серьезно, что ли? Да ну! Нереально. Где он и где я — небо и земля, в лучшем случае.
Мысли и чувства спутались окончательно. Я готова была взыть в голос! Кто мне скажет, наконец, по какому принципу работает гребаный закон подлости?! И почему обычно ничего после «попоек» не помнящая, на сей раз о самом главном я не забыла!?
Судорожно сглотнув и едва не подавившись воздухом, поняла, что мне нужен лед. Много льда, а лучше — целая ледяная ванна. Срочно! — мысленно взмолилась, тем не менее отчетливо понимая, что бегство в данной ситуации не выход. А потому со вздохом проводила в последний путь чувство стыда, честно собрала себя в кучку и отмерла. Хоть это и стоило мне титанических усилий.
— Знаешь, после всего, что между нами было… кхм!.. ты просто обязан на мне жениться, — пробурчала деланно мрачно, лишь бы обозначить свое присутствие.
— Доброе утро, — обезоруживающе оскалился «Санта» во все тридцать два и с готовностью протянул мне кружку, будто ждал: — Вот, выпей. Работает безотказно, через час будешь бодрой, как огурчик на этикетке банки.
Его радужного настроя я, откровенно говоря, не разделяла. Поджав губы и стараясь не смотреть на мужчину, приняла из его рук кружку с огуречным рассолом. Да тут же и выронила, одернув ладошку точно от каленого железа!
«Доброе утро»?! Определенно! Благодарю, милый «Санта», типун тебе на язык!
Эх… А мне ведь еще целый день на работе торчать. Вот как, спрашивается, после такого не придушить любимых подружек?
8
Кружка раскололась надвое, едва достигнув пола.
«Вот же дура неуклюжая! Впервые мужчину видишь?!» — выругалась на себя, впиваясь ногтями в ладони и утверждаясь в желании провалиться прямо здесь.
Так обидно вдруг стало, так досадно, а потом — внезапно — жалко себя настолько, что невольно задрожали поджатые губы. Мало того, что выставила себя в некрасивом свете перед незнакомым мужчиной, так еще и недвусмысленно дала понять, что его присутствие вызывает во мне массу мыслей и чувств, помимо основных — рациональных.
Мой незнакомец меж тем схватил полотенце на плече, спешно принимаясь пропитывать им лужу, и попытался утешить:
— Не расстраивайся, говорят, на счастье!
Ага, как же! — съязвила я мысленно, глядя сверху вниз на размывающийся силуэт.
Наверное, эти его слова стали последней каплей. Потому что вытерпеть все то унижение, что организовала себе собственноручно, не хватило выдержки. Я, будто та девчонка с горячей головой, которая так часто ссорилась с мамой и хлопала входной дверью, психанула и пробкой из-под шампанского вылетела из кухни. Понеслась в спальню, а там, с разбегу, упала лицом в постель, не думая вообще ни о чем.
Первые слезы уже оросили подмятую под головой подушку, когда услышала стук в открытую дверь и деликатный кашель:
— Можно?
— Нельзя! — окрысилась я и резко отвернулась, бормоча в подушку: — Уходи.
И почему, скажите на милость, я вот нисколько не удивилась непослушанию?
Матрас за мной ощутимо прогнулся. Что-то горячее, чуть тяжелое коснулось сперва плеча, потом спины, и дернулась я быстрее, чем осознала, что мужчина поглаживает меня своими широкими ладонями. А потом произошло самое абсурдное, что вообще могло произойти между не знакомыми друг с другом и при том переспавшими людьми.
Я невольно зажмурилась и плотнее уткнулась в подушку. Дышать стало тяжелее, но высунуться из «укрытия» не хватало смелости. По спине побежали… приятные мурашки. Целый табун, что мне вот категорически не понравилось!
— Рельсы-рельсы, — протянул «Санта» с легким акцентом, намеренно растягивая слова и словно смакуя каждое движение, — шпалы-шпалы… едет поезд запоздалый…
Я сглотнула. Нахальство некоторых явно не знало границ. Другого объяснения ползущим по спине — все более уверенно — горячим ладоням у меня не было… И что парадоксально: понимала, что по-хорошему мне бы выгнать его — и дело за малым: разобраться с «мировой» подругой в лице Васьки, но с другой стороны, размышлять над происходящим хотелось с каждой минутой все меньше…
Решимости придала вскипятившая кровь злость. Она же и перевесила абсолютно неестественные в сложившейся ситуации ощущения.
— Руки убрал! — рявкнула я, мгновенно сев в постели и отпрянув от мужчины, который только что собирался проникнуть своими наглыми лапищами под рубашку пижамы. Моей, черт возьми, пижамы!
Массовое помешательство какое-то, честное слово! За последние сутки меня норовит облапать уже второй по счету… мужик. И ладно первого я еще знала! Но этот…
— Спокойно. Я не собирался, — оправдался он, примирительно поднимая обе руки. И спрятал в уголках губ улыбку, впрочем, неудачно. Намеренно или нет — мне было сейчас абсолютно до фени. — Я не насильник, — дополнил через короткую паузу, очевидно, для верности.