Божьим промыслом. Стремена и шпоры (СИ)

— Да пропади они пропадом, — сразу ответил Сыч, — прыгают, бьются, дурни, а всё чтобы бабам понравиться. Машут там своими железяками, пыжатся…, — он весело трясёт головой и ухмыляется. — Аж смешно, ей Богу!
— И что же, ты никогда не хотел владеть мечом? — удивился барон.
— Эх, экселенц, — ухмыляется многомудрый Фриц Ламме, — мечи — это для вас, для благородных, а с меня кистенька да ножичка хватит, да удавочки, лишь бы ночка была потемнее, да улочка потише. А уж если ночью меня такой вот господинчик с мечом встретит, то и выхватить его не успеет. В этом вы уж не сомневайтесь. А белым днём так я к такому храбрецу и близко не подойду, авось не дурак.
  
Глава 10
 
Тут Волков и не нашёлся, что ему и ответить, он-то, зная Сыча давно, как раз не сомневался, что случись такая встреча — и живым выйдет из схватки именно этот крепкий и ловкий, хоть неказистый на вид человек, а вовсе не боец, обученный бою честным оружием.
Тем не менее барон продолжил:
— В общем, устроишь турнир.
— Устроить-то устрою, раз надобно, но ведь у меня могут и спросить, на кой чёрт я это затеваю, — резонно заметил Ламме.
— Так все делают. И гильдии оплачивают турниры, и отдельные купцы, чтобы поднять свой авторитет в городе, чтобы показать себя достойным, небедным партнёром в будущих сделках. Оплата городского пира или турниров — лучший способ для приезжего купчишки показать себя, — объяснял ему Волков, удивляясь, что Ламме этого не знает.
— Так про то я слыхал, то мне понятно, — говорит Сыч, чуть сомневаясь. — Но ведь дело сие денег стоит больших. Выгорит ли то, что вы замышляете?
Волков секунду молчит; в его голове план уже сложился, и он думает, как бы довести его до Сыча. Наконец он начинает:
— Большие гильдии, банки или богатые коммуны содержат на свои средства чемпионов, первых бойцов в фехтовальных школах, а иной раз и целые школы. Это, во-первых, престиж, а во-вторых, всякий купчишка или меняла желает, чтобы при нём были умелые головорезы. Нобили городские, они всегда приходят посмотреть на своих чемпионов, когда те выступают в поединках. На таких турнирах приезжие купцы знакомятся с местными, это ещё и знак, что приезжий — человек не нищий. И твоя задача — устроить такой турнир, и главное…, — тут барон снова задумался.
— Ну, что? — торопит его Сыч. — Какая моя задача?
— Твоя задача — устроить свару между бойцами двух школ. Как говорили пращуры, «инцидентис».
— Двух школ? Вы же вроде сказали, что турнир надобно провести в одной школе, этой… «Непорочной девы», — не понимал Сыч.
— Да, именно так, но турнир должен быть открытый, в котором дозволено будет принимать участие всем.
— А, теперь понял, — кивал Ламме.
— А чтобы нам быть уверенными в том, что еретики из фехтшуле «Арсенал» придут участвовать, мне придётся раскошелиться, — продолжал свою мысль барон. — И посему за победу в первой дисциплине — меч и кинжал — ты назначишь в приз золотой кубок.
— Ишь ты, не жирно ли? — восхитился его помощник.
— Жирно, конечно, дорого, да делать нечего, — вздыхал Волков. — Ещё назначишь призы второму, третьему и четвёртому бойцам. А ещё призы по сто талеров в дисциплинах меча и баклера, молота и алебарды. Узнаешь про аренду зала… Такие турниры идут, как правило, два дня; нужно будет арендовать зал, а для почётных гостей придётся купить вина хорошего, сыров, сладостей и прочего. Привезти туда мебель для них же. Кресла, столы.
— Это же какая прорва денег надобна! — сокрушённо качал головой Фриц Ламме.
— Прорва, — соглашался барон. — Хорошо, если в тысячу уложимся.
— Моя-то затея куда дешевле была, — продолжал Сыч.
— Верно, только очень уж груба она; пойми ты, палкой, ножом и пятьюдесятью монетами нам здесь не обойтись, непросты тут людишки, непросты… Нас сразу горожане раскусят и выпрут из города с боем, да ещё герцогу на меня нажалуются, меня же выставят виновным. Так что пойдём путём длинным и дорогим, но зато похожим на правду.
— Ну, как знаете, только денег мне ваших очень жалко.
 
— А мне ещё жальче, — сказал генерал и продолжил: — Поедешь на Собачью улицу — кстати, купи себе мула или мерина… Негоже тебе, богатому купцу, пешком ходить.
— Эх, я коня хочу, — мечтательно произнёс Сыч, — у меня же в Эшбахте конь. Ну, вы и сами видали.
— Слышишь, ты… Фердинанд Константин, — вспомнил генерал. — купчишки на конях не ездят. Так что мул или мерин, да и тот чтобы небольшой.
— Понял, понял…, — заверил его Ламме.
— Так вот, поедешь на Собачью улицу и найдёшь лавку Хольца — он торгует посудой и украшениями — и купишь у него главный приз.
— Ага, и что? Там у него есть кубок? — догадался Сыч.
— Точно, — говорит Волков, — купи тот кубок, но торгуйся с ним за каждый талер. Купишь, так езжай в фехтшуле. Узнаешь, кто там старший, и скажешь, что желаешь устроить турнир.
— А вдруг откажут? — сомневается Ламме. — Скажут, не надобно нам такого, ступай с Богом.
— Эх, Сыч, иногда кажешься таким умным, а иной раз дурак дураком! — Волков смотрит на него с упреком. — Это всё равно как если ты к мельнику привёз зерно и попросил его смолоть, а тот ответил, мол, не надобно мне, ступай с Богом. Нет, не должны тебе отказать, каждой такой фехтшуле нужны ученики: и хорошие, и плохие. Они же туда деньги приносят, чем известнее школа, тем больше учеников в ней, а что школе приносит известность?
— Турниры, что ли? — догадался Фриц Ламме.
— Турниры, конечно. Придёшь, так тебе там ещё и порадуются, что ты им денег принёс. И учителя, и ученики, и хозяева. Все деньгам будут рады. Так что договаривайся на ближайшую субботу; как договоришься, езжай и найди городских герольдов. С ними тоже не скупись, пусть до самой субботы на весь город раструбят, особенно пусть упирают на большие призовые. Чашу золотую у тебя заберут и выставят в школе на обозрение как главный приз. Пусть людишки в школу ходят и смотрят.
Сыч кивал головой: дескать, да, да, всё понял. Но вид у него был немного испуганный — или обескураженный, видно, не готов он был к такой задаче. И Волков, видя это, ему говорил:
— Ну, Фриц Ламме, чего ты? Ты же за реку к горцам ходил, не боялся; чего сейчас лицом бледен?
— Ну, к горцам… Там всё проще было. А тут чаши, герольды, фехтшуле разные, всё непонятно, всё впервой.
— Всё это ерунда, купчишки не умнее тебя будут, а за такое берутся без сомнения. Устраивают и городские фехтовальные турниры, и даже большие турниры рыцарские, на которых не брезгуют бывать знатные рыцари и даже князья. Чего тебе бояться, ну… чего?
— Ох, — вздыхает Сыч. — Даже и не знаю…
— Вот и не думай лишнего, просто делай. Главное не забудь.
— А что главное? — Ламме стал внимателен.
— Главное — когда почувствуешь, что народец уже готов твои денежки заполучить, скажи, что желаешь, чтобы судьи все были веры истинной.
— То есть чтобы среди судей не было еретиков? — уточнил Сыч.
— Именно; скажи, что не очень доверяешь лютеранам — но только не вздумай их хаять, — Волков сделал на этом ударение. — Без злобы и без лая, просто ты не уверен, что лютеране могут быть честны.
— Ага, — помощник всё запоминал. — Значит, на лютеран не злобствовать, но просить, чтобы среди судей их не было, дескать, нечестны они.
— Да.
— Так, — Сыч был очень серьёзен. — Ну а что мне делать, с чего начать-то хоть? Куда пойти поначалу?
— Для начала встань пораньше и купи себе мула, ты же богатый купец, что на прихоти свои может потратить тысячу талеров…
Но тут Сыч его перебил, не дав договорить:
— Так, может, всё ж коня?
— Не вздумай туда на коне ездить. Купцы на конях не ездят. Кони — это расход лишний. А они денежку берегут. Даже богатые. Так что покупай мерина, а лучше мула, как я и говорил.
— А что же я богатый купец, а без слуг?
— Всем говори, что все слуги воры, и ты своего последнего две недели как погнал за воровство. Теперь вот нового ищешь, да пока не нашёл, так как город чужой, народа здешнего ты не знаешь, а без рекомендаций брать никого не хочешь, так как опять же все воры вокруг.