ВозРожден быть знаменитым (СИ)
Но, когда все закончилось, даже двенадцатилетний Даниэль понимал, что теперь в школе его ненавидят все — и его прошлые обидчики, и учителя, которым влетело за то, что они это не выявили заранее, и тем ученикам, чьи издевательства над другими людьми выявили в процессе расследований. Поэтому Дан закатил слезную истерику родителям, умоляя их переехать. В этом возрасте это казалось самым лучшим способом решения проблемы: сменить место жительства.
Родители его любили, поэтому в июле 2013 года семья находилась в поисках нового жилья — собирались переезжать в пригород. Не то, чтобы загородный дом был желанным объектом именно для его семьи. Папа — адвокат, мама — профессор, они оба выросли в Нью-Йорке и домик с лужайкой не казался им лучшим место для семьи. Проблема в том, что купить квартиру в столь сжатые сроки сложнее, чем найти дом.
Даниэль отлично помнил, что загородная жизнь не слишком подходила их семье. Родители тратили больше времени на дорогу, следовательно меньше времени проводили дома. До этого мама сама вела хозяйство — ее график и то, что раньше она ходила на работу пешком, позволяли. В пригороде пришлось нанять домработницу. И ту удалось найти не сразу. Школа в их новом районе была неплохой, но дополнительных занятий практически не было. Дан не только не смог вернуться к музыке, но и вынужден был бросить тхэквондо. А еще из-за переезда он поссорился со старшей сестрой. Младшие, двойняшки Вайолет и Лаванда, к переезду отнеслись безразлично. А вот Марианна… Мэри… Мэри негодовала. Она старше его на два года и до этого случая они действительно хорошо общались. Когда Дан попал в больницу, она все рвалась найти обидчиков… но когда он потребовал переехать, все изменилось. Из-за него ей пришлось оставить друзей, свои увлечения, образ жизни городской девчонки, что не лучшим образом сказалось на их братско-сестринских отношениях.
Что самое обидное — и самому Дану переезд не принес счастья. Он так и не завел близких друзей, ему многое не нравилось в новой школе, как не нравился и их новый дом с тонкими стенами, из-за которых невозможно было в своей комнате даже музыку громко слушать.
Все это заставило сейчас Дана попробовать исправить ситуацию. Он сам предложил родителям альтернативу: сменить не дом, а только школу. В их случае — отправить его в частную школу.
Для того, чтобы поступить в другую муниципальную школу, нужно сменить место жительства: таковы правила. Но частные школы не имели адресной привязки — плати деньги и уже не важно, где ты живешь.
Дан не считал свою семью богатой. Но во многом это из-за четверых детей, которых нужно не только одеть и накормить, но и выучить. Папа Дана — партнер в относительно небольшом юридическом агентстве, которое помогает малому и среднему бизнесу как в бизнесе, так и в тех проблемах, которые случаются у владельцев этого бизнеса. Мама — преподаватель в Университете Нью-Йорка, она в штате постоянных профессоров и ведет лекции по поэзии двадцатого века. Их квартира с пятью спальнями находится в собственности, две машины, все необходимое для комфортной жизни. Но все же — в двенадцать лет Дану казалось, что частная школа будет не по карману его родителям, поэтому даже не заикался о подобном. А они не предлагали, потому что считали, что он хочет оказаться как можно дальше в принципе от этого места, а не только от школьных хулиганов. В свои… тридцать, по сути, Дан понимал, что частная школа может обойтись им дешевле всех тех дополнительных трат, которые возникли из-за переезда.
Кроме того, ни Мэри, ни двойняшки в частную школу переводиться не захотели, оставив эту привилегию брату. Родители только немного переживали, что Дан все еще будет встречаться со своими прошлыми обидчиками на улице, но их успокоило, когда к ним домой пришли извиняться родители Стива.
Стив был заводилой в той компашке, что травила Дана. И это он кинул тот мяч, что стал причиной сотрясения мозга. Его родили платили крупный штраф, именно они оплачивали больничные счета Дана, пока представители отдела по работе с несовершеннолетними преступниками пытались решить — отправлять ли четырнадцатилетнего Стива в исправительное учреждение, или нет.
Дан пошел в школу в пять лет, а не в шесть. Ему не исполнилось и тринадцати. А некоторым его одноклассникам, в том числе Стиву, уже было четырнадцать, что делало его частично доступными для исправительной системы страны. Удар мячом все никак не могли идентифицировать: это было ненамеренно, или специально? Так как в спортзале камер не было, окончательное решение по этому вопросу зависело от родителей Дана: если они будут настаивать на умышленном нанесении вреда, Стив отправляется в детское исправительное учреждение, если случайность — то просто находится под надзором за факт школьного буллинга.
Родители Стива клятвенно обещали, что их сын больше никогда не подойдет к Дану. Что даже не появится рядом с ним и, если они случайно встретятся на улице, сам отойдет от него подальше. Стив стоял рядом и покорно кивал, соглашаясь. Когда они ушли, Дан сам согласился с тем, чтобы парня отпустили: так как сотрясение вылечили еще до того, как он вернулся в свое тринадцатилетнее тело, все произошедшее уже казалось просто подростковой ошибкой. Он бы уверен, что Стив больше его не потревожит.
Но некоторые люди тупее, чем вы думаете.
Глава 2
Ученик частной школы
Мама нашла несколько школ, куда Дан мог бы добираться сам без кучи пересадок. Так как жили они в Гринвич Вилладж, то подобных заведений в округе было достаточно: есть из чего выбирать.
Даниэлю понравилась школа искусств имени Тревиса Смит-Вестон. Небольшая по числу выпускников, но достаточно просторная. Большое пятиэтажное здание основного корпуса, внутренний дворик с крохотным парком и фонтаном, массивная пристройка со спортивным и актовым залом. Дану понравилось, что это была не совсем классическая школа искусств: все занятия танцами, пением или рисованием являлись скорее кружками, а не основным видом деятельности. Просто выбор этих кружков было по-настоящему огромным… в отличие от кружков другого типа: ни тебе клуба робототехники, ни футбольной команды, ни научных исследований.
Учась в этой школе он, с одной стороны, все еще мог хорошо подготовиться к экзаменом и поступить на какую-нибудь нормальную профессию, с другой — записываясь на разные творческие дисциплины, он подготовится к возможной карьере айдола.
Даниэль еще не был уверен, что вернется в Корею для дебюта. Было много всего, что любого человека навсегда бы убедило в губительности сферы развлечений этой страны. Одна его смерть — явный пункт против возвращения. Вот только… Сцена — это наркотик. У него был шанс ее оставить несколько раз и он каждый раз не находил в себе достаточно сил для этого.
Просто, возможно, он останется в США. Он может стать профессором в колледже, как мама — это ведь тоже, в некотором роде, сцена. Или пианистом — у него очень хорошо получалось и год перерыва в таком возрасте не станет причиной вылета из «высшей лиги» профессиональных музыкантов.
Дан успокаивал себя этим но, когда выбирал себе предметы для первого семестра, уроки фортепиано туда еле влезли. Записался на вокал, потому что уметь хорошо петь — его давняя мечта. Потом танцы. Уроки классического балета для общего развития и кружок современного танца для души. Корейский язык — нужно же как-то легализовать свое свободное владение. Дисциплины из списка обязательных, к тому же не хотелось отказываться от тхэквондо и поэтому забить каждый день занятиями с утра до вечера — не вариант.
Да и… пожить нормальной, подростковой жизнью хотелось. И пожить в Нью-Йорке тоже. Хотелось ходить с друзьями в кафе, ведь их в округе тысячи, посещать баскетбольные матчи, ходить в театр и на концерты. Раз уж его семья осталась жить в Нью-Йорке, стоит наслаждаться этим.
В новой школе он удивительно быстро нашел себе друзей. Уже на первом уроке корейского познакомился с Брэндоном, который в этом классе даже слишком выделялся. Корейский учило немного людей, в основном — азиаты. А тут — афро-американец. Они удивительно быстро сошлись. Все звали его БигБи. [*Big B — что-то вроде Здоровяк Б. Это частое прозвище для крупных детей с длинными именами — оставляют только первую букву имени.*] Он не был глупым, но… немного странным в плане скорости мышления. А еще он категорически не понимал иронию и сарказм — чаще воспринимал их как агрессию в его сторону. При условии, что в свои четырнадцать БигБи выглядел на шестнадцать и вымахал уже до метр восьмидесяти, многие его опасались. Но Дану он нравился. Если привыкнуть к тому, что БигБи нужно все объяснять, общаться с ним — одно удовольствие.