Овцы смотрят вверх

И он сердито бросил письмо на пол.
– Только вот кто будет спасать следующую Эйлин Мерфи?
  
Март
   
Приумножая урожай
 
 
 
Взгляни! Трудолюбивый поселянин
 
Обходит поутру свои зеленые поля.
 
И каждый стебелек ему желанен,
 
Его встречает благодарная земля.
 
Он сорняков орду в узлы свивает,
 
И предает огню вредителя побег,
 
И жадного жучка уничтожает,
 
Чтоб не вернулся тот сюда вовек.
 
Кто землю любит, словно мать родную,
 
Сторицей ею будет одарен:
 
Переживет и зиму ледяную,
 
И засуху, и окончание времен,
 
И войны, что погибель всем несут,
 
И огнь, и хлад, и даже Страшный суд!
 
Муза землепашца, 1710 год
 
 
  
Просеивание насекомых
 
Здесь, наверху, было по-прежнему много снега. Пег осторожно ехала по крутой извивающейся дороге. На протяжении нескольких миль ей попалась всего пара-тройка машин. Хотя и здесь оставалась вероятность встречи с идиотом, которому вдруг втемяшилось в тупую башку, что дорога принадлежит исключительно ему. Идиот… А я тогда кто – не идиотка ли?
Она не хотела произносить вслух этот риторический вопрос. Тем не менее Фелиция, сидевшая рядом с ней у открытого пассажирского окна и потому дрожавшая от холода, несмотря на то что была по уши закутана в меха (и, как полагала Пег, в настоящие меха, хотя и не рискнула уточнить, так ли это), сухо сказала:
– То же самое я думаю и про себя. Мне нужно было просто сесть на место Билла Чалмерса, когда его убили, но эта сволочь Хокин пролез туда за моей спиной…
Пег кивнула. Понять чувства Фелиции было несложно. Она и сама потеряла работу, о чем, конечно, сожалела; правда, в глубине души она просто-таки яростно гордилась своим решением.
– Мне как-то было не до того, – сказала она вслух. – То есть получается, что мы ни с того ни с сего в полной темноте свалимся им на голову, даже предварительно не позвонив…
– А разве можно позвонить в общину? – В голосе Фелиции звучало удивление.
– Запросто. Их номер есть даже в справочниках, один на все пятьдесят шесть человек.
Правда, зарегистрирован он на имя Джонса. Может быть, именно поэтому она не позвонила. Пег пыталась не думать о Децимусе как об умершем, хотя рядом с ней в машине сидела его сестра Фелиция и они ехали той дорогой, по которой отправился в свою последнюю поездку сам Децимус – хотя и в противоположном направлении.
Как будто в конце нашей поездки я найду его живым и здоровым.
– Я как-то не думала, что у них вообще может быть телефон, – сказала Фелиция.
Ну что ж, это вполне естественно, если учесть то, насколько недолюбливают трейниты все современные технологические новшества. Да и с внешним миром они не очень любят общаться, и тот платит им взаимностью. Правда, сразу после того как трейниты, не жалея себя, работали, разгребая последствия схода лавины в Тауэрхилле, сам губернатор высоко оценил их мужество и героизм. Но все это в прошлом.
Было уже поздно, и Пег предложила Фелиции переночевать в гостинице у поворота на Тауэрхилл. После схода лавины туристы исчезли из этих мест, и Тауэрхилл посещали только искатели всевозможных ценностей, которые еще можно было бы найти в развалинах спортивного центра и близлежащих домов, а потому в уцелевших гостиницах было полно свободных номеров.
Но Фелиция сказала, что не хочет иметь ничего общего с кладбищенскими ворами.
И тут Пег увидела еще одну машину, стоящую у обочины. Насколько можно было разглядеть в свете фар, это был маленький «стефенсон», не предназначенный для длинных расстояний (заряда аккумуляторов хватало на сто миль, не больше). Во внутренностях машины копался молодой человек, который, услышав кошачье шебуршанье шин, обернулся и помахал рукой.
 
– Ну что? – спросила Пег. – Остановимся?
Как правило, такая мысль в подобной ситуации не пришла бы ей в голову – промчалась бы мимо, и плевать, что к утру молодой человек превратится в ледышку. Но здесь, на высоте более тысячи футов, с отключенными вентиляторами и открытым окном, она вдыхала чистый горный воздух, и голова ее слегка кружилась. Даже холод освежал. Пег годами не испытывала холода – в Лос-Анджелесе, где, воюя с синуситом, она носила фильтрующую маску, меняла в машине фильтры каждую тысячу миль, а также жила исключительно в помещении, холода ощутить было просто негде. А здесь – холода и свежести было предостаточно!
Вероятно, Фелиция испытывала те же ощущения. Вместо того чтобы предупредить Пег об опасности нарваться на злодея, который ограбит их и, вышвырнув из машины, уедет, оставив их замерзать в снегу, она сказала:
– По мне, он выглядит достаточно безопасным. Нехорошо, что парень застрял на таком холоде.
И Пег съехала на обочину.
– Скажите, – обратился к ним молодой человек, склонившись к окну и отбросив назад свои черные волосы, – вы не в общину трейнитов едете?
– Да.
– Я тоже туда. Только вот моя тачка меня подвела. Индикатор зарядки полетел. Стрелка стояла на максимуме, а аккумулятор был почти пустой. Не подбросите?
Пег с сомнением взглянула на маленькое заднее сиденье своего «хейли» – узенькую полочку, куда молодая пара могла бы в случае необходимости положить своего ребенка и не искать машину побольше. К тому же там уже лежала дорожная сумка Фелиции и большой контейнер, на котором красно-черными буквами было написано «ЖИВИ АККУРАТНО».
– У меня с собой только маленькая сумка, – сказал молодой человек.
– Ладно, поехали, – кивнула Пег.
– Спасибо огромное!
Ее «хейли» был двухдверным, а потому Пег, чтобы молодой человек мог сесть назад, вышла из машины. Она посмотрела, как он запирает свою машину, и успокоилась – украденный автомобиль никто запирать не станет, а значит, «стефенсон» принадлежит ему и он не врет. Пег придержала дверь, пока молодой человек, держа в руках свой багаж, забирался внутрь.
– Подвиньте контейнер, – сказала она. – Осторожно, он тяжелый.
Молодой человек сделал, как велела Пег.
– А что там? – спросил он, глянув на надпись на контейнере.
– Галлон импортных червей, – сказала Фелиция. – Полезный подарок для общины.
– Да, отличная идея, – кивнул молодой человек, не без труда пристраивая свои длинные ноги. – Кстати, меня зовут Хью. Хью Петтингилл.
Имя прозвучало так, словно должно было означать что-то особенное.
– Я Пег, – сказала Пег. – А это – Фелиция.
Она захлопнула дверь и включила мотор.
– Вы живете в общине? – спросил он.
– Нет. А вы?
– Думаю, я там поселюсь, – ответил молодой человек.
В тусклом свете приборов, на фоне черной дороги и бело-серых грязноватых сугробов по ее краям, Пег увидела отражение его лица, проступившее на ветровом стекле, словно это был призрак Пеппера в известном фокусе. Погрузившись в себя, молодой человек хмурился.
– Последние недели я просто пытался понять, что к чему. Болтался без дела.
– У меня то же самое.
Пег вспомнила долгие часы, что она в последние недели провела дома у телевизора, надеясь втайне, что тот, как магический кристалл, подскажет ей, что делать. Но раздался неожиданный звонок – это была Фелиция, которая предложила встретиться за обедом. Она хотела поговорить о брате и, может быть, понять, в чем она была не права, когда поссорилась с ним из-за его трейнитских симпатий.
Фелиция сказала Пег, что эти вопросы мучали ее с того самого момента, когда она узнала, что продолжительность жизни в США неуклонно снижается.