Необузданные Желания (ЛП)

— Нет, — рычит Деклан, скривив губы. — Я - не из таких. — Деклан держит меня подальше от себя, как будто я заразная. Как будто жалеет, что прямо у меня за спиной нет открытого окна. Или бездонной ямы.
Излишне говорить, что все тщетно. Я, очевидно, теряю самообладание. Или, может быть, теряю рассудок. Могла бы поклясться, что он смотрел на меня с тоской.
Я отворачиваюсь и сажусь на край кровати, зажимая руки между коленями и избегая его взгляда.
Не говоря больше ни слова, Деклан разворачивается и выходит.
Когда Деклан возвращается много часов спустя, то приводит с собой еще одного мужчину.
— Врач, — объявляет он, затем оставляет нас наедине.
После того, как за Декланом захлопывается дверь, невысокий мужчина в синем костюме снимает шляпу и кладет ее на кофейный столик. Затем ставит черную сумку рядом со шляпой и достает стетоскоп.
— С сердцем и легкими все в порядке. Нам нужно беспокоиться о моей голове.
Доктор выпрямляется и смотрит на меня. Ему около шестидесяти, у него седые волосы и добрая улыбка.
— Просто выполняю приказы, чтобы быть дотошным, дорогуша. Уверен, ты понимаешь.
— О. Тогда скажите прямо, где бы вам хотелось, чтобы я была?
Врач указывает на стул, на который я сажусь.
— Так вы - врач мафии? Должно быть, это интересное направление работы. Сколько огнестрельных ранений вы зашили? — Врач поворачивается и смотрит на меня с таким видом, словно наслаждается какой-то личной шуткой. — Что?
Мужчина тепло говорит:
— Мистер О'Доннелл предупреждал меня, что вы - болтушка. Нет ничего хуже женщины-тихони, сказал я ему, потому что это значит, что такая способна замыслить что-то нехорошее. Похоже, он все равно думал, что вы замышляете что-то нехорошее. — Врач вставляет в уши наконечники стетоскопа. — Не советую будить в нем зверя, мисс. У него немного вспыльчивый характер.
— Зверя? — Я сухо смеюсь. — Вы так говорите, будто вы - его лучший друг.
— Пожалуйста, сделай глубокий вдох.
Врач прижимает конец стетоскопа к моей спине. Я вдыхаю, он слушает, затем перемещает его на противоположную сторону позвоночника. Делаю еще один вдох, и врач снова прислушивается.
— Так и есть. Он - один из лучших людей, которых я когда-либо знал.
Я сухо говорю:
— Вы, должно быть, мало бываете на людях.
Мужчина подходит ко мне ближе и слушает сердце. Затем достает из сумки манжету для измерения артериального давления и оборачивает вокруг моей руки.
Пока она раздувается, врач спрашивает меня о том, когда у меня последний раз был цикл.
— С ним все нормально. Как я уже говорила, проблема в голове. И хотя в последнее время мои яичники ведут себя странно, я не собираюсь сообщать об этом врачу Деклана.
Когда врач убеждается, что мое артериальное давление в норме, он светит мне в оба глаза.
— Ой. Это действительно ярко.
— Твои зрачки реагируют нормально. Где эта шишка, о которой упоминал мистер О'Доннелл?
— Вот. — Я показываю ему. Когда он дотрагивается до нее, я вздрагиваю.
Врач издает тихий сочувственный вздох.
— Да, я бы предположил, что это больно. У тебя довольно большая припухлость. У тебя болела голова?
— Да.
— Тошнота?
— Нет. Вообще-то, беру слова обратно. Когда я проснулся в самолете, мне стало плохо. Но решила, что это из-за кетамина, которым накачал меня Деклан.
Если врачу кажется странным, что Деклан ввел мне лекарство, от которого я потеряла сознание, он не упоминает об этом. Это, вероятно, наименее странная вещь, которую он видел, когда лечил одного из тех, к кому его приводил Деклан.
— Мушки в глазах? Какие-нибудь проблемы со слухом?
— Нет и нет.
— Признаки провалов в памяти недавно?
— Да... и, по-видимому, я упала в обморок. Но этого не помню.
— Звон в ушах или двоение в глазах?
— Нет на оба вопроса. Я умираю или как?
— Да, но через сорок или пятьдесят лет, не раньше.
По крайней мере, врач не лишен чувства юмора. Он собирает вещи и снова надевает шляпу, собираясь уходить.
— А если серьезно, каков вердикт?
— Легкое сотрясение мозга. Беспокоиться не о чем, но обязательно отдохните несколько дней. Если почувствуете еще какие-либо симптомы или головные боли усилятся, нам нужно будет провести компьютерную томографию, чтобы убедиться в отсутствии кровоизлияния в мозг. Тем временем прикладывай лед к шишке. Это снимет отек и чувство дискомфорта.
 
— Кровоизлияние в мозг? Звучит не очень хорошо.
— Пока беспокоиться не о чем. Поэтому, пожалуйста, немедленно сообщите мистеру О'Доннеллу, если самочувствие ухудшится.
— Я так и сделаю. Спасибо вам.
Когда врач уходит, я чувствую беспокойство, и что выбита из колеи. Поэтому, конечно, я должна отправить Деклану сообщение.
С: Доктор сказал, что я умираю.
Я расхаживаю взад-вперед, пока не приходит его ответ.
Д: Итак, моя удача наконец-то изменила мне.
С: Придурок. Не будете ли вы так любезны, зайти сюда и поговорить со мной?
Д: Зачем?
С: Мне скучно.
Д: Хотелось бы, чтобы тебе было смертельно скучно.
С: Перестань злиться на меня!
Д: Назови мне хоть одну вескую причину, почему.
Я прикусываю губу, прежде чем ответить:
Мне кажется, я напугана.
Деклан не отвечает. Не знаю, почему ожидала, что именно так он и поступит. Я расхаживаю по комнате, покусывая губу и представляя, как выглядела бы смерть от кровоизлияния в мозг, пока дверь не открывается и не входит Деклан.
Все еще держа руку на дверной ручке, он говорит:
— Если это была ложь, я открою окно и вытолкну тебя наружу.
Почему ему обязательно быть таким мудаком? Такой красивый засранец, что при мысли об этом мне становится физически плохо.
— Я никогда в жизни не болела ни дня, а теперь у меня диагностировали кровоизлияние в мозг, и у меня память отшибает, и я теряю сознание, как один из этих глупых козлов, и голова болит так, словно по ней кто-то бил отбойным молотком, и я, вероятно, умру, правда, в твоей компании. Можешь ли ты винить меня за то, что я в таких расстроенных чувствах?
Деклан прищуривается с сомнением в арктически-голубых глазах.
Я вскидываю руки в воздух.
— Я не непобедима!
— Значит, та сделка, которую ты заключила с дьяволом за право убивать короткими фразами, не включала бессмертие?
Я смотрю на Деклана, сердце сильно бьется, а гнев подкатывает к горлу.
— Знаешь что? Забудь. Возвращайся к полноценному бандитскому образу жизни, похищая невинных людей, убивая врагов и вообще делая мир еще более дерьмовым местом, и забудь, что сказала тебе только что, черт возьми.
Я разворачиваюсь и отхожу от Деклана как можно дальше, к стене с окнами на противоположной стороне комнаты. Затем стою к нему спиной, обхватив себя руками, и впервые с тех пор, как вышла из возраста, когда была толстым маленьким ребенком, над которым издевались на детской площадке, пытаюсь сдержать слезы.
Я ненавижу его за это. Никто не заставляет меня плакать.
Когда слышу, как закрывается дверь, я выдыхаю и склоняю голову, закрывая глаза и проклиная себя за проявленную слабость.
— Просто не похоже, что в твоем теле есть хоть одна уязвимая косточка, девочка.
Голос теплый, мягкий и раздается прямо у меня за спиной. Этот ублюдок подкрался ко мне, пока я с таким самозабвением упивалась жалостью к себе.
— Уходи.
— Но разве пару минут назад ты не хотела обратного?
— Пару минут назад я не испытывала к тебе жгучей ненависти.
— Нет? Мне жаль людей, которых ты до глубины души ненавидишь, если это то, на что похоже отсутствие ненависти к ним.
Я издаю стон и несколько раз ударяюсь лбом о стекло.
Деклан оттаскивает меня от окна и тихо говорит:
— Прекрати. Ты расшибешь себе голову.