Необузданные Желания (ЛП)

Почему-то я сомневаюсь, что у него есть семья. То есть, не считая мафии. Помимо своих братьев по оружию, Деклан очень похож на волка-одиночку.
Мне не всегда можно много чего сказать, но я всегда интуитивно разбиралась в людях. И если интуиция меня не подводит, то у человека, который держит меня под своей крышей, секретов больше, чем обычно бывает у человека его положения.
Я подозреваю, что в его пресловутом шкафу найдутся не только скелеты. Там запросто поместятся кладбища костей и секретов.
Откинув угол черного шелкового одеяла, я забираюсь на кровать и устраиваюсь поудобнее. После того, как я лежу неподвижно в течение нескольких минут, автоматическое освещение гаснет. Я погружаюсь в сон под звуки своего урчащего желудка.
Некоторое время спустя я просыпаюсь от звука дыхания рядом со мной.
Даже не открывая глаз, я знаю, что это Деклан. Аромат мяты с перчинкой сразу выдает себя, как и тепло, которое он излучает. Температура тела этого парня всегда на максимуме.
Через мгновение Деклан говорит хриплым от усталости голосом:
— Комнаты для гостей заняты. Как и диван. И я не могу заснуть, сидя в кресле.
— Я и не собиралась предлагать тебе этого.
Некоторое время мы молчим, пока он не произносит:
— Ты ничего не съела.
— Мне не хотелось бы заработать диабет.
Шорох на подушке рядом с моей заставляет меня открыть глаза — Деклан лежит на спине с повернутой головой и смотрит на меня. Он снял пиджак и ботинки, но в остальном почти полностью одет. На его челюсти пробивается темная щетина. Отяжелевшие веки скрывают голубизну его глаз. Он очень, очень красив.
— Ты не беспокоишься о том, что проснешься рядом со мной в постели?
Я зеваю.
— Я ведь тебе не нравлюсь. Ты мне не нравишься. Вероятность случайного изнасилования сводится к нулю.
— Многие занимаются сексом с теми, кто им не по душе.
— Перестань звучать так расстроенно. Я не оскорбляю твое мужское достоинство. Я уверена, ты мог бы изнасиловать меня, если бы захотел, но знаю, что ты этого не сделаешь. К тому же, ты дал мне слово, что не причинишь мне вреда. Так что не собираюсь беспокоиться еще и об этом.
Я старательно игнорирую небольшую интермедию в его шкафу, потому что кто, черт возьми, знает, что там было? Это не я.
Деклан поворачивает голову, смотрит в потолок и через некоторое время говорит:
— Ты чокнутая.
— Спасибо.
— Господи. Ты считаешь, что каждое оскорбление — это комплимент. Твое эго похоже на тефлон.
— Тефлон? Нет. Что-нибудь гораздо более жесткое, чем тефлон.
— Серьезно, как ты можешь быть такой чертовски равнодушной ко всему? Единственный раз, когда ты разозлилась на меня по-настоящему, это когда я заткнул тебе рот своим галстуком. Но в ту минуту, когда снял его, ты поблагодарила меня и снова стала... собой.
В его голосе слышится раздражение. Шокирующе.
— Я наилучшим образом использую то, что в моих силах, а остальное принимаю так, как это происходит10.
Между нами повисает долгое молчание. Хотя на самом деле в комнате не так уж тихо. На самом деле здесь довольно громко, громко и гулко, как в пещере, молчание отдается от стен эхом его недоверия.
— Ты... ты только что процитировала Эпиктета?
— Ты знаком со стоиками?
— Ты, блядь, издеваешься надо мной. Ты действительно цитировала Эпиктета.
— Хорошо, что у меня есть то тефлоновое эго, в наличии которого ты меня только что обвинял, потому что мои чувства были бы по-настоящему задеты прямо сейчас, гангстер. Размер моего интеллекта не обратно пропорционален размеру груди.
Деклан повышает голос.
— Тебя чуть не отчислили из колледжа. Черт возьми, ты завалила экзамен по английскому, а ведь это твой родной язык!
— Экзамен на уровень владения английским языком, — поправляю я. — И я провалила его, потому что это было слишком легко, как и остальные мои занятия.
Снова повисло молчание. Думаю, моя речь вполне могла бы сломать ему мозг.
— В этом нет никакого смысла. Ты понимаешь, что в том, что ты только что сказала, нет ни капли смысла, верно?
 
— Сначала сделай глубокий вдох. Твое артериальное давление поблагодарит тебя. Во-вторых, я из тех людей, которым нужен вызов. Я очень легко могу заскучать. — Я ненадолго замолкаю. — Я бы сказала тебе, что это типично для людей с IQ уровня «гений», но это заявление, скорее всего, выбесит тебя. Итак, мы притворимся, что я сказала это потому, что я по знаку зодиака Скорпион, и оставим все как есть. Подожди-ка, откуда ты узнал, что я завалила экзамен по английскому?
Его тяжелый вздох говорит о том, что Деклан предпочел бы быть привязанным к тюремному электрическому стулу с пальцем надзирателя, зависшим над кнопкой приведения стула в рабочее состояние, чем вести этот разговор.
— Я навел о тебе справки.
Заинтригована.
— Серьезно? Как очаровательно. Когда? Что еще тебе обо мне известно? О, так ты уже знаешь, что у меня IQ уровня «гений»!
— Чего бы я сейчас только не отдал за обширный инфаркт, — бормочет Деклан.
— Ты просто злишься, потому что я умнее тебя.
Когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, то обнаруживает, что я улыбаюсь. Что, конечно, снова выводит его из себя.
— Ты ни хрена не умнее меня.
— Нет? Какой у тебя IQ?
— Выше, чем у тебя.
— Конечно. Так говорят все парни. Подожди, дай-ка я угадаю. Сто тридцать.
Он сердито говорит:
— Я проверял его в тот период, когда еще был мелкой сошкой.
— И что. Сто сорок.
— Иисус, Мария и Иосиф.
— Ты продолжаешь звать их, но я не думаю, что они слышат тебя. Сто пятьдесят, — когда он просто лежит там, кипя от злости, я самодовольно говорю, — ах, меньше ста пятидесяти. Неудивительно, что ты злишься. Я намного умнее, чем...
Деклан перекатывается на меня, зажимает мне рот рукой и рычит:
— Для разнообразия прижми свою верхнюю губу к нижней. И. Веди. Себя. Тихо.
Первое, что приходит на ум, это то, что он снова на мне. Мы устанавливаем рекорды по наибольшему количеству телесных контактов между двумя людьми, которые не занимаются сексом.
Следующее, что приходит на ум, это... ничего. Я слишком занята своими чувствами. Мозг резко перестал работать. Я всего лишь кожа, кости и трепещущие нервы.
В его весе есть что-то восхитительное. Он такой солидный. Мне всегда нравились крупные мужчины, но Деклан больше, чем просто крупный. Он мышечный. Мощный. Жесткий.
Везде.
Мы устанавливаем зрительный контакт. Я чувствую это нутром.
Через мгновение Деклан грубо говорит:
— Ты — самый раздражающий человек, которого когда-либо встречал. — Я улыбаюсь ему. Поскольку его рука зажимает мне рот, Деклан это чувствует. Он бормочет что-то по-гэльски. Это не похоже на комплимент. — Я собираюсь убрать руку от рта. Ты будешь вести себя тихо? — Я киваю, стараясь казаться серьезной. — Обещаешь? — Помолчав, я решаю быть честной и качаю головой. — Тогда я и рукой не пошевелю.
Я смотрю на него большими, полными мольбы глазами, моргая, как застенчивая инженю11.
— Нет.
Похоже, мы зашли в тупик. Поэтому я делаю единственное, что приходит мне в голову, что может сработать — впиваюсь пальцами в его ребра и щекочу его.
Деклан дергается, ругается и скатывается с меня, крича.
— Что за чертовщина?
Приподнимаясь на локтях, я улыбаюсь его ярости.
— Значит, у короля джунглей есть слабое место. Приятно это осознавать.
Сидя на другой стороне кровати, Деклан смотрит на меня так, словно хочет, чтобы моя голова разлетелась на мелкие кусочки.
— Не волнуйся. Я никому не скажу.
— Это карма? Меня наказывают за то, что я сделал в прошлой жизни.
— Ты веришь в реинкарнацию? Это интересно. Я всегда думала...
— Это была фигура речи! — орет Деклан.
— Знаешь, думаю, что твоя диета негативно влияет на твое настроение. Держу пари, тебе не хватает грубой пищи.
— Грубой пищи?