Четыре листа (ЛП)

— Давай, Бамби, тебе некуда идти, — низкий гул его голоса эхом разносится по пустым лестницам. — И, если я затащу тебя на крышу, я трахну тебя прямо там, на глазах у всего города.
Дрожь пробегает у меня по спине.
Его слова проникают мне под кожу, зажигая фитиль, который отдается эхом во всех моих конечностях. Это разжигает во мне новый огонь, побуждающий продолжать двигаться. Продолжать бежать, несмотря на боль в груди и пульсацию в клиторе.
Я хочу, чтобы меня поймали, но выиграть я хочу больше.
Протискиваясь через верхние входные двери, я разворачиваюсь и засовываю одну из ремонтных лопат в две ручки. Это задержит его на пару минут, но это все, что мне нужно.
В преддверии сегодняшнего дня я разместила на крыше различные предметы, которые, как я знала, будут хорошим отвлекающим маневром. Там стоят штабеля тяжелых ящиков, несколько негабаритных мусорных баков и широкие промышленные тележки для стирки белья. Все они достаточно велики, чтобы я могла пролезть через них и спрятаться, что замедлит его движение и позволит мне вернуться внутрь и выбежать оставшиеся шесть минут.
Я обегаю вокруг и протискиваюсь между мусорными баками сбоку от входных дверей, и в тот же момент в воздухе раздается металлический лязг.
Мое сердце колотится в груди, когда он снова врезается в нее своим телом, звук опять эхом разносится в воздухе и заставляет мое сердце сжаться.
Сегодня он голоден, и это заставляет меня подумать, хочу ли я продолжать бежать.
Блять.
Нет, мне нужно победить. Только в этот раз.
Проходит еще несколько секунд, пока толстая деревянная лопата не раскалывается, с грохотом падая на пол, когда Адриан распахивает двери.
Со своего места я вижу, как его спина вздымается и опускается от тяжелого дыхания. Его голова быстро поворачивается из стороны в сторону, пока он осмысливает то, что я сделала.
Он усмехается.
— Я вырву этот мир с корнем, чтобы найти тебя до того, как истечет время, маленькая моя добыча. А теперь выходи.
Я кусаю себя за руку, чтобы сдержать всхлип, и острый вкус меди портит мой язык. Мои нервы сдают, потребность уже настолько непреодолима, что начинает выделяться адреналин.
Тем не менее, мне удается сделать неглубокий вдох и задержать его, ожидая момента, когда он отодвинется достаточно, чтобы я могла проскользнуть обратно внутрь.
Низкий смешок срывается с его губ, когда он делает свой первый шаг вперед.
— Будь по-твоему, детка. Но когда я найду тебя, я буду трахать тебя до тех пор, пока твой голос больше не позволит тебе кричать.
Он опрокидывает мусорное ведро.
— Пока твои мышцы не сведет судорогой от оргазма.
Он опрокидывает тележку с бельем.
— Пока твоя киска не станет влажной и не наполнится до краев моей спермой.
Мои глаза закатываются к затылку, прежде чем я крепко их зажмуриваю. Я теряю волю. Я чувствую, как она ускользает вместе с постоянной пульсацией моего клитора, и поэтому желание сводит меня с ума. Он снова победит. Он собирается победить.
— Вот ты где, Бамби, — его глубокое рычание заставляет мои глаза распахнуться, мое сердце подпрыгивает к горлу, когда я кричу.
Адриан обхватывает меня по обе стороны от головы, прежде чем грубо провести носом по моей шее. Его вдох глубокий.
— Я почувствовал твой запах.
Я смотрю, как огонь бушует в его карих глазах, и потребность в нем так же сильна, как и его во мне. Его темные волосы растрепаны и падают на лоб, по вискам стекает пот. Его челюсть напрягается, когда его взгляд падает на мои губы.
— Тридцать секунд.
Мои глаза расширяются. Он никогда не давал мне больше времени. Никогда. Мой пульс бешено колотится, отдаваясь в ушах так быстро, что у меня слегка кружится голова.
— Ты уже потратила впустую пять.
Я спрыгиваю вниз, подныриваю под его руку и бегу обратно к двери. Я даже не успеваю спуститься на целый пролет, как слышу, как он зовет меня вдогонку.
— Готова ты или нет, но я иду.
Адреналин вспыхивает в моей крови, и, забыв о своем предыдущем плане побега, я бегу в комнату для гостей, мои бедра горят, а вены пульсируют. Я почти влетаю в комнату, захлопывая за собой дверь и пытаясь вдохнуть воздух.
 
Скорее всего, он знал, что я приду сюда и не убегу далеко. Я осматриваю комнату и быстро принимаю решение спрятаться под кроватью. При беглом взгляде он может подумать, что меня здесь нет, и пойти проверить где-нибудь в другом месте.
Мне нужно всего две минуты.
Перепрыгнув через кровать, я падаю на пол, вздрагивая, когда слышу глухой удар моего колена о землю. Я знаю, что он, вероятно, это слышал, но я не могу зацикливаться на ошибке и проскальзываю под каркас кровати.
Тяжелый стук моего сердца кажется почти неприлично громким, когда он ударяется о мою грудную клетку. Если соединить это с моим дыханием, то у меня не будет ни единого шанса.
Когда дверь с грохотом распахивается, я вздрагиваю, прикусывая язык, чтобы сдержать крик, застрявший у меня в горле.
Юбка кровати слишком толстая, чтобы я могла разглядеть, где он, но я слышу его резкое дыхание. Он ходит вокруг да около, не уверенный, что меня здесь нет.
Осталось всего около минуты. Я это знаю. Но прежде чем я успеваю заявить о победе, две сильные руки обхватывают мои лодыжки и вытаскивают меня из моего укрытия.
Я вскрикиваю, отбиваясь, но его железная хватка оставляет синяки на моей коже, когда он переворачивает меня на спину. Адриан, не теряя времени, срывает с меня рубашку и стягивает шорты с ног.
Он замолкает, когда понимает, что подо мной ничего нет, моя кожа обнажена, раскрасневшаяся и готовая для него.
— О, маленькая добыча. Насколько ты, черт возьми, совершенна.
Я улыбаюсь, когда он снимает с себя рубашку и освобождается от трусов.
— Сколько времени осталось, Адриан?
Его ноздри раздуваются, когда он поднимает взгляд на прикроватный столик. Я вижу это, когда до него доходит. Он понимает, что его решение дать мне второй шанс привело к моей победе. Его глаза сверкнули на меня сверху вниз, и он ухмыльнулся.
— Ты победила. Но я все равно заслужил свой приз.
Затем он врезается в меня. Я вскрикиваю, впиваясь ногтями в его лопатки, пытаясь привыкнуть к этому вторжению. Он шипит, вытягивая руку.
— Черт.
Его темп самый тяжелый, каким он когда-либо был. Я стону, когда боль превращается во что-то восхитительное, а зарождающийся жар уже начинает распространяться. Он наклоняется вперед, прижимаясь своим напряженным прессом к моему животу, переплетая свои пальцы с моими.
Новая поза позволяет ему входить глубже, и это ощущение усиливает давление.
Но затем что-то холодное обвивается вокруг моего пальца, посылая дрожь по моей руке.
Я опускаю руку и рассматриваю ее, мое сердце трепещет, когда я понимаю, что это такое. На моем безымянном пальце массивный бриллиант грушевидной формы, окруженный ореолом из бриллиантов поменьше.
Мои глаза тут же наполнились слезами, всепоглощающее чувство эйфории комом встало у меня в горле.
Адриан убирает мои руки и нежно целует меня в губы.
— Выйдешь за меня замуж, Бамби?
Теплая слеза скатывается по моему лицу.
— О, Боже мой, Адриан. Да. Миллион раз да.
Я обвиваю руками его шею, позволяя своим пальцам погрузиться в его волосы, и притягиваю его ближе. Наш поцелуй жаден и так же голоден, как всегда, пока мы пожираем друг друга.
Только уже позже, когда мы оба запыхались, насытившись сверх всяких слов, мы наконец спускаемся вниз. Я лежу на сгибе его руки, обводя контуры его груди, уставившись на великолепное кольцо, отражающее оттенки синего на его коже. Его свободная рука гладит меня по волосам, и мне почти кажется, что я мурлычу, ведь мне так хорошо.
Но как раз в тот момент, когда я думаю, что нет ничего более совершенного, чем этот момент, его шепот доказывает, что я ошибаюсь.
— Четвертое июля, моя маленькая добыча, — он подвигается и целует меня в висок. — В этот день ты можешь охотиться на меня.