Не вижу зла
– Да. Вот уже почти три года. – Алехандро опустил глаза и прошептал: – В следующем месяце ему исполнилось бы тридцать восемь.
– Итак, вы уверены, что Линдси убила его потому…
– Потому что они жили не так, как живут миллионеры. Оскар очень похож на меня. Деньги для него – не главное. Он хотел служить своей стране. Шесть месяцев назад он подписал очередной контракт на новый срок службы на Гуантанамо.
– Очень интересно, – протянул Джек. – Линдси была замужем за миллионером, который вел жизнь простого солдата на военной базе.
– Верно. Во всяком случае, пока он был жив.
– А после его смерти?
– Она могла бы жить где угодно и иметь достаточно денег в банке, чтобы вести такой образ жизни, какой ей нравился.
Некоторое время Джек хранил молчание, обдумывая услышанное.
Глаза Пинтадо сузились.
– И, я полагаю, она может позволить себе нанять весьма изворотливого адвоката, – заявил он.
– Я занимаюсь этим делом не ради денег, – прервал его Джек.
– Нуда, как же.
Джек услышал хриплый рев мотора. Из ангара медленно выкатился еще один частный самолет, лопасти его пропеллеров вращались так быстро, что были почти невидимыми.
Пинтадо подхватил свою летную сумку и перебросил ее через плечо.
– А теперь прошу извинить меня, я должен еще составить план очередного полета.
– Последний вопрос, – попросил Джек.
– С меня хватит, – отрезал кубинец, решительно отмахнувшись от него. – Я уже и так рассказал вам больше, чем следовало.
– Мне просто интересно, что будет с вашим внуком.
Фраза попала в цель.
– А что с ним будет?
– Если вы уверены в виновности Линдси, то как вы относитесь к тому, что Брайан остается с ней?
Пинтадо зажмурился, но потом вновь открыл глаза, словно для того, чтобы справиться с гневом.
– Вы даже представить себе не можете, что я при этом чувствую.
Джек несколько мгновений всматривался в лицо пожилого мужчины, на котором появилось выражение боли, потом перевел взгляд на взлетную полосу.
– На вашем месте я бы не торопился с подобными заявлениями, – негромко проговорил он. – Позвольте еще раз поблагодарить вас за то, что уделили мне время, сэр.
Глава восьмая
Вечером Джек отправился играть в боулинг. Он не предавался этому развлечению вот уже тысячу лет, но, стоило ему встретиться со своим отцом, как все заканчивалось тем, что они занимались какой-нибудь подобной ерундой, а потом Гарри Суйатек качал головой и говорил: «Ты не очень-то преуспел в игре, а, сынок?» Прошлый раз это был гольф, а сегодня Джек радовался уже тому, что направляющие канавки не позволяют его шарам сбивать с ног других игроков.
– Ты должен мне тридцать две тысячи семьсот шестьдесят восемь долларов, – заявил Гарри.
Когда игра идет по системе «или двойная ставка, или ничего», сумма растет очень быстро. Особенно если жульничать.
– За это я готов поспорить с тобой, кто из нас быстрее попадет домой, – проворчал Джек.
– Ты надеешься, что и в состязаниях по ходьбе я стану или удваивать ставки, или удовлетворюсь проигрышем? – посмеиваясь, поинтересовался Гарри.
– Я обещаю не ставить тебе подножки.
– А как насчет того, чтобы просто не доводить своего старика отца до инфаркта и решить, что мы в расчете?
– Хорошо, согласен. Но только потому, что сегодня день твоего рождения.
Гарри хлопнул сына по спине, обнял его за плечи, и они зашагали к автомобилю. Сегодня Гарри исполнилось шестьдесят, но, похоже, это ничуть его не беспокоило. У него была возможность провести немного времени в обществе сына и отпраздновать свою очередную годовщину. Пока Джек вез его домой, он никак не мог отделаться от мысли, что десять лет назад все было совсем по-другому. Он не присутствовал на торжествах по случаю пятидесятилетия отца. Роскошное празднество состоялось в губернаторском особняке, но в ту пору он и отец – губернатор Суайтек, даже не общались друг с другом. Кое-кто считал, что все из-за того, что Джек работал на Институт свободы, защищая приговоренных к смертной казни, а его отец подписывал смертные приговоры быстрее, чем любой другой губернатор за всю историю штата Флорида. Подобные идейные разногласия, естественно, не улучшали положения дел, но пропасть между ними возникла еще давно и просуществовала долгие годы. Теперь, оглядываясь назад, оба не могли взять в толк, в чем была причина, но главное, что они все-таки сумели преодолеть ее. Тем не менее, Джек не мог не думать о том, как сложились бы его отношения с отцом, или о том, что его жизнь могла бы пойти совсем по-другому, если бы его мать, красивая и совсем молодая женщина – первая жена Гарри, не умерла, произведя Джека на свет.
Они добрались до резиденции Суайтеков к восьми часам вечера, точно по расписанию. Джек уже собрался было зайти в дом, дабы поприветствовать свою мачеху, когда Гарри шутливо подтолкнул его.
– Ну что, ты готов зайти и присоединиться к нашей незапланированной вечеринке? – поинтересовался он.
Джек заколебался. Он должен был всего лишь увезти отца из дома и вернуть его ровно в восемь вечера.
– К какой вечеринке? – с недоумением переспросил он.
– Джек, перестань. Неужели ты забыл, что Агнес не в состоянии хранить что-либо в тайне?
– Хорошо сказано. – Они вылезли из машины и зашагали по дорожке к входной двери. Гарри распахнул ее и вошел в дом. Джек следовал за ним по пятам.
– Сюрприз! – хором прокричали собравшиеся гости.
Гарри отступил на шаг, делая вид, что растерялся от неожиданности. К нему подошла супруга, улыбаясь во весь рот. Они уже почти четыре года как выехали из губернаторского особняка, но она по-прежнему вела себя, как первая леди.
– На этот раз я тебя поймала, а, Гарри?
Он прижал ее к себе и сказал:
– Конечно, дорогая. – А потом подмигнул Джеку, словно бы говоря: «Старого воробья на мякине не проведешь». – Для меня это полная неожиданность.
Комната была битком набита людьми, список приглашенных вырос от двухсот человек, считавшихся близкими друзьями Гарри во времена его губернаторства, до более чем пятисот человек, пригласить которых теперь было «просто необходимо». Напитки лились рекой, большие блюда с изысканными закусками переходили из рук в руки, и казалось, что в каждом кружке собравшихся звучали рассказы о том, каким был Гарри в двадцать, тридцать и так далее. Джеку доставляло удовольствие слышать эти старые байки, особенно те, из прошлой жизни Гарри, которые он пропустил по собственной вине, о чем неоднократно сожалел впоследствии.
У бассейна заиграл оркестр. Джеку пришлось произнести тост, перед тем как зажгли свечи и подали сладкое, и, хотя ему было не в новинку выступать перед толпой собравшихся, он ощутил, как от волнения затрепетало сердце. Джек попытался собраться с мыслями, стараясь решить, что лучше – прочувствованная речь от чистого сердца или нечто более нейтральное, способное рассмешить гостей. Впрочем, он понимал, что выбор предрешен заранее. Независимо от того, насколько он сблизился со своим отцом, оба всегда будут Суайтеками. Поэтому что-то обязательно должно остаться недосказанным.
– Джек, я хочу кое с кем тебя познакомить, – сказал Гарри.
Джек обернулся и обнаружил своего отца стоящим рядом с джентльменом выдающейся латиноамериканской внешности – его прочеркнутые серебром черные волосы были гладко зачесаны назад, словно он только что вылез из бассейна. Гарри дружески обнимал его за плечи.
– Джек, это Гектор Торрес. Теперь в Южной Флориде он – новый…
– Федеральный прокурор. Я знаю, па. Я ведь адвокат защиты по уголовным делам, ты не забыл?
– Не ругайте старика, – улыбаясь, заметил Торрес. – Это я попросил, чтобы меня представили. Мы с вами формально не знакомы, Джек, но у меня такое чувство, будто я давно вас знаю, я столько слышал о вас.
– Вы хотите сказать – о тех временах, когда я был обвинителем? – уточнил Джек.
– В общем-то, в основном от вашего отца. Мы с ним старые приятели. Я помню его тридцатыйдень рождения.