Белая как снег

Перед тем, как убить животное, Лидия всегда тихо приговаривала одно и то же, просто чтобы показать окружающему миру – душам деревьев и тем, кто наблюдает со звезд, что она уважает жизнь, которую сейчас заберет. Прости меня, дорогой зверь. Натягивая лук и прицеливаясь. Я очень люблю тебя. Надеюсь, что есть небеса для (тут она вставляла вид зверя, например, зайцев). И когда ты попадешь туда, то будешь очень счастлив. В этот момент Лидии хотелось закрыть глаза. Она бы с удовольствием, но не получится. Нужно ведь следить за полетом стрелы до самой цели. В стрельбе из лука есть один секрет. Надо точно наметить, куда попадет стрела, и неотрывно смотреть, пока она не достигнет мишени.
Лидия знала восемнадцать самых длинных рек Китая: Янцзы, Хуанхэ, Амур, Жемчужная река, Меконг, Тарим, Аргунь, Ханьцзян, Уцзян, Нэньцзян, Ляохэ, Хайхэ, Ялонг, Хэрлен Гол, Ярлунг Цангпо, Дадухэ, Цзялин, Хуайхэ.
Двадцать первых элементов периодической системы Менделеева. Первый. Водород. Второй. Гелий. Третий. Литий. Четвертый. Бериллий. Пятый. Бор. Шестой. Углерод. Седьмой. Азот. Восьмой. Кислород. Девятый. Фтор. Десятый. Неон. Одиннадцатый. Натрий. Двенадцатый. Магний. Тринадцатый. Алюминий. Четырнадцатый. Кремний. Пятнадцатый. Фосфор. Шестнадцатый. Сера. Семнадцатый. Хлор. Восемнадцатый. Аргон. Девятнадцатый. Калий. Двадцатый. Кальций.
Русская революция тысяча девятьсот семнадцатого года: крупные помещики и фабриканты владели большинством богатств страны, а люди жили в нищете и бедности. Богатые не хотели делиться, поэтому народ поднял восстание. Под предводительством Владимира Ильича Ульянова (Ленина) народ захватил власть, чтобы у всех были еда и нормальная работа без необходимости кланяться и унижаться перед капиталистами.
Запомнила рецепт домашнего мыла: сто пятьдесят грамм животного жира, триста шестьдесят грамм рапсового масла, сто пятьдесят грамм холодной воды, семдесят один грамм щелочи (если есть).
Последнее было практическим заданием. А про революцию в России девочка должна была написать сочинение, и это оказалось непросто, потому что Лидии намного легче рассказать, чем написать, но она все-таки справилась с задачей. Дедушка Вилли был очень доволен, даже пообещал, что скоро они раздобудут немного сахара, чтобы испечь пирог, и Лидия тут же забыла о том, как мысли скакали в голове и эти дурацкие слова никак не хотели выстраиваться в правильную последовательность на бумаге.
Тихо, как мышка, ступая мягко, как тигр, Лидия приближалась к маленькому домику на другой стороне болота. Склонившись к вереску за толстым стволом старой большой сосны, она достала бинокль. Дом был погружен в тишину, как и в прошлый раз. Дым из трубы не идет, хотя в последний раз шел. Странно как. На улице, конечно, не так холодно, топить необязательно, но мужчина, который тут живет, топил в прошлый раз, когда она сюда приходила. Засунув бинокль за пояс, она осторожно стала красться по желтым кочкам болота. Как ей нравился его запах. Он просто волшебный, словно в топких местах со стоячей водой спрятан ржавый металл. Само собой, нужно быть осторожной, всегда становиться на мох, не поддаваться желанию наступить на островки тины – там можно провалиться в трясину и исчезнуть навсегда. Ну для нее это ерунда. Она этот лес знала как свои пять пальцев и уже изучила все кочки болота. На старом невзрачного вида коричневом домике во многих местах облупилась краска. В другом конце небольшого участка – маленький некрашеный сарайчик. Сада нет. Огорода с овощами или цветника тоже. Тот, кто здесь живет, явно ни о чем не печется. Не уважает себя, как бы сказал дедушка Вилли. На дороге около дома стоял мини-квадроцикл, но всюду царила полная тишина. Последний отрезок пути Лидия проползла на животе и остановилась у стены дома, слыша стук своего сердца под курткой из кожи косули. Она, конечно, уже знала, увидела это еще с болота на полпути к дому, что телевизор выключен – последний раз от него шел свет, а звук далеко разносился сквозь тонкие стены. Но Лидия все равно быстро заглянула в окно. Черный экран, так она и думала. Тьфу-ты. А так хотелось посмотреть телевизор. Вздохнув, она опустилась на желтую прошлогоднюю траву у стены. Солнце приближалось к верхушкам деревьев, которые отбрасывали длинные тени на желто-коричневое болото. Ну и ладно, пойдет домой. Послушает новости по радио, пока дедушка Вилли будет чистить зубы. Положит голову на подушку и ощутит тепло одеяла.
 
Лидия уже собиралась встать, как вдруг услышала странные звуки, похожие на стоны. И шорохи. И какой-то стук. Она осторожно пробралась за угол дома. Все тихо.
Может, ей показалось?
Нет, опять эти звуки.
Крадучись, она перешла через двор.
Ее кожаные ботинки почти беззвучно ступали по бугристой поверхности гравиевой дорожки, и вдруг девочка оказалась перед ним.
Перед барсуком.
В клетке.
Он заперт в клетке.
Маленькие глазки на вытянутой мордочке, пытающейся высунуться в крошечное окошко решетки.
Что за?..
Лидия пришла в ярость.
Ставить на животных ловушки?
Ну уж нет, с этим нужно бороться.
Она с ненавистью подумала о мужчине, живущем в этом заброшенном доме, и открыла замок на клетке.
Барсук осторожно принюхался.
И потрусил наружу.
С благодарностью посмотрев на девочку, он стрелой помчался в лес на свободу.
Что?
Вот так запирать животное в клетке?
От такого у нее кровь закипает.
Лидия бросила яростный взгляд на входную дверь и демонстративно сплюнула на гравий, после чего присела на корточки и отправилась в обратный путь по топкому болоту.
19
Фредрик вошел в свою квартиру на Брискебю впервые за два дня. Он бы выдержал еще одну ночь на диванчике в кабинете, но нужно было домой – проведать свою птицу. Коллегам он, безусловно, об этом не сказал. Достаточно того, что они считали его снобом, всегда ходившим в костюме, не хватало только, чтобы его еще называли птичником. Сбросив итальянские ботинки, он занес сумку на кухню, где его встретил малый какаду, с печальным взглядом сидевший на вытяжке над плитой. Фредрик улыбнулся и протянул попугаю руку. Поначалу какаду отнесся к предложению сесть на руку со скепсисом, но вскоре важно пересел хозяину на ладонь, забрался на плечо и прижался к щеке, так ему больше всего нравилось. Шёберг. Белый какаду с серым клювом и лапами, с желтым хохолком и оранжевыми щечками. Назван в честь прыгуна в высоту Патрика Шёберга, установившего в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году в Стокгольме европейский рекорд, покорив высоту два метра сорок два сантиметра. Фредрик добрался до птичьей тарелки, и какаду наблюдал, как он налил ему чистой воды и положил птичий корм и дополнительный перекус в мисочку под колокольчиком. Фредрик где-то прочел, что важно как можно больше общаться с птицей. Какаду расправил белые крылья и издал довольный звук. Фредрик принес суши, которые купил по пути домой, и хозяин с питомцем молча принялись за еду. Фредрик только вышел из душа, когда у него зазвонил телефон. Увидев неизвестный номер, он пошел в спальню.
– Фредрик Риис, слушаю.
– Фредрик, здравствуйте. Это Силье Симонсен.
Фредрик чуть задумался и вспомнил ее. Блондинка, учительница в школе.
– Да, конечно, здравствуйте. У вас все хорошо?
– Да-да.
По ее голосу Фредрику показалось, что она улыбается.
– Прощу прощения за поздний звонок, но сегодня был такой суматошный день. Дочка была недовольна тем, что я поздно забрала ее из сада, и никак не хотела засыпать.
– Все нормально.
– Я насчет гипса, – продолжила учительница. – «W», верно?
– Да. Что вы выяснили?
– Я никого не нашла. Есть какой-то Эрик из секции по фехтованию, но он уже подписался на гипсе, так что я думаю, вы напали на какой-то след.
– Вы позвонили мальчику, который не является вашим учеником?
– Да, а не нужно было?
– Нужно-нужно, – улыбнулся Фредрик. – Очень мило с вашей стороны, но вы не обязаны были этого делать.