Очень заботливый владелец (ЛП)

Она как раз выходила из машины в тот момент, когда увидела меня и тут же заколебалась. Я нахмурился, прежде чем запоздало понять, что вместе с ней была Кэти.
Доун подошла ко мне и неуверенно начала говорить, глядя куда-то чуть ниже моего подбородка.
— Алекс, я… Я не хотела, чтобы ты делал это в одиночестве. Поэтому, пожалуйста… ради Кэти. Ей это очень нужно. Она должна попрощаться.
Я ничего не сказал вслух, но я прекрасно понимал, о чем она говорит, потому что испытывал то же самое.
— Я понимаю, что ты злишься на меня. У нас были противоречия, но Кэти хочет устроить похороны Стэна. Я знаю, что ты в это не веришь… ладно, я вообще не знаю, во что ты веришь, но… Алекс, это действительно ей поможет.
— Все в порядке.
Она сглотнула и скользнула языком по пересохшим губам.
— Это первый раз, когда она столкнулась со смертью кого-то, кого она любит и…
— Я же сказал, без проблем.
— Спасибо, я действительно ценю это. И, эм, она хочет сделать для Стэна мемориальную доску.
— Доску?
— Она тоже любила его.
Кэти тихо плакала, когда выходила из машины, и слезы текли по ее щекам. Она вытерла рукавом нос и рот, а затем, спотыкаясь, подошла ко мне и обняла за талию, крепко прижимая к себе.
— Это несправедливо! — Воскликнула она. — Я не хочу, чтобы Стэн был мертв!
У меня пропал дар речи. Я просто не знал, что сказать. Поэтому, крепко обнял ее в ответ, желая защитить от всего плохого, что существует в мире. Но никто не мог сделать этого. Очевидно, даже Бог.
Доун подошла к нам, проведя пальцами под глазами, чтобы вытереть их от слез, и я обнял ее тоже. Потому что мне сейчас это было нужно, потому что она тоже хотела этого, потому что так мы чувствовали себя семьей, пусть и на короткое время.
— Я принесла Стэну печенья, — пробормотала Кэти, глядя на меня заплакаными глазами.
В замешательстве, я бросил взгляд на Доун.
— Она изучала мифы Древней Греции в школе. — Поспешила ответить Доун. — Ты же слышал про Харона?
Тогда до меня дошло, что печенье было нужно для того, чтобы заплатить перевозчику. Стэну бы это понравилось.
— Спасибо, Кэти-Кей, — ответил я, поцеловав ее в макушку.
Я решил похоронить Стэна под его любимым деревом — Медным Буком. Я последний раз погладил его и снова завернул в одеяло. Его тело уже стало прохладнее, и от этого было только больнее.
Я опустил его в землю и попрощался.
— Прощай, дружище. Я люблю тебя. Ты мой друг, и я крайне недоволен тем, что ты умер. Надеюсь, на небесах найдутся тосты с беконом и хот-доги, потому что ты просто обожал их, хотя они только вредили тебе. Пока, Стэн. Спасибо тебе за то, что всегда был рядом.
Кэти всхлипывала на протяжении всего времени, но, когда подошла ее очередь прощаться, она что-то прошептала Стэну и положила поверх одеяла три больших печенья для собак.
А потом я засыпал могилу, ощутив как стекают слезы по моему лицу, когда земля покрывала моего лучшего друга.
Когда я закончил, Кэти разместила на могилке картонную табличку, на которой была надпись, сделанная ее детским подчерком, а затем заплакала, пообещав Стэну, что вскоре на месте картона появиться настоящая мемориальная дощечка.
«Стэн. Десять лет. Наш друг».
Я легонько приобнял Кэти и пообещал, что мы скоро с ней увидимся.
Но я не сдержал своего обещания.
Глава 12
Освобождение
Алекс
После того, как они ушли, я не находил себе места в собственном доме.
Было слишком тихо, и эта тишина становилась невыносимой. В каждой из комнат ощущалось призрачное присутствие Стэна, просто его не было видно. Его одеяло на диване, лежанка в моей спальне, корм на кухне и миска на веранде. Закрывая глаза, я буквально ощущал его дыхание на своей руке.
Кэти хотела остаться, но она слишком устала и была подавлена, поэтому я не стал спорить с Доун, когда она сказала, что они должны вернуться домой.
Но теперь я остался один, и ярость во мне возрастала с каждым моим шагом.
Неужели этот мир еще недостаточно отнял у меня? Моя мать, отец, мой брат, жена, моя жизнь и практически рассудок, а теперь еще и мой пес. Когда же вселенная перестанет подкладывать мне свинью?
 
Я хотел отправиться в Кливленд и пролить немного крови, но больше всего я желал выпить.
Алкоголь всегда был рядом, всегда был готов выслушать в течение часа, или даже четырех, как ты изливаешь ему душу.
Я практически час, боролся со своим желанием, ставшим потребностью, а потом сдался. Всего один глоток перед тем, как отправиться в Кливленд. Только один.
Схватив ошейник Стэна, я сунул его в карман и направился к своему пикапу. Не дав себе времени для сомнений, рванул с подъездной дорожки, поднимая фонтаны гравия, пока шины скользили по рыхлой поверхности, а деревья за окном стали не более, чем цветным фоном.
Я выехал на шоссе, не обращая внимания на сигналы возмущенных водителей, и помчался вниз по дороге.
Я нуждался в утешении. Мне не хватало немного сочувствия, чтобы отвлечься от всего этого дерьма. И я решил, что мне нужно снять напряжение.
Всего один глоток.
Добравшись до города, я отыскал первый попавшийся бар и оставил свой пикап на стоянке возле него. Было уже прилично за полдень, поэтому заведение не было пустым, но и не отличалось многолюдностью. Несколько пожилых мужчин с видом завсегдатаев подпирали собой барную стойку.
Я проигнорировал их нескрываемое любопытство и положил на стойку пятидолларовую купюру, попросив порцию «Jim Beam».
Я колебался, прокручивая в голове все доводы, почему это была плохая идея, вспоминая, из-за чего я бросил пить около года назад. Истинная причина была в Стэне. В прошлый раз он остановил меня. Стэн стал моим спасителем, а теперь его больше нет.
Я опрокинул проклятую жидкость в рот, и из моих глаз брызнули слезы от гребаного обжигающего эффекта.
— Повторить? — Поинтересовался бармен.
Еще одну, не более.
Я ответил на его вопрос, положив еще одну пятидолларовую купюру поверх стакана и пододвинув его к нему.
Он повторно наполнил стакан и облокотился на барную стойку, наблюдая за тем, как я опрокидываю свой виски.
Двойная порция виски на пустой желудок после почти годового перерыва быстро дала о себе знать. И мне это чертовски нравилось. Я забил на Кливленд, забил на все свои планы и заверения, которые давал сам себе. Я собирался пить до состояния забытья, когда не смогу ничего чувствовать, а, возможно, и вовсе не очнусь. Таков был мой новый план.
— Б-бутылку, — пробормотал я, извлекая из бумажника полтинник.
Бармен вскинул брови.
— Ты за рулем?
Меня снова охватили сомнения: мне нужно было кое-что провернуть, кое-где побывать, спасти живые души. Но виски манил меня, обещая, что будет лучше, если я выпью еще хотя бы один глоток…
Я покачал головой и швырнул бармену ключи от своей машины. Я никогда не был настолько придурком, чтобы сесть за руль пьяным… хоть во многом и был мудаком, черт возьми.
Бармен пристально посмотрел на меня, но спорить не стал. Мудрое решение.
Я взял бутылку и забился в самый дальний угол, где мог спокойно пить.
Как только я ее откупорил, насыщенный солодовый аромат ударил мне в ноздри. Я облизал губы, практически истекая слюной от предвкушения следующей порции, от которой меня отделяло всего несколько секунд. Моя рука дрожала, когда я наполнял стакан темно-янтарной жидкостью, и я немного разлил на стол.
У меня никого не было. Никого, кому было бы не плевать, кто скучал бы по мне. Ладно, возможно, Шарлотта и будет скучать по мне… точнее по хорошему архитектору, который в состоянии спасти ее бизнес. Я ухмыльнулся от такой иронии судьбы.
Жар охватил мое горло от третьей порции, заставив закашляться, прежде чем я ощутил вкус сладкой кукурузы и дубовых бочек. Я протер глаза и повторил. А затем еще и еще, пока не сбился со счета. Я собирался пить до тех пор, пока не притупятся чувства и не отступит боль.