Elden Ring: Своя концовка (СИ)
Перед глазами мужчины возник образ несчастной фарм-ящерицы, которую ужасные кровоток-казуалы убивали вновь и вновь, в своей погоне за халявными рунами совсем забыв про остатки человечности [45] и чести. Пусть всё ещё существовали легенды, которые использовали кровоток правильно, это всё равно мало что меняло. Кровоток был омыт кровавым позором.
Константину следовало многое переосмыслить. И пофармить кузнечные камни для прокачки. Как можно скорее.
Мелина, услышав бормотания своего избранника, печально вздохнула, впрочем, быстро сосредоточившись на более насущных проблемах: одежда её избранника. Она стала подпаленной. И что-то она сомневалась, что так легко заставит его надеть что-то другое.
Девушка воинственно прищурилась. Пусть её избранник вынудил её замолкать во время битвы (не всегда), в быту Костя должен был быть одет. Одет хорошо, иначе какой это будущий король Элдена?..
«Я должна поторопиться с поиском достойного портного», — решила Мелина.
Она не собиралась так просто сдаваться!
Заодно вновь облетит все ближайшие земли на предмет тех, кого искал её избранник. Хотя бы так она могла компенсировать свою бесполезность.
И пусть служанки Пальцев таким не занимались, пора было признать, что её Погасший и так знал, что она никакая не служанка Пальцев.
Мелина в последний раз проводила взглядом погрязшего в своих мыслях Константина, после чего окончательно исчезла, отправившись на поиски, обещая вернуться как можно скорее. Она сомневалась, что за несколько дней могло произойти что-то серьёзное. Как минимум, маловероятно, что Константин сразу отправится в Академию.
Она заметила, что мужчина очень любил собирать разные растения и материалы. Правда, она не до конца понимала, зачем он специально искал тлеющих бабочек и грибы с треснутыми горшками…
Узнает по ходу дела.
Оставшийся один Костя ещё какое-то время смотрел на поверженного дракона, после чего медленно перевёл взгляд на пинающего ящерицу Лоскутика. Тот, завидев на себе взгляд полуголого охотника на драконов, тут же поднял руки вверх, испугано отскочив.
— В-восславь Солнце, или как там его! Вот это битва, я с самого начала болел за тебя, друг мой! Как ты его, а? А?!
Честно говоря, Костю больше восхищало то, как легендарный в сомнительных кругах разбойник умудрялся держаться за ящерицу на протяжении всей битвы, ни разу не упав с неё. Это требовало выдержки, которую мог иметь лишь тот, кто огребал в Междуземье чаще, чем кто-либо ещё.
— Ты свободен, — решил отпустить Лоскутика мужчина. — Но если я ещё раз узнаю…
— Я же не идиот! — воскликнул возмущённо Лоскутик.
Пока по Междуземью ходит полуголый психопат, способный уворачиваться от встречного потока драконьего огня, лишний раз его провоцировать будет себе дороже. Междуземье могло казаться огромным, но в нынешней Эпохе это была скорее огромная деревня, в которой действительно видных, осознающих себя существ оставалось не так много, как хотелось бы. Если Междуземью однажды суждено будет встать на ноги после Раскола, понадобится не одна сотня лет, чтобы восстановить утраченное.
Спустившийся со скалы Топс странно покосился на разбойника, решив, впрочем, его заявление никак не комментировать. Он всё ещё считал себя не самым плохим человеком.
Костя кивнул.
— Хорошо.
— Ловлю тебя на слове, дружище! — мигом повеселел уже бывший разбойник, весело хохотнув. — Надеюсь, не увидимся!
Лоскутик развернулся, на максимально возможной для себя скорости сорвавшись вглубь тумана, уже совсем скоро исчезнув. Костя проводил его взглядом.
В каком-то смысле, он понимал всех тех, кто отпускал его. Междуземье становилось с ним как-то оживлённее. Сам Константин почувствовал, как в глубине его хардкорной души разлилось тепло. И совсем не из-за рун побеждённого дракона. Точнее, не только.
«Я хочу его потом ещё раз пнуть», — блаженно прикрыл глаза мужчина.
Если Лоскутик умрёт и станет очередным живым мертвецом, то Костя больше не сможет его потом ещё раз столкнуть откуда-то. Этого нельзя было допустить. То наслаждение, которое почувствовал несчастный соулслайкер, столкнув Лоскутика с возвышенности, стоило всех возможных проблем, которые он мог в будущем создать.
Топс и Константин остались одни.
— Это было невероятно! — вдохновлённо прикрыл глаза чародей, сжимая щит. — Я понял, о чём ты говорил, Константин! Я почувствовал тепло Солнца!
Чувствуя, что направил ещё одну несчастную казуальную душу на путь хардкорный, мужчина улыбнулся.
— Рад слышать, Топс.
Тусклый чародей, смотря на подпаленную (но невредимую!) фигуру человека, что после победы над драконом стал будто бы выше и величественнее, зарядился такой мотивацией, которой у него ещё не было никогда.
— Я решил, — поделился переживаниями Топс, чувствуя, что не может этого скрывать от своего благодетеля.
Нет. От великого воина, наставника и посланника Солнца.
— Я стану воином-чародеем! И больше никогда не сдамся! Неважно, тусклый я или нет! Я научусь управляться мечом, который будет компенсировать мою слабость, и создам чары, что будут защищать меня крепче любого щита! И… и я буду возносить восхваления к Солнцу после каждой победы, обещаю, Константин!
Он уже создал чары, освещающие ему путь даже в самую тёмную ночь. Уже создал чары, способные разить толпы живых мертвецов. Уже создал чары, разящие точно в цель. Но всё это было вторичным, бесполезным настоящему чародею. По крайней мере, бесталанный чародей так думал, не зная, скольким несчастным казуалам он помог [46].
Ему нужно было создать защиту для тела, пока он будет, держа в руках меч, нестись на толпы врагов.
Он не дрогнет!
Чем больше Костя слушал вдохновлённого чародея — тем более пустым становился его взгляд. К счастью, Топс не заметил этого, слишком поглощённый своими мыслями.
Они пробыли вместе до утра. На рассвете заряженный мотивацией чародей собирался отправиться в путь.
— Я хочу найти Мириэля, пастыря клятв, — поделился планами Топс. — Ходят слухи, что…
Костя показал пальцем в сторону северо-востока.
— Ищи «Храм клятв».
— Так ты встречался с ним?! — воскликнул Топс. — Спасибо, Константин! Спасибо! Благословляю тебя, благословляю! Слава Солнцу, ха-ха-ха!
Костя невозмутимо кивнул.
Трайхардер проводил взглядом счастливо удаляющегося чародея, думая над тем, что в обществе тру-соулслайкеров ему больше не было места.
Он предал их. Предал их всех…
Сначала променял на вайфу, но это было простительно. В конце концов, это же вайфу. Теперь же он направил на еретический путь чародея, ещё больше осквернив путь истинного соулслайкера.
Призыв, кровоток, маг-воин… Что дальше? Он возьмёт в руки посох и выпустит комету Азура [47]?
Мужчина чувствовал, что был способен на это. И это было ужасным чувством.
Костя вздрогнул, чувствуя, что ему как можно скорее нужно было помыться. Очиститься. Пока он держался, но что-то шептало ему, что становившийся сильнее день ото дня фанат вайфу, утопающий в пусть и сомнительной, но заботе Мели-Мели в случае чего может заставить его сделать страшное.
Этот мир был слишком ужасным местом. Он извращал всё самое светлое и доброе, что в нём было. И лишь вайфу согревали сердце усталого воина. Как жаль, что именно вайфу и были в первую очередь тем, кто заставляли его всё больше погружаться в казуальный путь тьмы.
Кстати про вайфу…
Константин развернулся в обратное от чародея направление, уставившись на, казалось бы, самое обычное дерево.
Озёрная Лиурния из-за аномально высокой влажности была очень туманной лока… то есть, местом. Видимость была не очень большой, что, впрочем, не делало её полностью нулевой. Добавить к этому сверхчувства опытного соулслайкера, и так получалось, что спрятаться от мужчины обычными способами, без применения богомерзких волшебных чего-то-там, было практически невозможно. И с каждой полученной руной это становилось всё очевиднее.