Фуллстоп (СИ)

Ключ от номера нашелся в кармане, где лежал со вчерашнего дня. В нос прямо с порога ударил кисловатый запах — мокрое полотенце осталось комком на полу в ванной, балкон он закрыл, а уборка и проветривание номера по понятным причинам не состоялись. Александр поднял влажную тряпку, другой рукой сгреб бритвенные принадлежности с подставки под зеркалом, торопливо побросал свое имущество в раскрытый зев чемодана и прошел на балкон. Развешивая полотенце, он понял, о каком экране говорил Дживан — проволочный каркас сверху облепили белые листы, тонкие как калька или капрон, почти невесомые. Цветок на них не реагировал. Как их закрепили, Александр не разобрался, но соцветие наполовину скрылось под куполом, напоминавшим средних размеров планетарий. Теперь только изнутри каркаса его и можно было разглядеть.
Он затолкал в чемодан пижаму, рубашки, придавил крышку коленом и с усилием застегнул — никогда не умел складывать вещи так аккуратно, как делала Вера. У нее бы осталось место для сувениров и парочки массандровских бутылок. На пороге окинул номер взглядом еще раз — ничего не забыл? Нужно было спешить, но он не удержался, заглянул в соседнюю по коридору дверь. Там, конечно, никого не появилось. Эмиссары не принадлежат этому миру. А он, Александр, принадлежит. Вряд ли они когда-нибудь встретятся еще раз.
Банка из-под пива тоже стояла там, где он ее видел в прошлый раз — на тумбочке возле кровати. Вместо розы в ней теперь отражался белый кокон с розоватым свечением внутри.
У молчаливого фонтана перед корпусом Александр прибавил скорости — разглядел на лестнице знакомую женскую фигурку с узлом волос на затылке. С поклажей бегать было затруднительно, но он успел — врач как раз поднялась на площадку от лечебного корпуса. При виде Дживана она непроизвольно замедлила шаг, тот отвесил в ее сторону легкий шутливый полупоклон. Александр заметил, что на ее лице мелькнуло гневное выражение, но она быстро взяла себя в руки и подошла уже спокойной.
— Добрейшего денечка, драгоценная Нина Ивановна, — приветствовал ее Дживан, и Александр внутри радостно вздрогнул — вот и имя, даже делать ничего не пришлось. — Как говорится, на том же месте, в тот же час…
— Здравствуйте, — сухо ответила она и отвернулась от него к своему пациенту. — Ваши назначения и расписание.
Александр принял у нее из рук бумагу, после чего она сделала странную вещь — второй такой же листок протянула Дживану.
— И вам на ознакомление, — коротко пояснила она. — Прошу в указанное время пациента не занимать и не отвлекать.
Дживан пробежал глазами бумагу, Александр непроизвольно сделал то же самое. Кроме отведенных на еду отрезков времени (девять утра, тринадцать, семнадцать) в расписание действительно была включена физическая нагрузка в виде пешей ходьбы не менее часа (предположительно с десяти до одиннадцати утра). Были там гидротерапия и массаж (это шло через черточку, не одновременно, а чередуясь через день с восемнадцати до девятнадцати часов), а также время отдыха — послеобеденного и вечернего (спать предписывалось отправляться в десять вечера). Медицинский осмотр стоял в расписании сразу после завтрака, на него отводилось тридцать минут. Отдельно были указаны рабочие часы, два — с одиннадцати до тринадцати, два — с пятнадцати до семнадцати.
— Хотите сказать, это все, что нам перепало? — Дживан недоуменно ткнул пальцем в обозначение рабочего времени. — Нина Ивановна, это несерьезно. Что такое два часа в нашем деле? Меньше секунды. Да еще по расписанию. Давайте так…
— Это не ваше время, — перебила его Нина Ивановна с некоторым удовольствием. — Помимо вас у Александра Дмитриевича есть своя работа, он сотрудник издательства.
— Он в отпуске.
— Был. Не в отпуске, а на санаторно-курортном лечении. С сегодняшнего дня он выписан и по моим рекомендациям переведен на половину ставки, поэтому четыре часа в день принадлежат его основному месту работы. Ваше — все остальное.
— Он, кажется, уже наработал на основном месте, — в голосе Дживана появилось что-то новое, что Александр затруднился определить, но по реакции врача понял, что заметил не он один. — Довольно опрометчивое решение.
 
— Я допустила его к работе, — спокойно ответила врач.
— Это можно изменить.
— Не вижу причин. Редактура уже написанного текста не имеет противопоказаний.
— Хорошо, — Дживан прикрыл глаза. — Поговорим об этом позже.
— Мы не станем об этом больше говорить. Александру Дмитриевичу оформлена сегодняшним днем командировка, так что выходите из ситуации иным образом. Уверена, вашего хваленого интеллекта на это хватит. Или нет?
Александр напрягся, но конфликта не случилось. Дживан выдохнул воздух и засмеялся, весело и непринужденно.
— Все такой же непреклонный защитник лабораторных собачек, — произнес он, сделав движение в ее направлении, точно собирался взять ее за руку.
— Вы тоже не изменились, как я посмотрю, — ответила она, спрятав ладони в карманы и отступая назад.
Дождавшись, пока лестничные ступени уведут ее вниз, Дживан положил листок на парапет, сложил из него аккуратный самолетик и запустил в сторону бетонных кубов, громоздившихся прямо под ними. Самолет круто взлетел, клюнул носом и камнем свалился в кусты.
Обратный путь занял несколько больше времени — идти по лестницам с чемоданом в руке приходилось медленнее. Александр тешил себя мыслью, что это и есть та самая нагрузка, которую ему прописали. И поскольку они шли к воротам, то решил, что новый номер будет в административном корпусе. Однако Дживан свернул в ту часть, где Александр первый раз повстречался с грузовиком, и открыл своим ключом коричневую дверь невзрачного розового домика.
Изнутри он представлял собой одну-единственную комнату с небольшой прихожей, в которых наспех навели порядок. Даже постельное белье не было заправлено, а просто лежало стопкой на табурете возле кровати. Табурет исполнял роль прикроватной тумбочки, пол носил следы влажной уборки, закончившейся только что, шторы были слишком короткими, санузел так мал, что душ нависал над унитазом, отдельного места для него не было.
Александр вопросительно взглянул на своего провожатого.
— Люкс для гениального писателя, — пошутил Дживан, видя выражение его лица. — Понимаю, что не впечатляет, но все корпуса санатория сейчас закрыты, ни котельная, ни подстанция не работают, а тут хотя бы вода есть, у административного корпуса свой аварийный генератор. Если хотите, можем ковер принести из рецепции. Из плюсов тут проходная близко, а цветок далеко. Не бегать же вам через всю территорию каждый раз, как понадобитесь. Не то что здоровье поправите, а мозоли натрете или, не дай бог, упадете и сломаете себе что-нибудь. Искусство требует жертв, но все-таки не таких. Наука, впрочем, тоже.
Александр оглядел номер с сомнением — не было ни стола, ни машинки, ни даже настольной лампы.
— Как же здесь работать? — спросил он.
Дживан легкомысленно махнул рукой.
— Здесь только спать, — объяснил он. — Для работы будет другое помещение, более просторное, его доделают, и начнем.
— Прямо сейчас?
— Чем скорее, тем лучше, — серьезно подтвердил Дживан. — Время у нас ограничено, результата пока никакого, цветок торчит, как… игла в стуле вот уже скоро сутки, за это никого по головке не погладят. Так что кое-чем из вашего расписания придется пренебречь, Александр Дмитриевич, в этом я надеюсь на ваше понимание. Нине Ивановне мы об этом, конечно, не скажем, она хороший специалист и прекрасный человек, ее труд заслуживает самого трепетного отношения. Да и нехорошо расстраивать красивую женщину. Красивых женщин надо только радовать. Остальное — сугубо мужское дело.
 
Дживан подмигнул ему, как заговорщик, и Александр смутился. Вроде бы все верно, он же сам требовал работы, науки и черта в ступе, чтобы успеть принести пользу. А теперь что, без массажа и душа Шарко на попятный?
— Вы правы, — согласился он.
Дживан хлопнул его по плечу и указал на кровать.