Семь жизней

– Не выгоню, – спокойствию Эммы я могла только позавидовать. – Но свои правила диктовать могу. Ты немедленно вышвырнешь всех этих людей и перестанешь устраивать банкеты за мой счет. Хочешь спиваться? Иди работай! Я не позволю Норе голодать.
Джейн ухмыльнулась, а после и вовсе расхохоталась.
– Строишь из себя мамочку, Эм? Всю такую заботливую, добрую? Но запомни, эта сука, – она указала на меня, – спасибо тебе не скажет. Она разрушит твою жизнь, как и разрушила мою.
– Свою ты разрушила сама, – устало произнесла Эмма, пряча Нору за спиной.
– Не устраивают банкеты за твой счет? Отлично. Я буду устраивать за свой. Но за этой сукой я следить не буду. Твоя забота, мамочка.
Я задыхалась от возмущения. И это моя мать? Что носила девять месяцев под сердцем и несколько часов рожала? Она обвиняет меня в том, чего я не сделала?
Эмоции нахлынули так неожиданно, что я едва с ними справлялась. Я почувствовала все: злость, обиду, жалость, ненависть, гнев. И это было странно, ведь ранее я чувствовала лишь отголоски этих эмоций. Неужели вечность мне не светит? Неужели я застряну в этой выдуманной больнице и бесконечно буду слоняться по ее коридорам? Наверное, поэтому люди и не смотрели свои прошлые жизни. Никто не хотел цепляться за прошлое. Никто, кроме меня.
Джейн не врала. Она действительно устраивала посиделки за свой счет. От нахлынувших эмоций, я отвлеклась от разговора, но краем уха услышала, что на работу Джейн все-таки устроилась.
Я росла, а обстановка в доме не менялась. Эмма боролась как могла, пытаясь направить на истинный путь сестру. Жаль, что Джейн это было не нужно. С каждый пьянкой она впадала в большую истерику и, напиваясь до потери памяти, молит Бога о смерти. Обращалась к Дэйву, чтобы тот забрал ее к себе. В такие моменты – когда она сидела на коленках и прикладывала ладони груди – Элеонора машинально подбегала к ней. Пыталась дотянуться маленькими ручками до шеи и стиснуть в слабых объятиях. Иногда Джейн не реагировала, иногда мягко отталкивала, еще реже поглаживала по спине. Словно в этот момент она вспоминала, что это ее дочь. Словно она готова была раскаяться в своих поступках.
Нора же не прекращала попыток достучаться до матери. Она любила ее такой искренней и чистой любовью, не взирала на недостатки. Любила так сильно, что ее любви хватило бы на двоих. При каждом удачном случае Нора рвалась к ней, старалась приобнять, прикоснуться, получить взамен ласку или доброе слово. Но меня интересовало не это, а то, как Нора пренебрежительно относилась к Эмме. Она не позволяла себя трогать, с истерикой вырывалась из объятий, резко отвечала на вопросы – и это в свои… Сколько мне? Четыре? Пять?
Воспоминания начали походить на один день, что застрял во временной петле и постоянно повторялся. Джейн продолжала напиваться в компании своих приятелей. Нора же сидела в комнате и тихонечко игралась с тряпичными куклами. Пустота в груди сжималась, когда я подходила к ней. Нора плакала. Беззвучно. Наспех вытирала ладошками слезы и продолжала играть. Ее живот урчал. Нора то и дело бросала пугливый взгляд на дверь в надежде, что Джейн принесла ей еды. Но Джейн не до Норы. Она в который раз плакалась своим друзьями о Дэйве. А те и рады были слушать, ведь за чей счет банкет, тот и вещал.
– Я больше не вижу смысла жить, – шепотом произнесла она и получила в ответ одобрительные кивки. Они больше машинальные, невдумчивые. – Не вижу, – намеренно повторила Джейн, но реакция осталась прежняя.
Звук открывающейся двери привлек мое внимание. В квартиру ворвалась Эмма. В руках пакет, на локте висела сумочка. Она слегка запыхалась, отчего лицо ее покраснело.
– Опять! – не выдержала она. Бросив сумку и пакет на пол, Эмма первым делом вбежала в комнату. Осмотрела Нору, заметила слезы и тут же ринулась на кухню.
– Все вон! – ее голос прозвучал твердо и резко. Приятели Джейн мгновенно встали и направились к выходу. Лишь рыжеволосый мужчина с пивным животом на прощание помахал Норе.
 
– Джейн, Нора голодная! Почему ты ее не покормила? – Эмма не сбавляла обороты. Она схватила сестру за плечи и начала трясти.
– Есть ли в этом смысл? – бесцветным голосом произнесла Джейн.
– Я не дам тебе загнать ее в могилу. Ты поставила крест на своей жизни, но не ставь его на жизнь Норы!
– Ты меня всегда ненавидела! – Джейн отвела взгляд от окна и теперь смотрела на Эмму.
– Я пыталась тебе помочь. Но тебе легче утонуть, нежели выплыть на сушу. Хочешь тонуть, пожалуйста, но не тяни на дно Нору.
– Я же говорю, нет смысла больше жить.
– Мама! – Все это время Нора стояла в коридоре. – Мама не уходи! – Она прижалась к Джейн, обхватывая ее худенькими ручками.
– А если она сама хочет на дно? – Джейн двусмысленно улыбнулась, отчего мы с Эммой растерялись. – Она всегда выберет меня, куда бы я ее ни позвала.
Самое обидное, что Джейн была права. Как бы не старалась Эмма, Нора почему-то всегда выбирала Джейн. Она всегда занимала ее сторону, всегда старалась завоевать ее внимание. И только к ней Нора проявляла детские и искренние чувства.
С каждым воспоминанием Джейн чахла. Мне даже порой казалось, что все становилось более серым. Бесцветным. Как старые фильмы, после которых думаешь, что мир в прошлом не имел красок. Застолья устраивались чаще, из бутылок лилась высокоградусная жидкость, а слезы затапливали стол.
Я отрешенно металась из кухни в комнату и обратно. Не понимала, за кем именно мне нужно следить. Хотя этот рыжеволосый мужчина все чаще привлекал внимание. У него нездоровый интерес к Норе: то и дело заглядывал в комнату и махал рукой. Постоянно выбегал в туалет, не забывая оглянуться на кухню. Словно лишний раз пытался убедиться, что никому до него дела нет.
Джейн не обратила внимания на эти мини-побеги. Она так увлеченно, со слезами и горечью в голосе в сотый раз рассказывала о своей жизни. Заваливала комплиментами Дэйва и красочно делилась его талантами. Ее зрителям было без разницы. Они все также кивали, также хлопали по плечу и время от времени высказывали слова поддержки. И этот фарс доводил до исступления. Ведь Джейн не так глупа, как кажется!
Рыжеволосый мужик перешел все границы. Я отвлеклась на несколько минут, как он уже оказался рядом с Норой.
– Кто тут плачет? – донесся до меня его хриплый низкий голос.
Нора быстро утерла слезы. Нависший мужчина ее пугал. Она прижала к себе куклу и отодвинулась к стене.
– Такая красивая девочка не должна плакать, – он навис над ней, слегка склонив голову. – Хочешь, я развеселю тебя?
– Мам.
С невероятной скоростью Эмма ворвалась в квартиру. Швырнув пакеты на пол, она в два счета оказалась рядом с Норой. Ее крик разнеся по всей квартире. Эмма, прижав к себе Нору, требовала, чтобы все немедленно ушли.
На крики поспешила и Джейн. Нора вырвалась из объятий Эммы и ринулась к ней. Джейн ее не оттолкнула, нет. Заботливо, словно истинная мать, заправила прядь волос за ушко. Следом началась ругань.
Наступил полный мрак и лишь тусклый свет упал на Нору. Она сидела, поджав колени и тихо плакала. Постепенно появились звуки. Первый – бьющаяся посуда. Второй – женские крики. Третий – звон стеклянных бутылок. Я села напротив, попыталась дать понять, что она здесь не одна. Но что может призрак, который наблюдает за своей жизнью? Правильно. Ничего.
Смена фрагмента. Теперь перед моим взором оказалась Джейн. Окутанная дымом, она сидела на кухне и стеклянным взглядом смотрела в окно. За спиной мельтешила Эмма. Я видела, как она вскидывала руки, как энергично двигались губы, но не слышала ни единого звука. Следом подбежала Нора и попыталась прикрыть собой Джейн. С ее губ тоже слетали слова, но и их я не слышала. Так вот, как выглядела жизнь Джейн. Точнее ее существование.