Четвёртая (СИ)
Она устало опустилась на кровать:
— Я больше не могу, Янкель. Как Байвин живёт с таким характером? Я только три дня веду себя как она, а сил уже не осталось. И толку никакого. Одни слова, слова, слова. Пустые разговоры с утра и до вечера. Кроме того, что Чьиф яростно ненавидит Викейру, я пока больше ничего не узнала. Это удивительно, да? Ты бы видел их: как эти маги шипят и корчатся, стоит упомянуть имя Викейру. Как можно ненавидеть того, кто даёт тебе силу, пусть и ценой некоторой жертвы? Мне уже кажется, что мы зря сюда приехали — ничего эти маги не знают. А как твои успехи?
Янкель замялся. Хвастаться было нечем. Чутье чутьём, но не хотелось бы обнадёживать Сольге попусту.
— Я пока не уверен, но мне кажется, здесь что-то есть. У нас ведь есть ещё день или два?
Сольге вздохнула:
— Думаю, что есть. Знаешь, мне иногда кажется, что мы больше никогда не выберемся отсюда.
Чтобы не пугать помощника, она не стала делиться подозрениями. Вот только весь сегодняшний день её не отпускало ощущение, будто один из Щитов, тот, с мягким голосом, пытался (или пыталась?) уговорить их остаться в Чьифе до ухода Сестёр. То и дело возникал разговор об опасностях за стенами цитадели. Или о том, что Сольге необходимо узнать побольше о жизни в Чьифе, чтобы полнее и убедительнее донести до короля Толфреда мысль о необходимости примирения. Или… Нет, уже не слова. Взгляды. Хищные взгляды. Как у кошки, играющей с мышью. Как у ястреба, заметившего куропатку. К сожалению, мысль о том, что маги Чьифа могут оставить её в заложниках, чтобы потом выдвинуть выгодные для себя условия Октльхейну, посетила Сольге слишком поздно. Случись это хотя бы на пути из Виникриса, она в жизни бы не сунулась сюда, даже если бы им с Янкелем посулили открыть все секреты Сестёр, вырванных страниц и всего прочего. Проснувшийся страх был так велик, что Сольге готова была сорваться в дорогу прямо сейчас. Но они уже были в Чьифе. И ещё эти слова Янкеля…
***
Сольге уснула только под утро, извертевшись и окончательно запутавшись в коконе собственных мыслей и страхов, и не слышала, как Янкель осторожно достал из-под матраса мантию, переоделся и тихо выскользнул из комнаты.
Коридор был пуст. То ли ученики ещё спали, то ли уже разбежались по своим магическим делам. Янкель спокойно дошёл до библиотеки, так никого и не встретив. У дверей препятствий тоже не появилось. Горбатого смотрителя не было на месте, но Янкеля это только обрадовало. Он юркнул в проход между стеллажами и помчался туда, куда звало его чутье. А оно восторженно вопило: «Вперёд! Давай! Левее, ещё левее! Теперь прямо! Ещё! Вот, здесь! Стой!»
Тоненькая книжечка с красным корешком, что стояла на предпоследней сверху полке, словно обрадовалась: «А вот и ты, ищейка! Молодец».
Янкель огляделся — ни лесенки, ни скамейки какой-нибудь, ни приступки. Ах, да, это же маги! Наверняка у них есть какие-то заклинания, позволяющие доставать книги с самых верхних полок, но что делать Янкелю? Он попытался подтянуться на полке, чтобы залезть повыше, но ничего не получилось. Тогда он снял с одной из нижних полок несколько книг, ещё с одной, повыше, и ещё. Получились ступеньки. Дело пошло лучше, но все ещё медленно — руки скользили, книжная пыль набивалась в нос и по-хозяйски там устраивалась, наводила свои порядки — щекотала так, что не чихнуть было невозможно. И тут произошло сразу два события: на соседнем ряду послышались тихие, шаркающие шаги и ещё какие-то звуки, вот как если бы вороне пришло в голову бурчать себе под нос.
Грохот от падения Янкеля и вскарк (вскриком назвать это было нельзя) «Кто посмел?!» раздались тоже одновременно. Шаги ускорились. Янкелю повезло, что ряд был длинным: пока смотритель добрался до места, он уже успел нырнуть под стеллажи и укатиться подальше. Рёв разъярённого смотрителя отражался от стен и потолка, путался в книгах и свитках, цеплялся за крюки для ламп, запирающих в себе огонь, и метался среди полок. «Кто посмел?!» — повторялось снова и снова. Лёгкий шорох и по полу поползли серые, полупрозрачные щупальца. Это смотритель в гневе потратил остатки сил, чтобы найти нарушителя. Янкель юркой ящеркой скользил под стеллажами, едва уворачиваясь от колдовских штуковин, пока не упёрся в стену. Это было, наверное, на другом конце библиотеки, далеко от того места, где сейчас был смотритель. Щупальца ослабли, обмякли, ползли еле-еле. Одно едва не коснулось Янкеля, но он успел забиться за какой-то сундук. Крики смотрителя стихли, видимо, он решил, что нарушитель сбежал и щупальца исчезли.
Янкель отдышался и снова пополз. Идти в полный рост между рядами стеллажей он все же не осмелился. Впрочем, это мало ему помогло бы, потому что Янкель заблудился. Он кружил в поисках выхода, все больше отчаиваясь с каждой минутой. Библиотека Чьифа была столь велика, что даже представить страшно.
Мантия мешала ползти, и Янкель скинул её. Дорогу это найти не помогло, но ползти было легче. Чутье постепенно оправлялось от страха и начинало помогать. Ряд. Ещё один правее. На два вперед и левее. Янкель едва не вскрикнул от радости — на пыльном полу он обнаружил собственноручно начерченный им знак. До выхода оставалось немного. Под рукой что-то зашуршало — страница. Вся исчёрканная, залитая чернилами. Янкель хотел её оставить, но в этот самый момент оказалось, что смотритель и не думал прекращать свои поиски. Сразу три полупрозрачных щупальца метнулись к Янкелю, он стукнулся головой о полку, выкатился из-под стеллажа и рванул к дверям. Ему снова повезло: на пути не попалось ни одного ученика, а сам смотритель был ещё где-то за стеллажами…
Янкель едва успел почиститься от пыли, умыться и одеться в свою одежду, как дверь распахнулась, и на пороге возникла Сольге.
— Всё, Янкель, хватит здесь сидеть! Мы сейчас же уезжаем.
Он схватил свою сумку, сунул в неё непонятно как оставшуюся в руках страницу из библиотеки и через секунду стоял у дверей:
— Я готов, архивариус Сольге!
***
Левая створка ворот Чьифа со скрипом распахнулась, и на дорогу, похожую на вытоптанную среди огромного пустыря тропу, выехали два всадника. Их никто не провожал. Младший на мгновение задержался у стены, кажется, поправлял стремя, догнал старшего, и вскоре оба они превратились в две маленькие точки на горизонте.
Снова скрипнули ворота…
Глава 5
Синий и красный свет Сестёр переплетался, перемешивался, окрашивая мир во все оттенки лилового. Если Дневной глаз Рийин ещё не давал затмить себя полностью, то Ночной уже почти не справлялся. Ночи стали светлее и ярче, цвета и тени — обманчивее и коварнее. Кому придёт в голову путешествовать в такую ночь? Однако ж нашлись и такие. Чьифские маги то ли из вредности, то ли от страха, похоже, таки, приложили остаток сил, чтобы восстановить ловушки, обманки и прочие охранные заклятья, коими славилась дорога в Чьиф. Надолго их не хватило, да и путники, жизнь которым предстояло усложнить, знали цену всем этим страшилкам. Но кое-чего маги все же добились: времени на дорогу ушло куда больше, и когда до Виникриса осталось несколько часов пути, на мир опустилась ночь.
Сольге была готова путешествовать и ночью: посланник Морсен должен вот-вот отбыть домой. Однако у лошадей на этот счёт было собственное мнение. Натерпевшись страху и жажды по дороге из Чьифа, несчастные животные собирались либо отдыхать этой ночью, либо пасть. Янкель был на стороне лошадей, и Сольге смирилась.
Не изменившее в ночном лиловом свете цвет пламя костра было единственным, что напоминало о мире до прихода Сестёр. Оно было таким же рыжим и весёлым, и все, что попадало в круг света, было привычным и понятным, даже лес за его пределами после мороков Чьифа казался почти домом.
Ужин из остатков того, чем поделился Чьиф. Скудненький. Завтра в Виникрисе нужно будет пополнить припасы — и можно снова отправляться в путь. Ещё немного и здравствуй, Октльхейн. А уж в компании Морсена и его людей будет не только веселее, но и безопаснее.