Мы – инопланетяне. Книга 5

Пётр говорил искренне, но чувствовал, как в его голосе проскальзывает горечь. Он понимал, что российскому лидеру приходится решать неимоверно сложные задачи, находясь под постоянным давлением как извне, так и внутри страны. Страна, которую он пытался защитить, находилась в обороне – слишком много сил пытались разрушить то, что завоёвано поколениями. Пётр знал, что их переговоры могут стать поворотным пунктом. Президент России – человек, привыкший к борьбе, к тяжёлым решениям, сейчас стоял перед выбором, который мог изменить ход истории.
– Но мир – это то, чего он больше всего хочет достичь.
Верочка кивнула, её глаза смягчились. Она понимала, насколько тяжела эта ситуация для Петра. Он говорил не как дипломат или стратег, а как человек, который видел, как его родина страдает, и знал, что любое неправильное слово может всё разрушить.
Вскоре перед Петром появилась знакомая картинка – кабинет российского президента. Этот строгий, почти аскетичный интерьер знаком каждому россиянину: именно отсюда президент регулярно обращался к нации и проводил важнейшие онлайн-совещания. Каждый предмет, каждая деталь говорили о власти и выдержке.
Президент, сидящий за массивным столом, внимательно смотрел на его голограмму. Закованная в чёрные латы фигура Петра казалась призрачной на фоне привычной обстановки. Он не мог увидеть лицо Петра из-за шлема и бликующего забрала, и это добавляло ещё больше напряжения. Голограмма не двигалась, и в этом молчании витала угроза – не та, что пугает своей агрессией, а та, что медленно проникает в разум, заставляя предполагать худшие сценарии.
Президент, человек, прославившийся своей спокойной, почти ледяной выдержкой, не спешил реагировать. Он был ветераном политических и дипломатических баталий, привык к неожиданным ситуациям и к давлению. Но даже ему сейчас пришлось напрячься. Его острый ум сразу устремился к возможности взлома: «Неужели это чья-то продуманная провокация? Может, какой-то хакер проник в святая святых Кремля?» Но с каждой секундой это предположение теряло силу. Фигура Петра не исчезала, не начинала искажаться – наоборот, она оставалась чёткой, почти осязаемой, и это делало её ещё более зловещей.
Молчание длилось дольше, чем положено в подобных ситуациях. Каждая секунда добавляла напряжения, казалось, будто невидимая петля затягивалась всё сильнее вокруг их разговора, прежде чем он начнётся. Пётр стоял, стараясь держаться с достоинством, хотя внутри всё бурлило от нервного ожидания. Он знал, что любое его слово будет тщательно оценено и разобрано по частям.
Президент вглядывался в его фигуру, изучая её с прищуром. В его голове один за другим рождались варианты возможных объяснений: это могла быть ловушка, хитрая тактика оппонентов, возможно, что-то гораздо более серьёзное. Он давно научился не доверять поверхностным ощущениям, и сейчас его интуиция подсказывала ему, что перед ним не просто человек в броне, а нечто большее – нечто, что требовало серьёзного отношения.
Наконец Пётр решился заговорить, чувствуя, как его собственное молчание стало слишком тяжёлым. Он осознавал, что каждое слово, произнесённое сейчас, станет катализатором будущих событий. Нужно говорить чётко, спокойно и уверенно, даже если внутри бушевал шторм эмоций.
– Очень разумно, – начал Пётр, его голос был ровным, но с лёгкой хрипотцой, вызванной напряжением. Он намеренно не спешил, давая возможность президенту переварить его слова. – Вы не поддались панике, не позвали охрану. Это правильный ход, но, если хотите, можете вызвать кого-нибудь. Я подожду.
Пётр намеренно сделал паузу, проверяя реакцию. Это был тест – на то, как президент воспримет его спокойствие. Он знал, что сейчас любая поспешность могла быть истолкована как признак слабости или ложной угрозы.
Президент чуть прищурился, и его взгляд стал ещё более холодным и проницательным. Его голос, когда он наконец заговорил, был острым и холодным, как сталь:
– Кто вы такой и что вам нужно?
Вопрос прозвучал с такой прямотой, что казалось, воздух в кабинете стал гуще. Пётр понимал, что это не просто любопытство. Лидер России требовал ясности, требовал, чтобы гость объяснил своё присутствие и цели, не давая никаких поблажек.
  
Пётр собрал всю свою силу воли, чтобы остаться собранным, хотя внутри он чувствовал себя как на грани пропасти.
– Я – главнокомандующий флота Иджи, – произнёс он спокойно, но в голосе чувствовалась скрытая мощь. – Недавние события на Тибете и в космосе – дело наших рук. Мы больше не скрываемся, потому что не видим в этом смысла. Ваша планета и цивилизация на грани разрушения. Если вы не возьмёте ситуацию под контроль, хаос поглотит всё. Я пришёл предложить вам шанс – шанс на мир.
Каждое его слово звучало как холодный расчёт, но в нём проскальзывало отчаяние человека, который видел, как мир катится в пропасть.
Президент медленно кивнул, обдумывая услышанное. Его лицо оставалось непроницаемым, но глаза выдавали интенсивное размышление. Взгляд сосредоточен, будто каждое слово Петра взвешивалось на внутренних весах. Он понимал, что такие предложения не делаются просто так. За ними всегда стоит нечто большее. У него не было иллюзий: он знал, что такие контакты могут изменить не только политику страны, но и весь мировой порядок.
– Утопия, – наконец произнёс президент. Его голос был низким, сдержанным и медленным, как будто каждое слово проходило через фильтр многолетней мудрости и опыта. – Как это можно сделать? На нас не напали до сих пор потому, что у России имеется надёжный ядерный щит, – в его словах звучала горькая правда. Этот человек знал цену миру, он видел, как баланс силы сохраняет хрупкое спокойствие, поддерживаемое страхом разрушения.
Пётр кивнул, признавая правоту президента. Он не мог оспорить эту истину.
– Не спорю, – ответил Пётр твёрдым голосом, наполненным глубокой решимостью. – Это факт, который трудно игнорировать. Я провожу переговоры с ключевыми мировыми лидерами. Иджи требуют мира, только мира. Этому посылу нет альтернативы. В ближайшую неделю начнётся движение к миру, но, если лидеры не смогут договориться, мы возьмём это на себя.
В его словах было больше, чем просто предложение: это был ультиматум, предупреждение и одновременно – последняя надежда. Пётр чувствовал, как внутри всё бурлит от тревоги. Он ставил на кон всё, зная, что успех зависит не только от его слов, но и от мудрости тех, с кем он вёл переговоры. Каждый лидер – ключевая фигура, и решение каждого могло либо спасти, либо разрушить мир.
Президент, оставшийся внешне спокойным, медленно переваривал эти слова. Его глаза постепенно становились более сосредоточенными, словно он искал в них скрытый смысл. Это был человек, который привык выслушивать сотни предложений и угроз, привык искать правду за словами. Страх не имел здесь места – только холодный расчёт и глубокое понимание. Перед ним стояла сила, которая могла изменить саму суть мироустройства.
– Вы инопланетяне? – спросил президент, в голосе больше утверждения, чем вопроса. Он уже догадался, с кем имеет дело, но хотел услышать это напрямую.
– Да, – коротко ответил Пётр, ощущая, как атмосфера становилась ещё тяжелее. Каждое их слово в этот момент имело огромный вес, потому что от него зависело нечто гораздо большее, чем просто межгосударственные отношения.
Президент слегка наклонился вперёд, его лицо оставалось спокойным, но Пётр чувствовал, что этот человек проникал в суть происходящего. В его глазах плескалась не только мудрость, но и многолетний опыт руководства страной, которая переживала войны, революции и кризисы. Этот человек знал, что за словами скрывается огромная сила – и, возможно, угроза.
– Почему вы объявились только сейчас? – спросил президент, его вопрос был глубже, чем могло показаться на первый взгляд. В этом вопросе содержалась не только попытка понять мотивы Иджи, но и осознание того, что есть вещи, которые долго скрывались от человечества.
 
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».