Стать жестче (СИ)

— В какой? — спросил я довольно обреченно.
— Насколько я помню, для проведения некродопроса необходимо, чтобы мозг оставался целым, все остальное не имеет значения?
— В общем, да, — я кивнул. — Ну и чтобы говорить мог. Да и время. Допрос проводить лучше сразу после смерти.
— Отлично. Если мы не придем к согласию, я тебе позвоню. Надеюсь, ты не откажешь своему старому прадеду в столь незначительной просьбе.
— О чем речь, звоните, — и я снова ухмыльнулся, увидев, как вытянулись их лица. Я же отозвал заклятье, и многим пришлось ухватиться за стол руками, чтобы не повалиться на пол.
— Очень хорошо, тогда можешь идти отдыхать, я сам здесь всё подчищу. — И он кивком отпустил меня.
— Эм, я машину какую-нибудь возьму? Просто уже два раза за сутки телепортировался, больше не желательно.
— Что же ты молчал? — Ушаков на мгновение отвлекся от рассматривания теперь уже своих пленников и глянул на меня, затем перевел взгляд на командира, оставленного с ним взвода. — Отвезти, куда скажет, затем вернуться за мной.
Я вышел вслед за незнакомым мне командиром и пошел, рассматривая по пути место, в котором оказался. Осмотреться как следует у меня не было времени до этого. А ничего так заводик. Небольшой, но хорошо продуманный. Территория опять-таки грамотно оформлена. А не покупали его, судя по общему заброшенному виду, из-за того, что за чертой города, — этот я определил, когда мы вышли на улицу, снаружи я его не видел, оказавшись сразу внутри, — ну, и из-за компактных размеров. Думаю, надо прикупить. В хозяйстве пригодиться. С такими мыслями я и поехал домой в роскошном лимузине Ушакова. Отосплюсь и надо уже делами заниматься, да диплом забрать. Что я зря всяких черных единорогов откапывал?
  
Глава 4
 
Матвей Игоревич Подоров встал, когда в зал ожидания вошел молодой служитель.
— Ответ на ваш запрос из секретариата епархии, — служитель протянул ему сложенный лист бумаги.
Подоров нетерпеливо открыл его и уставился на служителя.
— Но, здесь ничего нет, — он протянул лист, чувствуя, что начинает звереть.
— Действительно, — через несколько секунд произнёс служитель. — Значит таков ответ, — он пожал плечами.
— Слушайте, я уже несколько недель не могу добиться внятного ответа от епархии о местонахождении отца Всеволода, — Подоров с трудом сдерживался, чтобы не начать орать и топать ногами. Это был какой-то замкнутый круг. Его посылали из одной инстанции в другую, а он никак не мог на них повлиять. Епархия была неподвластна светским силовым структурам.
— Не кричите, пожалуйста, — служитель кротко сложил руки в молитвенном жесте. — Вы находитесь в доме Господа нашего.
— Да мне плевать! — Матвей уже не сдерживал себя. — Вы можете просто сказать, где сейчас служит отец Всеволод?
— Я могу вам сказать следующее. Отец Всеволод после той трагедии, того пожара, подал прошение продолжить служение, удалившись в отшельнический скит. Прошение было удовлетворено. Никто не вправе нарушать уединение отшельника, если он сам не сделает послабление в своих обетах. Поэтому вам никто и никогда не скажет, где расположен скит отца Всеволода. — Торжественно закончил служитель.
— А сказать об этом вы раньше не могли? Например, когда я делал первый запрос в канцелярию? Я бы не потерял столько времени. — Смяв пустой лист и сунув его в карман, Матвей вышел из зала ожиданий. Его расследование зашло в тупик, и, как он подозревал, выйти из него было довольно проблематично.
На улице зазвонил телефон. Даже странно, что он не звонил, пока Матвей находился внутри огромного храма. Наверное, какой-то блокирующий полог, пришел он к совершенно логичному выводу.
— Подоров, — буркнул он в трубку.
— Матвей Игоревич, случилось ЧП. Все наши клиенты проекта «Стервятник» взяты кланом Ушаковых при похищении, и покушении на убийство Егора Ушакова. — Ответил ему спокойный голос Милы. Подоров вообще сомневался, что у его помощницы есть какие-то другие эмоции, кроме абсолютного спокойствия.
— Что? — Матвей остановился, нашёл взглядом лавочку и сел на неё. — Раз покушение, а не убийство, значит, Егора вытащили?
 
— Да, его передатчик удалось запеленговать и была проведена молниеносная операция по спасению.
— Кто, кроме Ушаковых принимал в ней участие? — Подоров почувствовал, как у него начинается мигрень. Полгода подготовки псу под хвост. А ведь им удалось вычислить только всех замешанных предателей. Но у него не было ни единого контакта, хотя страну, которая являлась главной в этом альянсе стервятников, им удалось вычислить, отследив переводы довольно внушительных сумм. Что, вот что толкнуло этих кретинов связаться с Ушаковыми? Неужели они не понимали, что за одного из своих клан шкуру с них спустит? Или думали, что хозяева сумеют их защитить? И вот что ему теперь делать? Где концы искать?
— Судя по повышенному остаточному некрофону, в операции принимал участие Константин Керн.
— Ну, куда уж без него, — Подоров прикрыл глаза. — Снимай людей с наружного наблюдения. И почему они ничего про похищение не доложили? Неужели нельзя было просто предотвратить? — добавил он зло.
— Ребята из наружки говорят, что никто из наших чинуш участия в захвате не принимал. Егора доставили на место другие люди. Скорее всего, кто-то из того отряда, который мы ищем.
— Снимай наружку. И свяжись с главой Ушаковых, мне нужна встреча.
— Хорошо, Матвей Игоревич, я всё сделаю, — Мила отключилась.
Подоров приложил телефон ко лбу. Посидел вот так несколько минут, затем решительно набрал номер.
— Керн, — после довольно продолжительного сигнала в трубке прозвучал глухой заспанный голос.
— Костя, нам нужно встретиться и поговорить. Я хочу обсудить, что произошло с Ушаковым.
— Где и когда?
— Завтра, в парке, возле пруда. Думаю, что десять утра подойдёт.
— Хорошо. — В трубке послышались гудки, и Подоров поднялся со скамейки. Нужно было сделать ещё очень многое, потому что с Керном лучше разговаривать, владея информацией хотя бы частично.
* * *
Звонок Подорова разбудил меня, когда я уже находился в полудрёме. И не спал крепко, но и вставать пока не собирался. Он назначил встречу, я согласился на неё. А вообще, быстро они подсуетились. Наверняка следили за кем-то из той стойкой и гордой компании, которые уверяли меня, что ничего и никому не скажут. Чем больше я об этом думаю, тем чаще меня посещает мысль, что этих баранов элементарно подставили. Нужно быть тупее табуретки, чтобы не понять, что Ушаковы какие угодно, но только не всепрощающие. Складывается впечатление, что кто-то рубит все концы. Не получилось взять с наскоку, значит, пора сворачиваться. Неудивительно, что Подоров рвет и мечет, скорее всего, не успел контакты отследить. Он действовал аккуратно, но ему банально не хватило времени.
Мысли довольно вяло текли в голове. Я даже не представлял, насколько сильно устал. Последние дни проходили на огромных дозах адреналина, и вот теперь и тело, и мозг поняли, что можно, наконец-то, немного расслабиться. я почувствовал, что начинаю снова засыпать…
Бум-бум-бум! Стук в дверь был настолько сильным и громким, что я едва с кровати не свалился.
— Костя, открой немедленно! — голос матери уже звенел, похоже, она давно стоит за дверью и уже начала долбить в неё ногами.
— Ну что ещё случилось? — пробурчал я, бредя к двери. Повернув ключ в замке, снова вернулся в кровать, завалившись на подушку и закрыв глаза.
— Костя, ты ещё спишь? — я приоткрыл один глаз. Мать стояла надо мной, скрестив руки на груди.
— Как видишь, — глаз закрылся, и я повернулся на живот, обхватив руками подушку.
— Немедленно просыпайся!
— Мам, я устал, дай мне выспаться, — простонал я, и тут почувствовал, что подушку вырвало из моих рук. Стукнувшись лбом а матрас, я понял, что поспать мне не дадут.
— Ты отдохнёшь, когда всё будет готово или почти готово, — а вот теперь в голосе Марии Керн звучала сталь. Перевернувшись на спину, я заложил руки за голову и уже окончательно открыл глаза.