Стать жестче (СИ)

— Да ты не просто охренел, — в голосе Ушакова послышалось восхищение. — У меня нога всё ещё нога сломана.
— И что, это как-то помешает тебе использовать дар? В общем, я тебя там жду через час.
Отключившись, я бросился одеваться. У меня, кажется, начинается паранойя, но меня это нисколько не смущает. Лучше быть живым параноиком, чем самоуверенным трупом.
  
Глава 11
 
— Ты куда-то торопишься? Какие-то дела? — Егор перестал смотреть на часы и в упор посмотрел на отца.
— Да, мне нужно отлучиться. Пока прадед временно отстранил меня от выполнения обязанностей до полного выздоровления, но у меня есть ещё дела. А ты чего приехал?
— Мне нельзя приехать к сыну? — Александр Ушаков удивленно приподнял брови. — Поинтересоваться его так внезапно изменившимся семейным положением?
— Люсинду одобрил глава клана, — ровно ответил Егор. Он знал, что с родителями и дядьями с их слегка истеричными жёнушками просто не будет. Хорошо хоть кузены молчат в тряпочку. Им пока не по статусу выступать. — Дед тоже не выглядит недовольным.
— Я не хочу оспаривать решение главы клана, — поджал губы Александр. — Я спрашиваю тебя. Почему ты так поступил? Почему не поставил нас в известность и не познакомил с девушкой, а женился чуть ли не тайным браком?
— Потому что я знал, что вы будете против. На решение главы клана вы влиять не можете, но вы могли бы повлиять на решение Люси выйти за меня, — процедил Егор.
— Ты зря думаешь, что настолько хорошо знаешь нас, — Александр встал из кресла, в котором сидел. — Ты намереваешься посетить нас во время моего юбилея?
— Да. Мы с моей женой прибудем на торжественный ужин. — Егор демонстративно остался сидеть в своём кресле, выставив вперед ногу в гипсе. Отец даже не поинтересовался, как он себя чувствует, и всё ли у него в порядке. Мать вообще даже не позвонила. Он пытался вспомнить, были ли у них тёплые отношения, но так и не смог. Ребёнком он тянулся к ней, но, встречая каждый раз её холодный, равнодушный взгляд, вскоре оставил попытки сделать хоть что-то, что ей понравилось бы. Хорошо ещё, что дед с прадедом настроили его на то, что и делать назло не нужно, потому что это ни к чему не приведёт.
— Твоя мать хочет поговорить с невесткой наедине. — Егор вскинулся было, но Александр осуждающе покачал головой. — Не делай из нас каких-то монстров. Даже, если не учитывать, что любой ущерб, даже случайно вырвавшееся слово, может вызвать гнев Андрея Никитича, то мы никогда не причинили бы вреда женщине, которая носит нашего внука.
— Откуда вы узнали? — процедил Егор. — Мы планировали сделать объявление на ужине. Даже Керн ещё не знает
— Знаем только мы с Ольгой. Твой прадед не скупился на угрозы, когда объяснял, что со всеми нами сделает, если девочка расстроится. Потому что будущая мать не должна испытывать негативных эмоций. Так что можете для всех остальных делать объявление. И, Егор, я даже не буду у тебя спрашивать, почему Керн должен знать о таких вещах быстрее нас. — Он замолчал, сверля сына неприязненным взглядом. — Так ты отправишь свою жену на пару часов раньше, чем прибудешь сам?
— Я поговорю с Люсей. Если она посчитает себя готовой встретиться с вами без меня, то я не буду возражать, — ответил он неохотно.
— Хорошо. Надеюсь, вы оба проявите благоразумие. Можешь меня не провожать, — и он вышел, оставив сына в гостиной.
Егор сидел, глядя в пустоту почти десять минут, и из этого ступора его вывел звонок телефона. Егор встрепенулся. Почему он всегда так реагирует? Давно пора было привыкнуть, что они никогда не станут близки. Поэтому, постаравшись выбросить из головы разговор с отцом, он ответил на звонок. Звонил Керн, заявивший, что ждёт его в лабораториях. Егор уже достаточно изучил Костю, чтобы понять, в такие моменты что-то ему доказывать — совершенно бесполезное дело. Так что нужно вставать и ехать. Иначе у его, а кого, собственно: друга, брата, ну, пускай будет, брата хватит ума приехать сюда и выволочь его из дома силой. Самое главное, что и прадед не поможет, они же оба его мальчишки, подумаешь, дурачатся. Он даже сомневался, что Люся в этом случае встанет на его сторону. Самое большое, что сделает, с ними поедет.
 
Егор даже негромко рассмеялся, поднимаясь из кресла, и беря в руку трость, чтобы передвигаться быстрее. Он не дошел до двери, когда та открылась и вбежала девушка, которую назначили личной Люсиной горничной.
— Егор Александрович, — чуть не плача, девица заломила руки. — Люсинда Викторовна собирает вещи, я ничего не могу сделать.
— Что? — Егор уставился на неё. — Так, что произошло?
— Я не знаю. Я пришла, чтобы помочь ей разобраться с гардеробом, но она не захотела. А потом вытащила чемодан и начала собирать вещи.
— Просто для Люсинды Викторовны Мария Керн является образцом для подражания и примером, — Егор сочинял на ходу, но что-то сказать было надо, чтобы прислуга не начала слухи распускать. — А всем известно, что Мария Керн не пользуется услугами горничных в личных целях. Так что, нам надо с этим смириться. А насчет вещей, я сейчас уточню. Может они ей просто надоели, и она хочет сменить гардероб.
И он вышел так быстро, как позволяла нога.
Люся сидела на огромной кровати рядом с раскрытым чемоданом и комкала в руках свитер. Когда Егор зашёл, заперев за собой дверь, она подняла на него взгляд, а потом швырнула свитер в чемодан.
— Я думала, что смогу, но, как оказалось, нет. — Глухо сказала она. — Я даже больше здесь чужеродный элемент, чем ты в моей квартире. Всё, что у меня есть, умещается в чемодан, и это всё купил мне Костя Керн.
— Ты хочешь меня бросить? — взгляд Егора заледенел.
— Нет, просто, всё это оказалось для меня слишком, — Люсинда встала и захлопнула крышку.
— Ты знала, за кого выходишь замуж, — Егор подошёл к ней, схватил за руку и развернул к себе лицом. — Ты знала.
— Егор, что с тобой? — ей было больно. Он впервые сделал ей больно, но на боль было плевать. Люся испугалась, когда увидела выражение его лица, словно из него ушла жизнь. — Господи, Егор, — она вырвала руку из его хватки и обхватила его за голову, притягивая к себе. Внезапно до неё дошло, что с ним происходит. — Я люблю тебя, и я никогда тебя не брошу. Ты же знаешь, что я беременна. Гормоны, слезы, сопли. Это я тебе ещё истерики не закатываю. Поверь, это ты будешь мечтать, как бы сбежать от меня, — она говорила что-то ещё, но он её не слышал, заваливая на кровать. — Егор, осторожней, у тебя же нога…
На этот раз всё было быстро, жестко и очень остро. Когда тело перестало содрогаться от пережитого только что удовольствия, Егор уткнулся ей в плечо.
— Я тебе больно не сделал? — спросил она глухо.
— Нет, — она попыталась накрутить на палец отросшую иссиня-черную прядь. Но она не накручивалась, всё-таки волосы были слишком короткие. — Егор, поверь, я могу за себя постоять. Если бы мне не нравилось, что ты делаешь, ты бы уже валялся под кроватью с отбитыми яйцами и второй сломанной ногой.
— Поверю на слово, проверять что-то не хочется, — он приподнялся на локтях, внимательно глядя ей в лицо. — Ты ведь передумала уходить?
— Ну, ты бываешь довольно убедительным.
— А ещё нудным и упорным, не забыла? — он улыбнулся совершенно мальчишеской улыбкой и скатился с неё. При этом зацепил чемодан, который все ещё стоял на кровати и поцарапал кожу на боку. — Зараза. Не зря я сказал этой дуре, что ты просто собираешь вещи, чтобы выкинуть, потому что они тебе надоели.
— Что ты сказал? — Люся повернулась на бок, и смотрела, как он одевается, положив руку под голову.
— То, что ты только что слышала. И, да. В таких случаях не надо пугать девчонку и меня. Нужно просто указать на чемодан и сказать: «Избавьте меня от этой гадости», а потом взять карточку и отправиться за покупками.
— Вот прямо так? — Люся улыбаясь смотрела на него. Он был очень красив, прямо как с картинки, и она до сих пор не могла понять, что он в ней нашел.