Б-11

– Байка? – не понял Мишка. Макарыч снисходительно улыбнулся:
– По-твоему, почему саамы веками обходят Чоккаперкальм стороной? Я же про чаклей рассказывал, вроде… говорят, их в древности вывели повелители бездны, которые…
Та-та-та – очередь прозвучала, кажется, еще ближе.
– Пока мы тут трындим, там кого-то из наших убивают, – нервно заметил Мишка. – Это либо Павел Петрович…
– У него автомата нет, – сказал Макс, – он свой на базе оставил.
– Тогда это Игорь с Таней, – сказал Мишка. – Черт, с ними как-то связаться можно?
– Нет, – ответил Македонский, – думаешь, зачем мы с собой армейскую рацию тащили? От скважины идет какое-то реликтовое излучение, думаю, оно из-за близости магмы возникает, магма же обладает большой магнитоэлектрической активностью. В общем, не работают тут ни мобилки, ни простые рации…
– Тогда надо идти им на помощь! – сказал Мишка. В руках у него был его автомат, который Мишка предусмотрительно захватил с собой. Впрочем, вооружены были все – и Македонский, и Макарыч, и сам Макс.
Македонский с Максом переглянулись:
– Он прав, – согласился Македонский. – Наша группа связи явно нарвалась на что-то. Не чакли, конечно, но мало ли какой народ встретится в тундре? Нормальным людям здесь делать нечего, конечно, а вот всякое отребье…
– Мы, выходит, тоже ненормальные, – заметил Макарыч. – Ну, чего стоим? Побежали наших выручать…
* * *
– Девочки, хотите, анекдот расскажу? – спросила Ира, снимая с полки очередную вздувшуюся банку, и отправляя ее в деревянный ушат с ручками. Когда этот ушат наполнялся, Женя с Таней оттаскивали его наверх, к бункеру для отходов.
– Жги, – сказала Оля, которая прибирала на другом стеллаже, сметая остатки истлевшей крупы вперемешку с ее тарой в импровизированный совок. Даша, тем временем, выгребала из бункера сор, некогда бывший овощами, но давно сгнивший и превратившийся в труху.
– Два ёжика попали в яму, – начала Ира. – Выбраться не могут… один бегает по яме и кричит: «Надо что-то делать! Надо что-то делать! Надо что-то делать!»… фу, какая гадость… так вот, второй сидел, смотрел, смотрел на первого и говорит: «Чё-то я не пойму? Тебе и здесь работать хочется?»
Даша и Женя захихикали.
– Ты на что это намекаешь? – прокомментировала Женя.
– На то, что мы могли бы и не убираться в этом могильнике продуктов, – ответила Ира. – Да еще и без света. Зачем? Ежу же понятно, что здесь ничего не найдешь, все протухло еще когда я в первый класс ходила.
– Убирают не для того, чтобы что-то найти, – сказала Даша. – А для того, чтобы чем-то заняться… в смысле, чтобы навести порядок, конечно.
– Вообще-то, да, – согласилась Женя. – Надо же что-то делать, не сидеть же, сложа руки.
– Ёжики вы работящие, – фыркнула Ира, отправляя в ушат пачку серых от пыли картонных коробок. Что было в коробках, Ира не знала, и не особо горела желанием узнать, но все-таки удивилась, ощутив, что одна коробка заметно тяжелее других.
Она стояла позади стеллажей, отделявших ее от подруг. Со всех сторон ее окружали полки, частью уже очищенные, частью – еще заполненные. Коробка, оказавшаяся более тяжелой, была на самой верхней полке одного из стеллажей; чтобы достать ее, Ире пришлось встать на цыпочки.
«Что там у нас» – у Иры взыграло любопытство, и она не могла его унять. Осторожно разорвав трухлявый картон, подсвечивая себе фонариком, Ира извлекла из коробки очень странные вещи – пистолет Макарова, запасную обойму к нему и круглую жестянку вроде тех, в которых когда-то продавались леденцы. А может, и сейчас продаются… Но жестянка была слишком тяжелой – очевидно было, что в ней отнюдь не леденцы.
«Наверно, патроны», – подумала Ира. Пистолет и обойму она машинально сунула в карман свой куртки, а жестянку поставила на полочку и попыталась открыть. Получилось это не сразу, крышка коробочки от времени прикипела к донышку, но упрямства Ире было не занимать – и оно было вознаграждено. Когда, едва не обломав ногти, Ира приподняла крышку жестянки и посветила внутрь фонариком, содержимое забытой коробочки ответило ей манящим мерцанием, так, что у Иры едва не закружилась голова. Боже мой! Среди этой навозной кучи…
 
– Что там у тебя? – спросила Женя, заходя в «тупичок» Иры. – Я видела, что-то заблестело. Еще выпивка, что ли?
– Нет-нет, – быстро ответила Ира, захлопнув жестяночку и торопливо сунув ее в другой карман куртки, – просто банка какая-то, я ее уже выбросила. Мне нужно отойти, не закончишь тут за меня?
– У тебя мусорка полная, – сказала Женя. – Давай оттащим ее наверх?
Ире пришлось с неохотой согласиться. Она взялась за одну ручку ушата, Женя – за другую, и они потащили мусор наверх.
И надо же было Ире так неуклюже двинуться, когда они с Женей выбрасывали мусор в контейнер – непослушная коробочка выскользнула из кармана и полетела туда же. Не ожидая от себя подобной прыти, Ира словила ее буквально на лету, но привлекла внимание Жени.
– Что там у тебя? – повторила она, недобро прищурившись, и Ира поняла, что придется все рассказать:
– Золото, бриллианты, – выпалила она, пытаясь подражать голосу Никулина из «Бриллиантовой руки». – А вообще говоря… Жень, я не знаю, что это, вот, думала наверху рассмотреть.
– Эй, девочки, чего вы меня одну оставили служить? – из погреба появилась Даша, вернее, в двери высунулась ее голова, – меня зовут Даша, а не Марфа.
– Тут у нас Ирочка что-то нашла, – сказала Женя нейтральным тоном. – Что-то такое, что отбрасывает блики, как шар на дискотеке. Она решила рассмотреть это на свету, и приглашает нас присоединиться, да, Ирочка?
– Да-да, – быстро сказала Ира, – идемте, сядем за стол и посмотрим.
– Идемте, – согласилась Женя, да и Даша, выбравшись из погреба, присоединилась к ним…
– …это то, что я думаю? – спросила Ира, глядя на подруг, не сводящих глаз с содержимого коробки.
– Могу сказать точно, что это, – сказала Даша. – Тут не надо быть геологом. Конечно, неспециалист может спутать это, скажем, с горным хрусталем, но… а, черт, лучше все-таки удостовериться. Вы не видели здесь чего-нибудь стеклянного?
– Бутылки мы повыбрасывали, – заметила Женя.
– В шкафу стоит какая-то склянка, – сказала Ира. – Я сейчас принесу.
Пока Ира бегала за склянкой, Даша выбрала из лежавших в коробочке камушков один покрупнее. Брала она его очень осторожно, благо, у конкретно этого куска были ровные плоскости, которые можно было зажать в пальцах. Когда Ира поставила перед Дашей колбу вроде тех, что можно найти в химических лабораториях, та, взяв ее за горлышко, чиркнула по круглому боку колбы найденным камушком. Раздался противный хруст, и на толстом боку колбы появилась хорошо различимая царапина.
– Как мы и думали, – заметила Даша. – В природе у чистого углерода существует две основных формы. Та, что образуется, условно говоря, на поверхности, называется графит. А тот, что формируется во глубине каких-то руд, при ужасной температуре и давлении, именуется алмазом. Это – одно из самых твердых веществ в природе, что мы только что и доказали. Ирочка, ты ухитрилась найти клад. Причем, если я ничего не путаю, то, что лежит у нас на столе, может затянуть на…
И в этот момент, абсолютно беззвучно, по всей базе погас свет.
* * *
Стрелять Игорь не умел.
На военной кафедре ему довелось пострелять и из ПМ, и из автомата Калашникова, но он все время безбожно мазал, уводя пули в «молоко». Однако, его курсовой офицер, пожилой подполковник, прошедший лейтенантом Афган в ДШБ, был мудрым и настойчивым человеком, и добился-таки того, чтобы Игорь, с горем пополам, сдал необходимые нормативы.
– Ты не видишь цель, – говорил Карл Федорович, так звали курсового Игоря. – Не глазами – со зрением у тебя все в порядке. Ты не видишь цель душой. Для тебя она ничего не значит. Потому ты и стреляешь, куда ни попадя.
Игорь был с ним согласен. Все это ему казалось ненужным. В наше время не так воюют. Сейчас эпоха ракет, беспилотных дронов, дальнобойной артиллерии – время, когда по полям бегали рассыпные цепи пехоты, и солдат с трехлинейкой выносил победу на своих плечах, ушло навсегда. А уж если кто-то нападет на Россию, то не солдат с АК, а ракеты с ядерными боеголовками будут решать судьбу обидчика. В крайнем случае – гиперзвуковые ракеты и реющие в поднебесье самолеты ВКС…