Барин-Шабарин 8 (СИ)
На вторую неделю осады император вновь пригласил к себе нас с графом Шуваловым. День начинался пасмурно, солнце почти не показывалось из-за плотных облаков.
— Посмотрите, господа, — заговорил Александр II, указывая рукой на карту, разложенную на столе. — Вот линия наших укреплений. Здесь расположены основные батареи, вот здесь находятся наиболее уязвимые участки обороны.
Я внимательно изучал схему, нахмурившись и поглаживая бороду, которую просто не успевал сбривать.
— Вероятно, наше положение осложняется недостатком боеприпасов и нехваткой опытных командиров, — заметил я, изучив цифры потерь, отмеченные красным карандашом.
— Да, верно, — согласился император. — Однако есть возможность пополнить запасы снарядов и укрепить рубежи благодаря помощи дружественных государств. Давайте обсудим подробнее.
Шувалов, прислушивающийся к нашему разговора, видать, ощутил необходимость высказаться.
— Ваше императорское величество, — осторожно начал он, — возможно, нам следовало бы обратиться за поддержкой к Австрии или Пруссии? Обе эти страны проявляют сейчас интерес к союзничеству с нами и могли бы оказать нам помощь в организации обороны.
Александр задумчиво провел пальцем по карте.
— Хорошее предложение, Петр Андреевич, — пробормотал он. — Обратитесь от моего имени к Нессельроде, пусть он составит проект письма австрийскому императору Францу Иосифу I и королю Фридриху Вильгельму IV, с одинаковым предложением обсудить условия союза против Англии и Франции. Пусть знают, что Россия готова защищать свои интересы всеми доступными способами.
Советник кивнул головой, понимая важность поручения.
— Будет исполнено, ваше величество, — пообещал он.
* * *Я возражать не стал. Это все дипломатия. Понятно, что Франц Иосиф начнет кочевряжится, требовать вывести войска из Бухареста и направить их против армии Фридриха Вильгельма, осадившего Дрезден. А Фридрих предложит ударить в тыл австриякам. И в том и в другом случае Россия вряд ли что-то выгадает.
По мне так лучше сосредоточиться на снятии осады и вплотную заняться подавлением польского бунта. Нахимовская эскадра оставила Константинополь и двинулась столице на выучку, но как скоро ей удастся добраться из Средиземного моря в Балтийское — большой вопрос. Похоже — Крымская война, которую я так надеялся сделать менее катастрофичной для России, вышла на новый виток.
Тем временем население Петербурга испытывало серьезные трудности. Продукты исчезали с рынков, цены взлетели вверх, отчаяние охватывало горожан. Были случаи, когда солдаты отказывались подчиняться приказам офицеров, невзирая на страх наказания.
Шувалов, небось, ежедневно получает доклады о беспорядках. Рабочие заводов бросают работу, окрестные крестьяне отказываются поставлять хлеб, иначе бы им пришлось отдавать семена, а что тогда сеять по весне?
Но даже в этом случае, явно не обходится без намеренного саботажа с поставками хлеба. Как это было сделано в прежней версии истории в 1916 году. Да вот только народ этого не мог знать, виня во всем власти. Собственными ушами, проходя мимо толпы возмущенных женщин, я слышал выкрики:
— Бары да чинуши нас грабят! Хлеб пропал! Дети голодают!
Сердце мое сжималось от гнева. Я понимал, что народ все меньше и меньше верит новому императору, и тот знал, что ответственность лежит именно на нем. И явившись во дворец для очередного доклада, я сообщил императору о происходящем, добавив:
— Простите, ваше величество, но дело плохо. Даже среди солдат Петропавловки растет количество случаев нарушения дисциплины. Да и среди простого люда усиливается недовольство. Если ничего не предпринять, могут начаться массовые волнения.
Александр II выслушал молча, потирая подбородок большим пальцем правой руки.
— Странно, что об этом докладываете мне именно вы, Алексей Петрович, а не граф Шувалов… Значит, настало время действовать жестко, — заключил он, вставая из кресла, кивнул адъютанту. — Пишите приказ — собрать всех высших чинов, ведающих департаментами и другими ведомствами, для проведения совещания относительно сложившегося положения дел.
Вечером того же дня состоялся чрезвычайное совещание высших должностных лиц государства. Каждый предложил свое видение выхода из кризиса, но единственным приемлемым решением оказалось использование вооруженных сил для подавления народного недовольства.
Приказ был отдан незамедлительно. Полиция начала арестовывать зачинщиков беспорядков, специальные отряды приступили к охране стратегических объектов. Генералам-губернаторам Новгорода, Твери и Москва велено направить в столицу подкрепления.
Решение вызвало негодование либеральной части столичного общества, однако большинство приветствовало инициативу правительства, надеясь на восстановление порядка. Я — тоже, радуясь тому, что Лиза не поспешила явиться в Питер, тем более — с детьми.
Все-таки у меня очень умная жена.
* * *Ранним утром одиннадцатого марта 1855 года штормовая погода внезапно стала ясной и почти безветренной. И наши разведчики заметили приближающиеся к берегу Васильевского острова баркасы с английских и французских судов.
Береговая оборона открыла по ним огонь. Десантные шлюпки разлетались в щепки. Вражеские матросы и солдаты тонули десятками, но остальные продолжали грести к берегу. И вошли в устье реки Смоленки.
Под подсчетам разведки, всего сумело высадиться около двух тысяч морских пехотинцев, под командованием генерал-майора Чарльза Хейса. Судя по темным лицам, в основном это были зуавы и индусы. Две империи — Британская и Французская, как обычно бросили в пекло тех, кого не жалко.
Еще накануне командующий русским гарнизоном, генерал-лейтенант Дмитрий Владимирович Долгоруков, срочно созвал военное совещание. После долгих обсуждений решили спешно создать специальное подразделение для противодействия вражеским десантам. Во главе оного попросили встать опытного офицера, то есть — меня — генерал-майора и вице-канцлера Алексея Петровича Шабарина.
И вот одиннадцатого марта, под его командованием, вооружившись винтовками, пашками и шабаринками, мой спецназ выдвинулся навстречу противнику. Первое боестолкновение случилось близ Смоленского кладбища.
Вражеские стрелковые цепи открыли огонь, заставляя русских залечь между могилами. Не подозревая, что это было военной хитростью, мною задуманной. Британцы и союзники на нее купились, решив, что эта жидкая цепь — и есть то, что может выставить против них противник и с воодушевлением пошли в атаку.
— Картинно шагают, туземцы, — хмыкнул я, разглядывая вражеские шеренги в бинокль. — Выдрючили их офицеры… То-то их ждет сюрприз…
Англичанам было невдомек, что я отправил кавалерийский отряд полковника Павла Горбатого обойти их с правого фланга, а сам возглавил ударную группу спецназовцев, атаковавшую с левого. Залегшая цепь открыла намеренно беспорядочную пальбу.
Контрнаступление явно началось для врага неожиданно, заставив его растеряться. Получив удар с флангов, командиры десанта попытались перестроить свои порядки на ходу, но, видать, вверенные мне русские части действовали слишком уж, для «северных варваров», организованно и эффективно.
Шабаринки, пулеметы ПАШ, винтовки буквально выкашивали туземцев, а казачья сотня под командованием подъесаула Куренного настигала бегущих, безжалостно рубя их на скаку. В итоге, спустя сорок минут ожесточенного боя африканские и индийские туземцы вынуждены были отступить к своим баркасам.
Однако и здесь их ждал сюрприз. Посланный мною взвод перебил боевое охранение суденышек и сжег их. Отступающие были прижаты к водам залива. Бежать им было некуда. Командующие десантом офицеры, приказали своим людям сложить оружие.
Я подъехал к неровной шеренге пленных, на черных или просто смуглых лицах которых застыл неописуемый ужас. Отдельной кучкой стояли офицеры. Среди этих туземцев не было. Конечно, разве может бритт или галл доверить пусть небольшую власть, но туземцу?