Фарфоровая леди (СИ)
Та-ак. А вот это мне уже совсем не нравится.
Ну… просто я хорошо знаю своего друга. И с полной уверенностью могу заявить, что деликатный Ким — это что-то за гранью.
Не стал бы он молчать в таких серьёзных вопросах, не в его это характере, скорее наоборот выдал бы полный расклад со всеми вероятностями развития событий, чтобы было понятно, к чему конкретно готовиться.
И, так как Леной он занимается по моей личной просьбе, сам бы начал усиленную подготовку. Всё-таки не так уж часто я своего друга прошу о помощи в таких серьёзных вопросах…
Ким — гений. И с экспериментами Босхафта разбирается практически всегда, даже если сначала у него что-то не получается, то через какое-то небольшое время становится очевиден прогресс, а зачастую случается и полное избавление от заклятий и проклятий. Собственно, это и была та самая причина, по которой я сумел протолкнуть его на место королевского колдуна в обход всяких там родовитых и потомственных кандидатов — он же полукровка, сын человеческий, а здесь таких… ну не то, что не любят, обычный-то народ спокойно относится, а вот аристократия презирает. Но нашего гения быстро признали из-за заслуг перед отечеством. Было за что, хотя его прямолинейность ой как не любили.
Так почему же Ким не остался верен себе и не рассказал Лене всё про её нынешнее состояние? Почему не объяснил, из-за чего сам не может снять заклятие? Почему умолчал о том, что с ней будет, если не найдём способ избавить её от этого кошмара?
Куча вопросов и ни одного ответа.
И объяснение этому может быть только одно: по истечении срока, отмеренного Босхафтом, Лена снова обратится в фарфор. На этот раз уже окончательно. И друг просто не стал её пугать, полагая, что ни к чему девушке лишние нервы, и без этого знания их хватает. А за год она либо судьбу свою найдёт, либо он решит её проблему, экспериментируя с зельями и словесными формулами.
Вот только это молчание… как бы хуже от него не стало.
Нет, точно надо будет с другом поговорить потом наедине, вызнать всё. Ну и… может, всё-таки найдём какой-нибудь способ помочь Лене. Две головы явно лучше одной, пусть и гениальной.
— Мы со всем справимся, — ободряюще улыбнулся я девушке. — Нет такого заклятия Босхафта, которое Ким не смог бы обратить. Или найти способ его снять.
И обхватил её маленькие фарфоровые ладошки своими руками, стараясь придать ей хоть капельку уверенности. Не знаю, как там считает Ким, но я глубоко убеждён, что правильный настрой на победу — уже полдела. Без него можно сотни лет топтаться на месте, а то и вовсе уходить от цели подальше.
— Правда справимся? — в этих глазах напротив, что были необычного медового цвета, было столько надежды…
Да и сами глаза затягивали, от них невозможно было оторваться.
Чувствовал себя сейчас пчелой, увязшей в таком сладком и опасном меду. И это были всё ещё нарисованные глаза. А мне так хотелось заглянуть в них настоящие…
— Правда, — постарался вложить всю свою уверенность в этот короткий ответ.
Не нужно сомневаться, от этого будет только хуже. А вот верить в успех совсем не помешает.
И я заметил, как Лена постепенно расслабляется. Вот уходит едва заметная складочка между бровями, опускаются плечи, а холодные до этого пальцы ощутимо теплеют. И это произошло явно не от того, что я не выпускал её руки из своих: не могло от этого простого жеста случиться настолько резкое изменение температуры. Буквально несколько секунд назад фарфоровые пальчики всё ещё были холодными.
— У тебя такие руки горячие, — едва слышно пробормотала она.
— Это просто ты потихоньку отогреваешься. Если на морозе долго простоишь, а потом дотронешься до кого-нибудь, находящегося в помещении, он тоже покажется тебе горячим, хотя на самом деле холодной будешь ты, — с улыбкой ответил я. — Так и тут, наверное. Если хочешь, спросим у Кима, как только он явится пред наши светлые очи. Но что-то мне подсказывает, что ты возвращаешься в человеческое тело.
— Ты всегда такой оптимист? — Лена кривовато улыбнулась.
— Нет. Но… ты знаешь, у меня прекрасная чуйка. Воровская. И сейчас она мне подсказывает, что всё у тебя будет хорошо. Ты же мне веришь?
Честно, сболтнул просто так, не подумав. И только потом прикусил язык: не слишком ли откровенные вопросы в самом начале знакомства я задаю? И, честно говоря, я не готов услышать ответ, будь он хоть отрицательным, хоть положительным. Но сказанного не воротишь.
С чего бы она вообще должна мне доверять? Я для неё — посторонний, просто тот эльф, который забрал её из весьма сомнительной компании Босхафта, приняв за статую, и по доброте душевной разрешил Киму попытаться снять заклятие.
А то, что меня к Лене магнитом тянет… так меня же, не её. И мои иррациональные влечения её вообще не касаются, если уж быть честным с собой.
Вот только…
— Верю, — почему-то шёпотом отозвалась она.
И это тихое, едва различимое «верю» было настолько неожиданным, что я в первые секунды растерялся. А потом… честно, не знаю, что на меня нашло! Сам не отдавал себе отчёт в своих действиях.
Я коснулся тонких пальчиков поцелуем. Едва заметное, ничего не значащее прикосновение, но…
В лаборатории полыхнуло.
— Да вашу ж мать! — воскликнул выскочивший из другой комнаты Ким. — Что… что это?!
Я от яркой вспышки между мной и Леной пока отходил, так что по понятным причинам не видел ничего. Интересно, что там такое случилось?
Проморгавшись, поднял взгляд на Лену, в первую очередь осматривая на предмет всяких повреждений. Не пострадала ли она от этой непонятной магической вспышки?
К счастью, нет. Только испугалась сильно.
Что вообще произошло? Почему меду нами так вспыхнуло? Чему так возмущается Ким? Ничего не понимаю…
Обвёл взглядом помещение и тихонько ругнулся себе под нос на древнеэльфийском наречии.
Что ж… стоило только оглядеться — сразу стало понятнее.
По полу ползли жасминовые ветки. Они цеплялись за стулья, столы, шкафы, поднимаясь вверх и оплетая ароматной сетью всё, вообще всё в лаборатории. Мелкие белые бутоны раскрывались, наполняя воздух сильным запахом, тонкие гибкие ветви оплетали всё, что только можно, за исключением нас.
М-да… и что с этим делать?
Ким прищёлкнул пальцами, запуская магическую вытяжку. Сразу стало легче дышать.
Нет, я люблю жасмин всем сердцем, но, когда его запаха слишком много, даже у меня голова болеть начинает. Поэтому у себя в покоях всегда устанавливаю сложное заклинание, сдерживающее запах. А вот в таких случаях спасаться приходится только вытяжкой или, на худой конец, открытыми окнами. Не успеем мы блок наложить до того, как нам плохо станет.
Хотя в таком положении я оказался впервые. Даже когда дар только-только начал просыпаться, не было у меня подобных вспышек. Тут явно было что-то не так…
Пока я соображал, как исправить ситуацию — о её причинах думать будем позже — растения времени зря не теряли, продолжая покорять всё новые высоты и объекты.
Лена вдруг взвизгнула и подпрыгнула — я едва успел её поймать, чтобы она не разбилась. Всё-таки стукнуться обо что-то жёсткое для неё всё ещё равносильно смерти…
Вот только даже у меня на руках она продолжила брыкаться.
— Что случилось? — не понял я.
Зато разобрался Ким.
Он подошёл к нам, не церемонясь с побегами и наступая прямо на новые тонкие ветки, и отцепил парочку особо ретивых от тонкой ножки Лены.
— Спасибо, — поблагодарила она, покрепче уцепившись за меня. — Нет-нет-нет, не спускай меня обратно! Меня же тут под этим сильно пахнущим кустом погребёт тогда.
— Что это такое? — снова повторил свой вопрос Ким.
— Жасмин, — получил очевидный ответ.
Колдун закатил глаза:
— Ты прекрасно знаешь, что я не об этом. Что с твоей магией? Почему она так резко вырвалась из-под контроля?
— Да мне и самому хотелось бы знать, — криво усмехнулся я, ухватывая Лену поудобнее. — Никогда такого не было…
— И вот опять? — нервно хохотнула она.