Наши уже не придут 6 (СИ)

«Искупающие» — это рабочие, нарушившие одну или несколько из десяти заповедей. По сути, это бесплатная рабочая сила, поступающая на производства из тюрем и исправительных колоний. Год на «искупительной работе» идёт за три, поэтому «искупающий» может втрое сократить свой срок и выйти на свободу.
Распорядок дня «искупающего» состоит из 10 часов работы, 2 часов проповедей специально обученных священников, 2 часов образовательных занятий, а также 2 часов на обед, завтрак и ужин. По выходным они работают по 5 часов и имеют 5 часов относительно свободного времени.
  
Расходы предприятия — это еда, кров и медицинская помощь, что очень дёшево.
Папа Римский одобрил такой метод обращения с осужденными преступниками и назвал его богоугодным, ибо он прямой дорогой ведёт к искуплению.
«Использовать их для удешевления производства танков и бронетранспортёров сам, кхм-кхм, бог велел…» — подумал Леонид.
Это не его изобретение, а инициатива от мексиканских промышленных картелей, которые ищут способы дальнейшего удешевления производства. Торговля с США — это очень выгодно, несмотря на то, как плохо она влияет на отношение рядовых американцев к Мексике.
Великая депрессия, несмотря на ряд значимых успехов Рузвельта, никак не желает заканчиваться, даже несмотря на расширение военного производства, поэтому на улицах до сих пор полно безработных, которые считают, что производств в Штатах могло бы быть гораздо больше, если бы не «эти проклятые мексиканцы»…
— Это очень похоже на проработанный план, — улыбнулся Леонид. — Так и сделаем. Думаю, лучше будет предупредить Фрэнка.
— Обязательно предупреди, — кивнул Смутин. — Пусть от тебя узнает, чем от «добрых людей».
Примечания:
1 — ДЗОТ — деревоземляная огневая точка.
2 — Покупай американское — англ. The Buy American Act — это закон, принятый Конгрессом США, вступивший в силу 3 марта 1933 года. Он требовал от правительства США, при госзакупках чего угодно, отдавать предпочтение отечественным производителям. Если представить, что какой-нибудь мексиканский магнат будет производить танки типа М3 «Стюарт» и предложит их Армии США, то она вынуждена будет выбрать предложение американского магната, даже если он будет производить какую-то какашку на гусеницах.
 Глава восьмая 
 Реальная политика 
*14 июля 1940 года*
— … официально вступает в силу с сегодняшнего дня, — с сожалением в голосе провозгласил президент Альбер Лебрен. — Маршал Франции Петен получает все полномочия главы Французского государства, вплоть до следующих выборов президента Франции. Я и моё правительство слагаем свои полномочия и уходим в отставку.
Маршал Петен удовлетворённо улыбнулся.
На заседании Парламента Франции голосование парламентариев прошло ровно так, как и ожидалось: большинство депутатов и сенаторов проголосовало за отставку Лебрена и передачу экстраординарных полномочий маршалу Петену.
Его путь к власти был тернист и полон неожиданных сложностей, у него не было такого же политического веса, как у покойного маршала Фоша, но в этом году политическая обстановка вокруг и внутри Франции будто бы сама сложилась так, что больше никто, кроме Петена, не мог стать главой Французского государства.
Это, де-факто, диктаторские полномочия, сроком до 1946 года, который парламентарии скоро утвердят практически формальным голосованием, отменив внеочередные президентские выборы.
Лебрен озвучил на своём последнем выступлении перед Парламентом уже свершившийся факт: маршал Петен ещё вчера подписал Конституционный акт № 1, который снимает все полномочия с правительства Лебрена и сам Альбер сейчас просто гражданин.
«Францию ждут большие перемены», — подумал Филипп. — «Пора перестать почивать на лаврах победителей в Великой войне и начать радикальные преобразования общества и армии».
Он бы и не пошёл на такие решительные шаги, если бы не затяжной политический кризис, вызванный сначала Великой депрессией, а затем изменением военно-политического расклада вокруг Франции и колониальными проблемами.
Франция находится в окружении врагов: Германия, впутавшаяся в неоднозначную, теперь уже, фактически, авантюрную, войну против СССР, затянула туда всю Европу. Раньше Петен настороженно относился к усилению Германского рейха, но теперь очевидно, что он усиливался недостаточно. Этого оказалось слишком мало, чтобы сломить огромную армию коммунистов.
А ведь до начала этой войны Запада и Востока, «главной проблемой Франции» виделось нахождение её в окружении недоброжелателей. Это и было основной причиной политического кризиса: французская общественность всерьёз опасалась тяжёлой войны на три фронта — со стороны Германии, Италии и Испании.
Но Петен всегда понимал: главный враг Франции, как одной из великих колониальных держав — это СССР с его политикой «расширения на восток».
Все слушали слова Ленина о том, что он не собирается расширяться на запад, эти слова всех успокаивали, причём настолько хорошо, что все даже слишком легкомысленно отнеслись к тому, что коммунисты пытались сделать в Германии…
А вот Филипп и его единомышленники услышали самое главное в словах Ленина — он идёт на Восток. А на Востоке лежат колонии Франции, Великобритании, Голландии — всей Западной Европы. Юго-Восточная Азия с Индокитаем — это лакомый кусок для коммунистов, которые верно следуют «Восточному пути» Ленина.
И пусть сейчас там ничего не происходит, нельзя забывать, что в СССР, за последние 20 лет, переехали десятки тысяч жителей Индокитая. В том числе и очень опасный для Франции революционер Хошимин.
«Но наследнички Ленина — это не единственная угроза для Франции», — подумал Петен, наблюдая за тем, как бывший президент Лебрен в последний раз сходит с трибуны. — «Япония, заботливо выкормленная молоком Великобритании, а затем вырвавшаяся из-под её опеки, сейчас заигрывает с коммунистами и проводит провокации против французских и британских колоний в Индокитае».
Японская империя хочет больше, чем имеет, она жаждет получить себе колонии, прикрывая эту жажду благовидным предлогом создания «сферы азиатского сопроцветания». Большего бреда маршал Петен не слышал за всю свою жизнь — в это не верит никто, даже сами японцы, но император твёрдо стоит на своей доктрине.
— Ваше Превосходительство, — обратился к нему Пьер Лаваль, без пяти минут глава правительства Петена. — Вам слово.
Маршал, в сопровождении бурных аплодисментов, взошёл на трибуну и встал за кафедру.
Его взору предстал полукруглый амфитеатр, полный депутатов Национального собрания Франции. За его спиной сидит Президиум, в котором сидит председатель Национального собрания, со своими помощниками.
Национальное собрание заседает во дворце Бурбонов, историческом здании, в котором не один раз решалась судьба Франции — и сегодня точно такой же день. Судьба Франции в крепких руках маршала Петена.
— Уважаемое Национальное собрание и любимый мною народ Франции, — заговорил он. — Сегодня перед нами стоит вопрос, который затронет не только будущее нашей страны, но и судьбу всей Европы. Мы переживаем эпоху испытаний, где ошибочное решение может погубить нашу цивилизацию.
Его голос звучал спокойно, но твёрдо. Его единомышленники не раз говорили, что его голос похож на голос опытного врача, способного сообщить неприятные новости твёрдо и доходчиво.
Он решил сразу перейти к важной теме, беспокоящей всю Францию:
— Война между Германией и Советским Союзом — это не просто борьба двух государств. Это столкновение идеологий, и мы должны понимать, что победа большевизма в этой войне может стать концом для Европы, какой мы её знали.
Эти тезисы он готовили задолго до этого выступления. Он тщательно проанализировал последние события и, как смог, изучил общественное мнение по вопросу войны, политического кризиса и колониальной политики.