Мы — это мы (СИ)

Дом, залитый утренним солнцем, умытый дождем, встретил его странной тишиной. Тяжелые от воды ветви кустов и яблонь клонились к земле, готовые окатить неосторожного холодным водопадом.
Дрожа от острой прохлады, Хэл по привычке прокрался на задний двор к «своему» окошку. Он уже забыл, когда в последний раз входил в собственный дом через дверь, не таясь, как положено любому человеку, но не придавал этому особого значения. Это просто жизнь, и она вот такая. Хэл с раннего детства усвоил, что лучший способ пережить любую напасть — не воспринимать ее слишком серьезно.
В комнатенке с трудом помещались три узкие кровати — его собственная и двух братьев. Майло раньше спал на полу, но, как только последняя из сестер покинула дом, быстро перебрался в «девчачью» комнату и теперь жил там, как король, в полном одиночестве. Хотя, конечно, сложно представить человека, который захочет делить комнату с Майло.
Прокравшись на кухню, Хэл подхватил кусок хлеба, черпанул ложкой кашу прямо из горшка. На кухонном столе стояли две тарелки, лежали ложки, сыр и яблоки. В столбах света танцевали пылинки. Казалось, здесь собирались завтракать двое, но что-то им помешало... вот только что? И где же они сейчас, ведь в доме так тихо?
Кольнуло нехорошее предчувствие; обычно Хэл был слишком беспечен и невнимателен, чтобы их замечать, но сейчас словно бы кто-то прошептал над ухом: «Смотри! Будь осторожен!».
Хэл сунул хлеб за пазуху, отхлебнул прохладной грушевой воды прямо из кувшина... и вдруг странный звук самым краешком коснулся сознания. Он выглянул из кухни в коридор — пусто. Дверь в комнату Майло плотно закрыта, но он всегда закрывался, домашние к этому давно привыкли.
Хэл тихонько приблизился к двери, не замечая, что крадется на цыпочках. Положил ладонь на грубые доски и замер, обратившись в слух.
В начале ничто не нарушало тишину, кроме чириканья птиц во дворе — входная дверь была распахнута настежь, на пол коридора и стену косо падали горячие солнечные лучи. А потом за дверью Майло возник какой-то звук — шорох ткани и как будто бы стон. Даже не стон, а тяжелый вздох, как будто человеку зажали рот ладонью и он пытается вдохнуть носом достаточно воздуха.
Хэл резко отдернул руку, словно доски двери обожгли ее. Что-то как будто оформилось в его сознании, какое-то ужасное понимание готово было родиться — и, спасаясь от него, Хэл, бухая половицами, выскочил из дома и бросился бежать.
Остановился лишь у самого леса — сердце колотилось в горле, дыхание срывалось. Внезапно навалились отчаяние и горечь, захотелось уйти и больше не возвращаться. Но Хэл был уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что это невозможно. В одиночку в лесу не выжить...
Однако у Свершителя же как-то получается?
Он медленно побрел между деревьями, забыв даже про флейту. Все привыкли к тому, что Хэл неизменно бодр и весел и отвечает смехом на любые жизненные неурядицы. Но и его оптимистичный настрой иногда давал сбой. Например, сейчас, когда смутные подозрения впервые стали оформляться в нечто такое, что не укладывалось в сознании... и если Аганну он еще мог насолить, перед Майло пасовал точно так же, как и все домашние.
Собственно, Аганн ничем таким не провинился, даже наоборот — помог семье Магуэно с провизией прошлой зимой. И теперь припоминал им это на каждом деревенском собрании. Как и многим другим; половина деревни ходила у него в должниках, а значит, всегда говорила в его пользу. Богатенький, заносчивый говнюк — приятно немного сбить с такого спесь. Он...
Хэл медленно моргнул и вернулся в реальность.
Впереди между деревьями проглядывало что-то светлое, напоминающее доски забора.
Хэл вздрогнул и невольно замедлил шаг. Он старался идти так же бесшумно, как сын Свершителя, но согнутые им тонкие ветки со свистом распрямлялись за спиной, под ногами похрустывал подлесок, сучки с сухим треском ломались о плечи.
Похоже, перед ним и впрямь была усадьба Свершителя, хотя больше всего она напоминала крепость. Забор в полтора человеческих роста из плотно подогнанных друг к другу заостренных бревен — настоящий частокол. Никаких признаков ворот или калитки, хотя, судя по примятой траве, ходят здесь довольно часто.
 
Как же они попадают внутрь?
Из-за забора не доносилось ни звука. Хэл прошел немного вправо, пока не наткнулся на дерево с удачно растущими ветками. Вскарабкался примерно до середины ствола, но сколько ни вытягивал шею, густая листва мешала разглядеть подворье Свершителей. Пришлось проползти немного вперед по толстой ветке, хотя она угрожающе пружинила под тяжестью Хэла. Но теперь — наконец-то! — он смог хоть что-то увидеть.
Солидный дом в два этажа, сложенный из толстых бревен, окружали многочисленные сараи и пристройки. Небольшой двор, покрытый деревянным настилом, посередине колодец. Ни во дворе, ни у дома ни души.
Стоп, а это кто?
Что-то мелькнуло в просвете между листьями, Хэл присмотрелся... и вздрогнул. По настилу прогуливался огромный серый пес с черной маской на морде и такой богатой шерстью, что можно было, наверное, стричь его, как овцу. Секунду спустя к нему присоединился второй, рыжей масти — потянулся, раззявив пасть с устрашающими клыками.
Пот выступил у корней волос и потек по шее. Хэл мысленно порадовался, что даже не пытался проникнуть за забор — не хотелось бы свести близкое знакомство с такими зверюгами.
Внезапно влажная ладонь скользнула, Хэл потерял равновесие и еле удержался на ветке. Псы тут же навострили уши, принюхались и залились яростным лаем. Низкое, басовитое гавканье разносилось, казалось, по всему лесу. Собаки подбежали к забору в том месте, где росло дерево, и принялись с остервенением бросаться на него, демонстрируя полную готовность разорвать чужака в клочья.
Хэл неуклюже попятился, чтобы поскорее вернуться к спасительному стволу... и кувырнулся с ветки вниз головой.
К счастью, она не нависала за забором, иначе тут бы ему и пришел конец. Но падение с такой высоты не сулило ничего хорошего, и Хэл зажмурился в ожидании удара и неизбежной боли... но их не последовало.
Пара крепких рук подхватила его, их обладатель не удержался на ногах, и они вместе повалились в куст. Хэла ощутимо пихнули в спину, он поспешно завозился, пытаясь встать. И все же прошло еще несколько секунд, прежде чем они, с ног до головы исцарапанные, вырвались наконец из цепких объятий куста.
Хэл нисколько не удивился, обнаружив, что смуглое скуластое лицо спасителя ему знакомо. Правда, выражение его было еще более мрачным, чем при их первой встрече.
— С-спасибо! — только и смог вымолвить Хэл и, поскольку собаки за забором по-прежнему громко выражали возмущение, счел за благо ретироваться.
Только на границе леса, отдышавшись и немного придя в себя, он понял, как сглупил. Это был шанс познакомиться, а Хэл бездарно его профукал, испугавшись, что на шум выйдет Свершитель. Хотя, конечно, трудно рассчитывать на доверие после того, как тебя застукали за подглядыванием.
Хэл с досадой треснул ладонью по лбу, но ничего не изменишь, что сделано, то сделано. При мысли о неизбежном возвращении домой на душе стало совсем скверно.
И вдруг чуть хриплый и низкий голос произнес у него за спиной:
— Зачем ты бьешь себя?
***
Хэла окатила волна жара, он испуганно обернулся — и не поверил своим глазам.
Сын Свершителя стоял прямо у него за спиной. На этот раз черные волосы были стянуты кожаным шнуром в небрежный хвост. Темные глаза точно бездонная заводь, но выражение досады на смуглом лице как будто слегка сгладилось.
Как ему удалось подкрасться незамеченным? Безветрие, тишина, лишь где-то вдалеке посвистывали птицы. Солнце стояло высоко, на темно-изумрудный мох под ногами падали рваные пятна света.
— Это... ты что, следил за мной? — Хэл с трудом разлепил враз пересохшие губы.
— Ты тоже за мной следил, — резонно заметил мальчик. Он произносил слова медленно и с некоторым усилием, как человек, которому нечасто приходится пользоваться речью.