Предательство между нами (СИ)

— Вот, посмотрите, если не верите, — она протягивает телефон Михаилу. А я просто сижу в кресле и наблюдаю за этим цирком. — Посмотрите, наш разговор длился около минуты. Я все пыталась до нее достучаться, сказать, что я ничего не делала, но она... Сбросила трубку, заявив, что я расплачусь! Номер же точно ее. Я не могла же это как-то подстроить!
— Если она тебе звонила, это не значит, что говорила то, что ты сейчас несёшь, Настя, — Михаил цедит сквозь зубы. На что Антон фыркает.
— Ты туда же, — Тоха берет Настю за руку и тянет к выходу.
— Антон, если ты сейчас выйдешь отсюда вместе с ней, — угоражающе цеду я. — Пеняй на себя. А ты, Настя, будь добра, пиши заявление на увольнение, пока я сам тебя отсюда не выкинул.
— Что? — округляет она глаза. — А что я сделала? Лишь то, что вам правду сказала? В этом моя вина? — взвизгивает девушка.
— Тихо, — успокаивающе гладит ее по голове, как маленького ребенка Антон и при этом стреляет в меня убивающим взглядом. — Не нужно оправдываться. Без моего согласия никто тебя отсюда уволить не сможет.
И они, сука, выходят из кабинета, захлопнув за собой дверь. Мне сейчас совершенно плевать на Настю, но, бляяяядь, Антон... Ты же перешагнул через меня, поддержав ту девицу. А я вот не решался то же самое сделать с тобой.
Настроение, которое, казалось бы ничто не испортит, пошло коту под хвост. И я хвастаюсь за голову, чувствуя адскую боль.
— Слушай, завтра остынет он. Не верю я, что Маша так могла...
— Я тоже не верю. Но меня больше волнует, почему так реагирует Антон. Что происходит, черт возьми?! Каким таким образом эта девица соблазнила его и притянула на свою сторону? Антон наплевал на нашу многолетнюю дружбу.
— Без понятия, — Миха трёт ладонью лицо. — Ладно, Вик. Отмыть надо. Переключиться. Дай мне вчерашний контракт проверить. А то я так и не смог его нормально изучить.
— Сейчас.
Вроде бы папка на столе лежала, но найти не могу минут десять. Ни в одном ящике нет. Иду к Машиному столу, но там тоже ничего не нахожу.
— Ладно, забей. Завтра посмотрю. Домой пора. Я устал так, что кроме сна уже ни о чем думать не хочу.
— Хорошо. Я тоже, наверное, поеду, но для начала надо узнать, где Маша. Трубку не берет.
Миха уходит, а я снова набираю Машу. Длинные гудки действуют на нервы, но я терпеливо жду. Однако так и не получив от нее ответ, начинаю искать ту несчастную папку, которую, в итоге так и не нахожу.
Включив ноутбук, пытаюсь понять, куда делась Маша. Камеры видеонаблюдения должны были все заснять. Но ничего удивительного нет, кроме того, как Маша тянет ящики шкафа и что-то там ищет, как я минуты назад. Она, кажется, даже плачет. С кем-то по телефону ещё разговаривает — ничего расслышать не могу. В итоге, хлопнув крышку ноута, поднимаюсь, забрав телефон и ключи от автомобиля, выхожу из кабинета, решаю поехать домой. Умом понимаю, что эти документы очень важны и не должны попасть в левые руки, но, блядь, настолько устал, что даже об этом думать нет желания и сил.
Телефон в кармане начинает вибрировать. Вытащив его, натыкаюсь на имя мамы.
— Да, — отвечаю, закрыв дверь на замок и иду к лифтам.
— Здравствуй, родной. Как ты?
— Нормально, мам, спасибо. Домой еду. Что-то случилось или просто так позвонила?
Вызываю лифт, спускаюсь вниз, чувствую что-то непонятное внутри себя. То ли предчувствие, то ли ещё что. Мысли о Маше не дают покоя.
— Я сегодня в твою квартиру ездила, — начинает она слабым голосом. — Удивишься, если скажу, что я во дворе видела ту же картину, что некоторое назад в том ресторане? Машу с твоим конкурентом. И видела не просто так, а чуть ли не в обнимку.
Глава 40
Слова матери действуют на меня как удар под дых. Я ещё и начал верить, что она приняла наши отношения с Машей и не станет идти против. Но сегодня будто весь мир против нас настроился.
Нет, не верю я. Моя Маша не может так со мной поступить.
Понимаю, что если этот разговор будет продолжаться, то я просто сорвусь на метари. Ибо задолбался я слышать сегодня одно и то же. Благо, Миша на моей стороне, иначе давно сошел бы с ума и разгромил бы все вокруг.
 
— Мам, — начинаю я спокойным тоном. Захожу в кабинку лифта, чувствуя, как меня душат эмоции. Давно я так не злился. Не хочу обижать маму, но другого выхода она мне не оставляет. — Я тебя вроде бы предупреждал, чтобы ты не лезла к нам?
Я держусь изо всех сил. Она мне не чужая, а родная мать, которой плевать на чувства сына. И если она продолжит в таком же духе, то раз и навсегда потеряет меня.
— Я не вру, Виктор, — голос ее срывается. — Не вру! Поднялась к ней, а она обращалась со мной как ни в чем не бывало. Будто не она только что с твоим врагом была. Не любит она тебя, сын! Подставляет! Весь бизнес отнимет, который ты годами строил! Ты ведь поднялся до такой степени не просто так... Не хочу я, чтобы ты страдал из-за нее. Пойми меня! Разве мать захочет для своего сына чего-то плохого?
— Нормальная мать точно не захочет, — удивляюсь своему спокойствию. Выхожу из лифта, направляюсь в сторону своей машины. Снимаю с блокировки и сажусь за руль. Ком, блядь, в горле стоит, дышать практически нечем. Эмоции берут верх. — Поэтому, пока я не наговорил лишних слов — отключайся.
— Ты не понимаешь! — настаивает на своем. — Витя, сынок, очнись уже! Она тебя обманывает! Я прекрасно понимаю, что ты к ней неравнодушен. Да, красивая. Да, эффектная и язык у нее как надо. Убеждать человека умеет на ура. Вот я даже когда в твоей квартире была... зашла в ванную, чтобы руки помыть, увидела там тест для определения беременности. С одной полоской! Но когда я спросила у нее, какой результат она получила, твоя Маша начала убеждать меня в том, что беременна! Ее действительно тошнило в тот день, когда у нас была. Вот я и сама посоветовала ей тест сделать. Но я же видела! Собственными глазами видела одну красную полоску! Врёт как дышит твоя Маша!
В смысле — одна полоска? Маша сказала, что она беременна. И я верю ей как самому себе. Разве такими вещами врут? Разве используют ложь о беременности для каких-либо целей? Ведь рано или поздно правда всплывет наружу. Никогда в жизни не поверю в двуличность Маши.
— Мам, давай ты не будешь преувеличивать? Я больше не хочу обсуждать эту тему. И прекрати Машу оскорблять. Да, можешь думать обо мне что угодно, но я тебе, честное слово, не верю.
— То есть ты ей веришь... Той девчонке?! Ее слова для тебя — правда, а мои — сплошная ложь? Виктор, в кого она тебя превратила?!
Ещё чуть-чуть и я свихнусь. Завожу двигатель, жму на газ до пола, буквально вылетаю из парковки.
— Да, мама, я верю ей и никому больше. Всего хорошего.
Отключаюсь, не дожидаясь ответа. В области груди колет, меня просто рвет на части. Что, блядь, происходит вокруг меня? Чего от нас хотят — не имею ни малейшего представления.
Набираю номер Маши и она, наконец, отвечает после пятого гудка.
— Да, родной... Вик, прости, пожалуйста, телефон на беззвучный поставила, не слышала твоих звонков, — начинает она оправдываться. И голос мне ее не нравится.
— Где ты, Маш? Ты... Плачешь?
— Уже нет, — пытается она шутить, но я слышу, как она шмыгает носом. — Ты в офисе? Мне приехать туда или домой?
— Я домой отправляюсь. Маш, что случилось?
— Дома все расскажу, хорошо? Пожалуйста, не настаивай. Не хочу это обсуждать по телефону.
— Окей. Жду тебя.
Поставив телефон на подставку, устремляю внимание на дорогу. Ночной город мне всегда нравился — нет бешеных пробок, в которых обычно застреваешь днём. Все пытаюсь найти логическое объяснение поведению матери, а так же Антона, но ничего нормального в голову не приходит.
Дома оказываюсь раньше, чем предполагал. Принимаю душ, даже кофе успеваю выпить. А Маши все ещё нет. Включив ноутбук, первым делом захожу на почту. Там постоянно куча сообщений от партнёров, на которые нужно ответить в кратчайшие сроки.