Лед Апокалипсиса 3 (СИ)

Проводник покормил нас кашей и чаем собственного производства, в котором даже чувствовался отдалённый привкус сахара. Была положена и укрыта порция на Диджея, такая же, как и на нас.
От теплой еды в желудке меня разморило, и я решил, что достаточно много на сегодня настрадался, позволив себе отдыхать и развалился на кушетке, завернувшись в спальник.
Двигатель снегохода мерно гудел, заряжая через пару проводов здоровенный аккумулятор вездехода. Под этот звук я и уснул.
  
Да, в первое время мы выставляли посты и боялись нападений. Но, спустя больше, чем год — людей становилось меньше, звери исчезли вовсе. Проводник прав, оружие не гарантирует выживания.
Я провалился в сон, вдыхая аромат топлива от канистр, дыма костра в замкнутом пространстве (потолки были высокие, а само здание продувало, так что смерть от удушья нам не грозила) и запах пота от собственного спального мешка. Надо бы его постирать. Если выживу.
В какой-то момент сквозь сон услышал разговор и приоткрыл в маленькие щёлочки свои глаза.
Это Диджей проснулся, а Проводник, который, казалось, вообще не ложился, помог ему сесть.
— Мы рады, что ты проснулся, — участливо сказал Проводник, глядя на Диджея.
— Сколько времени? — зачем-то спросил он.
Проводник дёрнул рукой, чтобы из-под рукава комбинезона показались часы.
— Половина первого ночи, а что?
Диджей несколько раз моргнул, потом рассмеялся.
— Да так, думал, кончилась ли запись. Вспомнил, что я не дома, то есть, не там, где радиостанция, не там, где… Кстати, а где мы?
— Просто строение среди бескрайних снегов. Это не база, а так, временное пристанище.
Костёр горел ровно и возле него было довольно тепло.
Кипп спал, беспокойно и нервно, сгруппировавшись даже во сне. Из-под свернутого в качестве подушки куска брезента выглядывал пистолет.
Проводник напоил Диджея чаем, достал из своего рюкзака градусник, измерил температуру, погнал того в туалет, пообещав после этого покормить.
За пределами здания дул ветер. Через щели под потолком время от времени влетали очередные группы снежинок, которые кружили, выбирая место, чтобы прилечь тут до Весны.
Я отметил для себя, что Вадим жив, после чего снова провалился в сон.
* * *
Утром мы с Проводником проснулись одновременно. На часах, кстати часы стали дефицитом, но всё ещё попадались рабочие образцы, было без десяти семь.
— Ну что, Тимур, проверим, что там назаряжал снегоход?
Аккумулятор был большой, шире, чем на какой-нибудь легковушке, но вполне подъёмный. Мы оттащили его, установили в нишу, прикрутили обратно (в комплекте вездехода были кое-какие инструменты), поставили клеммы.
Я проверил уровень масла и наличие антифриза в бачке с надписью «Охлаждающая жидкость/Антифриз −60℃». Что ещё сделать? Понятия не имею.
— Ну что, пробуй, — Проводник погнал меня в салон и захлопнул капот.
Тело после сна затекло и пока я карабкался, казался самому себе дряхлым стариком. Кресло под филейной частью солидно скрипнуло кожзамом, я вставил ключ.
Панель ожила и оказалась целым монитором бортового компьютера, который попытался запустить навигацию и после некоторых раздумий определил нас в северной части Каспийского моря.
Карта не важна…
Бак почти пуст, но не до конца. Чеки… Чеки горят. Двигатель, разрядка АКБ, давление масла… Понять, есть ли проблемы, можно только если завести… Если оно заведётся.
Я прикоснулся ко кнопке «пуск». Ну да, эта бандура, где-то простоватая стоила до Катаклизма как крыло от Боинга и имела кучу функций, в том числе тех, которые я не понимал. Я замолчал и замер до такой степени, что чувствовал удары своего сердца. Снаружи переминался с ноги на ногу Проводник.
Нажатие.
Двигатель словно пару секунд думал… Может, закислилось чего-то в нём. А потом он загрохотал, задёргался и ожил, затарахтел и откуда-то из-за левого колеса попёр чёрный дым.
Не могу сказать, чтобы двигатель работал отлично. Он вообще работал. Дёргался, звучал неравномерно, обороты время от времени падали, но… Он работал.
Я понял, что всё это время не дышу и с шумом выпустил воздух через стиснутые зубы.
— Ну что, работает, — перекрикивая звук матёрого арктического дизеля, констатировал Проводник. — А теперь глуши, пойдём делать завтрак, будить наших спутников и всё такое.
— Дам ему полчасика поработать.
— Ну как знаешь.
Я вылез из кабины и принялся откапывать ворота. Вездеход не мог проехать по переходу между зданиями, был большой риск застрять. Значит тронемся отсюда.
Работалось легко. На сердце, когда ты знаешь, что делать, легко. Как говорил Иисус у Булгакова, правду говорить легко и приятно.
Мне легко и приятно работать, когда я знаю, что я делаю и зачем. Полчаса работы и вездеход зарядил аккумулятор, двигатель стал работать ровнее, масло очистилось, машина прогрелась. Я проехал вперёд-назад несколько раз, проверил работу руля и тормозов, освещения.
— Антон, ты идёшь кашу есть? — крикнул мне Проводник.
— Конечно! Где моя большая ложка? — отозвался я.
…
— Ярут, ты как?
— Всё окей. Прошу прошения, что меня размотало.
— Даст Бог, сегодня будет полегче. Давайте рубать поскорее и поехали.
— Буран не кончился, я видел.
— Давайте попробуем. Я поставил Кли… Планшет на зарядку, так что у нас будет карта. К тому же ветер стал слабее.
— Я не против, — буднично отозвался Проводник и это стало решающим, потому что из нас четверых мы с ним были самые опытные путешественники и искатели, Кипп и Ярут просто доверили выбор нам.
Это, кстати было опасным ходом, потому что мы были не только опытными, но и склонными к риску. Ибо человек, не склонный к риску, не полезет лазать по апокалиптическому миру, чтобы заработать этот самый опыт или безликую могилу во льду.
Но они просто согласились. А я был уверен в нашей технике. Ну или на случай, если она сломается, мы всё равно берём с собой снегоход.
Снегоход с большущим трудом вошёл с заднюю дверь и был зафиксирован в вертикальном положении. Рядом с ним примостились наши пожитки и даже так на задней площадке было необычайно просторно.
Я залил в бак почти сто литров топлива, остальное рассовал по салону и при движении эти канистры с шумом плескались на все лады.
Проводник открыл ворота, он поехал на пассажирском сидении, Кипп и Ярут позади, я за рулём.
Кипп вздыхал о потерянном Паджеро, потому что в результате всех наших приключений вместо него у нас, а если точнее, то у меня, появился чудесный гражданский вездеход, а его Паджеро сейчас заносит снегом где-то в полях.
Вездеход, двигаясь задним ходом, легко выполз из здания, я дождался, чтобы Проводник запер ворота и тут чувствуется опыт, человек понимает, что в это место ему быть может, доведётся вернуться, поэтому оставил после себя порядок.
Он сел, и мы тронулись в путь.
Сидится высоко, видимость не дальше пятнадцати-двадцати метров, всё же ветер и снегопад, но наша машинка бодро катила вперёд на своих высоких и широких, словно у гигантской игрушечной машинки, колесах.
В мире льда и снега редко когда доводится ехать вот так, запросто. Это было даже скорее путешествие.
Да, ехал я со скоростью двадцать-двадцать пять километров в час, но спокойно уверенно и величественно. Я заранее заметил торос и обогнул его по большой дуге.
Проводник достал из рюкзака термос и сделал прямо оттуда небольшой аккуратный глоток, предложил мне. Я не отказался. Внутри был чай с какими-то травами.
На задней площадке Кипп и Ярут достали откуда-то игральные карты и рубились в «дурака».
— Вопрос выживания — это вопрос технологий, — задумчиво выдал Кипп, перемешивая колоду. — Нужен транспорт, вот он. Обогрев, лечение, самозащита. Я сейчас говорю не только о наших технологиях. Август всё перечитал про ледниковые периоды и мне давал. Собственно, остальным не было интересно.
  
— И?
— Наши предки уже проходили через подобное, ориентировочно семьдесят пять тысяч лет назад после извержения супервулкана Тоба. И «Homo sapiens» выжили в конкуренции с другими «Homo», причём неандертальцы были умнее и сильнее, однако не владели огнём и инструментами. Наши предки вытеснили их или перебили. То же самое касается «денисовцев», «Homo naledi» и прочих. Первые технологии дали решительное преимущество.