Королевство грешников (ЛП)

— Ты пахан России, Максвелл. Ты будешь править кровью и силой.
Он достает кольцо с бриллиантовым черепом. Кольцо, которое передавалось из поколения в поколение. Кольцо с черепом, о котором я всегда мечтал с того самого дня, как впервые увидел его.
Он пропускает его сквозь мои пальцы, и я чувствую тяжесть власти в своих руках, наслаждаясь этим гордым моментом.
Я протягиваю свою окровавленную руку и крепко и уверенно пожимаю руку Николая.
— Я не подведу, — клянусь я ему, своему народу и самому себе.
Позже той ночью, я пробираюсь через подземную арену для боев в клетках, которой владею. Рев мужчин, наблюдающих за боем, разносится по комнате, почти заглушая музыку, играющую из динамиков. Мужчины бьют по проволочной клетке, издавая громкие глухие звуки, — это то, ради чего я живу. Это показывает их волнение оттого, что они стали свидетелями кровавой схватки. Люди на арене держатся от меня на большем расстоянии, зная, какой властью я теперь обладаю. Некоторые даже кивают или кланяются в знак признательности. Страх, уважение… это то, чего я всегда хотел. И теперь, когда это у меня в руках, действительно кажется, что я наконец победил. Каждая смерть, каждое предательство, каждая боль и каждая жертва стоят всего этого. Кровь теперь окрашивает мою руку, рана начинает немного опухать, прежде чем я подхожу к бару и беру ближайшую бутылку бурбона, выливая золотистую жидкость на рану.
— Эй! Что ты делаешь? — кричит девушка с другой стороны барного столика, выхватывая у меня бутылку.
Какого хрена?
Когда я поднимаю глаза, я вижу женщину. В ней нет ничего девчачьего.
Начиная с ее рыжих волос, глубоких черных глаз и заканчивая оливковой кожей, она от природы красива. Без макияжа и дополнительных штрихов, и все же она выглядит как богиня с этой свирепостью, светящейся в ее глазах.
— Ты хоть знаешь, насколько это дорого? — сердито спрашивает она, ставя бутылку обратно на полку. Поворачиваясь ко мне, она кладет руки на свою соблазнительную талию. Верхняя пуговица ее белой рубашки расстегнута, и как бы мне хотелось взглянуть на ее декольте. — Ты хочешь выпить, так что просто скажи это, — ее взгляд останавливается на моей раненой руке, заставляя ее свирепеть еще сильнее, — и к твоему сведению, это бар, а не скорая помощь. Я не хочу, чтобы из-за тебя я потеряла работу, придурок.
Боже, этот рот. Я не могу вспомнить, когда в последний раз женщина так извергала на меня слюну. Сэмюэль, главный бармен, замечает весь спектакль, его глаза широко открыты от ужаса. Он немедленно делает ей выговор, но я качаю головой, останавливая его. Он сглатывает, глазами умоляя меня о прощении.
— Прошу прощения, сэр, — шепчет он, слегка склонив голову, в то время как женщина, привлекшая мое внимание, с вежливой улыбкой обслуживает других клиентов. По этой невинной улыбке было бы трудно догадаться, что несколько мгновений назад она плевалась огнем теми же самыми губами.
— Все в порядке, Сэмюэль, — бормочу я, отмахиваясь от него, и направляюсь к ней. Наблюдая за моим появлением, мужчины начинают покидать свои места, торопливо прихватывая свои напитки.
Я сажусь, не сводя глаз с ее фигуры. Она избегает зрительного контакта, намеренно игнорируя меня, пока готовит напитки. Чем больше я смотрю на нее, тем больше чувствую странную тягу к ней. Внезапное подозрение закрадывается в мою душу, когда я пытаюсь вспомнить, видел ли я ее когда-нибудь раньше. Она поворачивается, чтобы взять бокалы с полки, повернувшись ко мне спиной, и тут до меня внезапно доходит.
Девушка из библиотеки.
Я хмурюсь, меня охватывает замешательство. Что здесь делает такая невинная женщина, как она? Работает среди волков и преступников?
У нее характер хамелеона. Она меняет цвет, когда ей нужно.
Затем она возвращается ко мне, наполняет бокалы пивом и ставит их на поднос, чтобы официант взял их. Она довольно аккуратно выполняет свою работу.
Была ли она раньше барменом?
Она ни разу не обратила на меня внимания, что вызывает во мне все большее любопытство к ней. В последний раз я позволил любопытству взять верх, когда обнаружил, что моя жена изменяет мне. Своей невинностью она заставила меня поверить, что может любить такого монстра, как я, заронив семя своей фальшивой любви в мое сердце. Вот почему, когда я стал свидетелем ее предательства, мне не потребовалось и секунды, чтобы выстрелить ей прямо между глаз.
Я думал, что её убийство вызовет чувство вины, но это чувство и близко не подошло, заставив меня понять, что любовь предназначена не для меня.
Кого я вообще обманываю?
Сатана, как и я, никогда не был создан для любви.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я, кладя обе руки на стол.
Она фыркает, закатывая глаза. У нее тоже есть характер. Мне это нравится.
— Мое имя? — она одаривает меня вежливой улыбкой, и я почти влюбляюсь в ее искренность.
— Я уверен, что не заикался, когда задавал вопрос, — я использую свой доминирующий голос, который заставляет всех съежиться, но, похоже, на нее это не производит никакого эффекта.
— Меня зовут «отвали», — выдавливает она эти слова, прежде чем развернуться и выйти из бара, направляясь в зону поддержки.
С моих губ срывается смешок, когда я наблюдаю за ее храбростью. Женщины в моей жизни всегда были как инструмент, которым я пользуюсь только для своего удовольствия. Один щелчок моего пальца, и они в страхе опускали глаза, готовые делать все, что я им прикажу.
Но она?
Она первая женщина, которая дала мне отпор. Возможно, она меня не знает и относится ко мне по-другому, но что, если она знает, кто я такой, и все равно относится ко мне по-своему?
Кто-то, кто откашливается, привлекает мое внимание, оборачиваясь, я вижу своего двоюродного брата и партнера Игоря. Он улыбается, прежде чем сесть рядом со мной.
— Поздравляю с твоим успехом, — бормочет он с неподдельной гордостью в голосе. Игорь — единственный мужчина в моей семье, которому я могу доверять. Мы всегда были близки, как братья, и поддерживали друг друга в самые трудные времена. Когда я открывал арену, я знал, что хочу, чтобы он был моим партнером, хорошо зная, что он серьезно отнесется к ответственности.
— Спасибо, — киваю я, поднимая два пальца в знак того, что мужчина-бармен занят приготовлением напитков для нас обоих.
Через несколько секунд бармен ставит перед нами два бокала белужьей водки. Чокаясь бокалами, мы поднимаем тост за мою победу.
— За твое королевство, — произносит тост Игорь.
— И за нового Казначея Новосибирска, — бормочу я, наблюдая, как он в замешательстве хмурится.
Из-за своего мудака-отца Игорь всегда оставался бригадиром Томска. У него есть потенциал, сила и ум, чтобы быть больше, чем просто бригадиром. Мне нужно, чтобы он был рядом со мной как мой брат и бригадир страны, которой я сейчас правлю.
Он улыбается, понимая, что означает этот тост, и выпивает его.
Я тоже допиваю свой напиток и заказываю еще по порции.
В этот момент она выходит из задней комнаты со стаканами и бутылкой скотча в руке и направляется к полке. Мои глаза напряженно следят за ней и ее движениями.
— Кто она? — Спрашивает Игорь, оглядываясь через плечо, следуя за моим взглядом и нахмурив брови.
Я пожимаю плечами.
— Не знаю.
Он хихикает.
— Чушь собачья. Если бы ты ее не знал, то не смотрел бы на нее как на свою следующую добычу.
Хороший момент. Я не трачу ни секунды на тех, кто мне безразличен. Но она привлекла мое внимание.
Игорь щелкает на нее пальцами, заставляя мою кровь закипеть от гнева. Я пристально смотрю на него, в то время как самодовольная улыбка приклеена к его лицу. Она неторопливо направляется к нам.
— Да?
— Принеси нам два бокала Balkan 167 °, милая, — приказывает он, поворачиваясь ко мне лицом и подмигивая. Игорю действительно нравится нажимать на мои кнопки большую часть времени.