Королевство грешников (ЛП)

— Значит, она рабыня.
Черт.
Этот гребаный ублюдок разбирается в мыслительных трюках лучше меня.
— Совсем неудивительно. Но меня действительно удивляет, что она разгуливает по дому как свободная женщина. Обычно твои рабы не покидают свою комнату и продолжают ждать твоей следующей команды.
Он не ошибается. У меня и раньше были рабы, и они были моими маленькими марионетками. Я дергал их за ниточки, и они танцевали под мою дудку, как я того хотел. Но я использовал их только для собственного удовольствия.
Они никогда не задавали вопросов и не спорили, прекрасно зная, что это бесполезно, и к тому же никто из них не хотел перечить мне. Я даже заковал в цепи нескольких рабынь в своей комнате, доводя их до оргазма и заканчивая сеанс жестким трахом.
Но в какой-то момент все это прекратилось.
Я прекратил все это после Элиши.
Я охраняю свою королеву.
— Позволь мне беспокоиться о том, как я обращаюсь со своим рабом. Не твое гребаное дело. — Несмотря на то, что сейчас она для меня именно такая, от произнесения названия у меня внезапно появляется горечь на языке. — Мне это слишком нравится, так что ничего не поделаешь. Однако я просто чувствую, что она больше, чем рабыня. — Я стискиваю зубы, пытаясь успокоиться, пока Люцифер пытается глубже проникнуть в мои мысли. — Она ничего для меня не значит. — Даже мне самому мой голос кажется бессердечным и холодным.
Он делает ход ладьей.
— Шах.
Мой король попал в ловушку, пока я пытался спасти свою королеву.
— Я вижу, ты больше ценишь свою королеву.
Я отстраняю его слона от власти своим королем.
— Я не боюсь сражаться в своих собственных битвах. Мне не нужна королева. — Я ухмыляюсь, и он прищуривает глаза.
— Ты можешь лгать всему миру, но я знаю тебя очень давно, Максвелл. Я хорошо знаю, когда ты говоришь правду, а когда лжешь, — говорит он, и мы продолжаем играть, пока ему не приходит время уходить.
После еще нескольких рюмок и двухчасовой дискуссии Люцифер покидает мою резиденцию в сопровождении своей охраны. Я возвращаюсь в свой офис и возвращаюсь к работе с бумагами. Но даже после того, как я последние тридцать минут пялился на одну строчку, все, о чем я могу думать, — это Элиша.
Почему она другая? Почему я называю ее своей рабыней и все еще чувствую себя неловко в глубине души?
Почему ты не такая, как все, Элиша? Почему?
Глава 25
ЭЛИША
НАСТОЯЩЕЕ
В ту минуту, когда он закрывает дверь у меня перед носом, я вздыхаю с облегчением. Я больше не теряю времени и несусь наверх, доставая телефон из кармана. Просматриваю фотографии документов, которые я сделала в кабинете Максвелла.
Мое сердце все еще учащенно бьется от избытка адреналина, бегущего по моим венам. Убедившись, что изображения четкие, я открываю текстовую опцию и прикрепляю изображения.
Но когда приходит время отправить его, мой палец зависает на полпути.
Что-то просто внезапно стало не так… Что-то кажется неправильным.
Мой разум продолжает петь о том, чтобы отомстить и освободиться от цепей Максвелла. Вернуться к своей сестре.
Но мое сердце против моего разума.
От этого тревожного чувства у меня перехватывает горло от эмоций, сжимающих сердце. Я сажусь на свою кровать. Мои глаза напряженно следят за текстовым экраном.
У меня есть фотографии документов и мест расположения складов и сделок Максвелла. Как и просила Рея.
Это, конечно, риск, но у меня наконец-то есть билет на свободу. И все же я не хочу уезжать.
Почему?
Как только она получит все это, Рея отправит информацию Франциско, который поможет нам сбежать из России, чтобы мы могли начать новую жизнь. Обычную.
Но как насчет Максвелла?
Что с ним будет?
Нет сомнений, что Франциско использует эту информацию против него, чтобы уничтожить его. Разрушить его королевство.
— Просто сделай это. Покончи с этим раз и навсегда, — шепчу я себе. Мои руки сжимают телефон сильнее, а дыхание становится поверхностным.
Биение моего сердца начинает отдаваться в ушах, превращая мои нервы в руины. Прерывисто вздохнув, я выхожу из текстового меню и кладу телефон обратно в ящик прикроватной тумбочки.
Я запускаю руки в волосы и наклоняюсь вперед.
Что со мной не так? Что происходит?
Я ложусь на кровать. Мои глаза устремлены в потолок. Мои мысли путаются, пока я пытаюсь успокоиться. Но все это кажется бессмысленным. Все кажется бессмысленным. Я закрываю глаза, позволяя своему сознанию немного отдохнуть. На этот раз позволяя ему ускользнуть от реальности.
Громкие приглушенные крики разбудили меня ото сна. Лунный свет проникает в мою комнату, когда я протираю глаза, прогоняя сон. Рея спит рядом со мной, выглядя измученной и в синяках после того, что мать София сделала с нами.
Моя спина все еще болит от ее хлестких ударов, и я морщусь от боли, когда встаю с кровати и на цыпочках выхожу из комнаты.
Другие девушки спят в своих комнатах, а может быть, они не спят и пытаются игнорировать звонкие крики незнакомца. Крики и вопли эхом разносятся по церкви уже несколько дней. Обычно я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания, но сегодня… Я просто не могу.
Я больше не могу.
Он грубый и хриплый, как мужской голос.
Я иду на звук, отдающийся эхом, и оказываюсь в темном подвале. Вцепившись в цепочку с бабочками, я молюсь Богу дать мне мужество встретиться лицом к лицу с тем, что на меня надвигается. Крики становятся громче, за ними следуют хрюканье и рычание. Раздается несколько ругательств, когда внезапно все это прекращается.
Мое сердце подскакивает к горлу от страха, когда я слышу шаги, приближающиеся в мою сторону. Я быстро прячусь за колонной, сливаясь с темнотой.
— Позвони его отцу и проверь, приготовили ли мы наркотики для этого маленького засранца. Я еще даже не закончил пытать его, — грубый голос Петро эхом отдается в подвале, когда он проходит мимо и, наконец, выходит на улицу со своими людьми.
Я прерывисто вздыхаю и пытаюсь сообразить, что он имел в виду под тем, что сказал.
Он кого-то пытает? В подвале?
Насколько более жестоким он может быть? Сколько чудовищности скрывает в себе Петро?
Ему недостаточно порабощать невинных девушек, насилуя и мучая их прикрываясь чистотой церкви?
Ему недостаточно притворяться невинным перед другими, ведя себя в темноте как животное?
Не было ни одного момента, когда бы я не пожалела о своем решении сесть в его машину вместе со своей сестрой. Мы с Реей не только попали в беду, но и оказались в другом аду, который хуже предыдущего.
Что-то подсказывает мне, что я должна что-то сделать для незнакомца. Что-то в глубине души подталкивает меня.
Только одним глазком. Потом я уйду.
Только одним взглядом.
Я осторожно открываю дверь, и от открывшегося вида у меня перехватывает дыхание. Это мальчик. Его руки скованы, голова опущена. Все его тело покрыто синяками и кровью.
Часть крови пролилась на грязный пол, образовав лужу.
Ясно как день, что его пытали сверх всяких пределов, и он едва дышит… едва выживает.
Мое сердце сжимается от такой боли, что мои глаза наполняются слезами жалости к нему, потому что я тоже знаю, что такое боль. Когда я захожу внутрь, он осторожно поднимает голову и встречается со мной взглядом.
Внезапно что-то меняется.
В ту минуту, когда наши взгляды встречаются, я чувствую электрический разряд, проходящий по моим нервам, заставляющий мое тело дрожать от эмоций. Я подкрадываюсь ближе, пока не оказываюсь перед ним. В его глазах страх, который только заставляет мое сердце болеть.
Он выглядит сломленным — совсем как я, но все же он выглядит таким привлекательным. Таким совершенным. Он выше меня, поэтому мне приходится вытягивать шею, чтобы видеть его лицо. На вид он примерно моего возраста. Его черные волосы взъерошены, а тело слегка накачано. Впадины его груди и пресса окрашены кровью, когда он просто стоит там, напряженный и полуголый.