Королевство грешников (ЛП)

— Эй, проснись, — шепчу я, и ее глаза распахиваются.
Она выглядит немного раздраженной, как всегда, когда кто-то нарушает ее сон. Мои губы растягиваются в улыбке.
— Где мы? — спрашивает она, оглядываясь по сторонам, как и я несколько секунд назад.
Я пожимаю плечами.
— Я не знаю.
Я оглядываюсь на водителя и замечаю, что машина замедляет ход. Издалека, прищурившись, я вижу большие серебряные ворота, когда наклоняю голову, чтобы заглянуть в окно.
— Что это за место? — Я спрашиваю мужчину.
Он оглядывается через плечо с полуулыбкой, прежде чем посмотреть вперед.
— Это церковь. — Как будто его словам нужны доказательства, внезапный громкий звон церковных колоколов эхом разносится по округе.
Ворота уже открыты, и он едет дальше, прежде чем припарковать машину на подъездной дорожке. Заглушив двигатель, он выходит и открывает перед нами пассажирскую дверь.
— Ну же, — бормочет он нежным голосом.
Держась за руку моей сестры, мы обе медленно выходим из машины. Меня встречает тускло освещенный вид огромной церкви. Снаружи она выглядит очень винтажной и старой. Очевидно, что она, должно быть, была построена много веков назад, и все же все еще сохраняет свою естественную красоту. Она абсолютно величественна. Каменная статуя креста Иисуса Христа возвышается на верхней крыше. Даже при слабом освещении бросается в глаза детальная каменная резьба на стенах. Я чувствую, как моя сестра крепко сжимает мою руку, оглядывая поля и лес, окружающие все здание.
Воздух наполняют порывы холодного ветра, покалывающие мою кожу, когда мы следуем за мужчиной, поднимающимся по серым каменным ступеням в фойе церкви. Стены украшены произведениями искусства столетней давности. На огромных окнах нарисованы огромные картины. Мы направляемся дальше внутрь, где у алтаря стоит полированная мраморная статуя Марии Горетти.
— Вау, — слышу я изумленный шепот моей сестры, когда она любуется открывшимся видом.
В этот момент в комнату входит женщина, одетая в монашеское одеяние. Судя по ее фарфоровой коже и глазам, ей, возможно, за сорок. С вежливой улыбкой она направляется к нам, на ее руках серебряная цепочка с крестиком.
— Петро? Я не знала, что ты придешь сегодня вечером. Я думала, ты сказал, что тебя не будет в городе по работе, — говорит она сладким, как мед, голосом с утонченными нотками.
Петро тихонько посмеивается, прежде чем посмотреть на нас.
— Да, но я изменил свой план, мать София.
Взгляд матери Софии падает на нас, и она лучезарно улыбается.
— И кто эти два маленьких ангела?
Я обнимаю сестру за плечи, словно защищая, притягивая ее ближе к себе. Как будто она чувствует наше беспокойство, выражение ее лица смягчается вместе с темно-синими глазами.
— Все в порядке. Вы двое здесь в безопасности, — успокаивает нас Петро, но в глубине души я не чувствую удовлетворения от его ответа. — Мать София, пожалуйста, отведи их в спальню и посмотри, сможешь ли ты найти для них что-нибудь еще.
Она кивает и оглядывается на нас.
— Следуйте за мной. Давайте переоденемся и вытремся. Пойдем со мной. — Она протягивает руку с мягкой улыбкой.
Только этот простой акт доброты заставляет нас обоих отшатнуться, заставляя мать Софию и Петра смотреть на нас с жалостью и замешательством.
— Все в порядке. Никто не причинит вам вреда. Здесь вы в безопасности. Пойдем со мной. Я уверена, вы двое, должно быть, проголодались. — Словно по команде, в животе у нас заурчало от голода. — Пойдем. Вы двое можете отдохнуть в своей комнате, пока я приготовлю вам что-нибудь поесть.
Я смотрю вниз на свою сестру, которая смотрит на меня с отсутствующим выражением лица, не зная, следовать нам за ней или нет.
Собравшись с духом, я крепко сжимаю ее руку, и мы вместе с матерью Софией входим в дверь, из которой она вышла. Мы идем по огромному коридору. Полы, освещенные разноцветными отблесками лунного света за окном. Она поворачивает, ведя нас в узкий коридор с рядами дверей по обе стороны.
Направляясь к последней двери, она отпирает ее и распахивает настежь.
— Это будет ваша комната. Вы можете спать на одной кровати, если хотите, а если нет, то любая из вас может воспользоваться и соседней комнатой.
Мы заходим внутрь, любуясь видом нашей новой комнаты. Односпальная кровать, придвинутая к стене, с тумбочками по обе стороны. Небольшой шкаф находится с противоположной стороны. Но главная достопримечательность — гигантское окно, которое освещается такими же разноцветными лампочками, как и в коридоре.
— В шкафу есть одежда и полотенца. Я вернусь с едой, — бормочет она перед уходом.
Моя сестра отпускает мою руку и подходит к кровати, садясь. В ее глазах ясно читается усталость.
Достав из шкафа два полотенца и свежую одежду, я встаю перед ней и помогаю высушить волосы.
После того, как мы обе приводим себя в порядок, я сажусь рядом с ней и беру ее за руку.
— Сейчас ты чувствуешь себя лучше? — Спрашиваю я.
Она кивает, закусив губу.
— Мы останемся здесь? — спрашивает она.
Я прерывисто вздохнула.
— Я не уверена. Но на данный момент это единственное безопасное место.
— Они кажутся хорошими людьми. И это церковь, так что я не думаю, что здесь произойдет что-то плохое.
Я киваю и понимаю, что в ее словах есть смысл. Это святой рай Божий, куда не может проникнуть тень греха. Нам больше некуда идти, не с кем связаться. Все, через что мы прошли, — это не что иное, как череда неудачных событий. Но, может быть, то, что Петро ехал по шоссе, — это знак от Бога.
Может быть, он был послан нашей матерью, чтобы спасти нас от всех ужасов, через которые мы проходили.
— Ты думаешь, мама послала ангела, чтобы спасти нас? — шепчет моя сестра, как будто может читать мои мысли. Она держит подвеску в виде бабочки на своем ожерелье, поглаживая ее крылья. У меня есть такое же ожерелье, и это единственный сувенир, который у нас остался от нашей матери.
Я пожимаю плечами.
— Может быть. — Я дотрагиваюсь до своей бабочки, задаваясь вопросом, действительно ли это то, чего мама хочет для нас обоих.
А может, и нет. Все произошло так быстро, и я рада, что мы оба теперь в безопасности, но в глубине души что-то тревожит.
Почему я это чувствую?
— Я не знаю почему, но мне действительно кажется, что мы наконец-то в безопасности. И я больше не хочу убегать. — Она говорит спокойно, но я не упускаю из виду, как она внутренне умоляет меня перестать убегать. — Я просто не могу… мы долгое время убегали от всего. И к чему это привело? У нас нет ни родителей, ни дома. Но теперь? У нас наконец-то есть крыша над головой, и, возможно, мы сможем создать здесь нашу новую семью. Я просто устала убегать.
Усталость в ее голосе ясна как божий день.
Я мгновенно обнимаю ее, чувствуя, как осколки нашего ужасного прошлого вонзаются в мое сердце. Мы через многое прошли с того дня, как потеряли нашу маму. Даже я устала от всего этого.
Но не более того. Все закончится сегодня вечером. Прямо здесь. Прямо сейчас.
— Я обещаю тебе. Больше никаких побегов. Больше никаких пряток. С этого момента мы не просто выживаем, мы будем жить.
Она смотрит на меня слезящимися глазами, а затем слегка улыбается. Ее руки обвиваются вокруг моих, и она заключает меня в крепкие объятия.
С этого момента все будет по-другому.
— Все будет хорошо? — спрашивает она.
Я киваю.
— Все будет хорошо. Я обещаю.